Екатерина Каверина - Дважды в одну реку (СИ) Страница 34

- Он тоже любил ее, - хрипло проговорил Макс. Может быть, этими словами он предавал свою мать, но не мог промолчать. Теперь становились ясными все те недомолвки, что бывали между родителями, не предназначенные ни для чьих ушей слова мамы в адрес отца «Я готова была пойти за тобой на край света, если бы ты позвал, вот только ты не звал». – Мы говорили с ним как-то летом, несколько лет назад, и он вспоминал ее. Он говорил твоими словами, что Марина была похожа на звезду старого французского кино, и у него при этом был такой отсутствующий взгляд. Я не узнавал своего отца, - Макс замолчал, с ужасом представляя ситуацию, при которой он через тридцать лет вспоминает свои отношения с Дашей и грустит о том, что могло бы быть, но чего не произошло. – Он видел ее перед смертью?

- Нет, - Даша покачала головой. – Я рассказала тете о тебе, о нас, заставила ее улыбнуться, говоря о том, как ты похож на отца. Она все просила меня с тобой помириться. Потом я спросила, не хочет, ли она увидеть своего Дениса, тетя сказала, что не хочет остаться в его памяти высохшей старухой. За три дня до Нового года ее не стало, и я, вопреки тетиным словам, позвонила твоему отцу. Сначала он не мог осознать то, что я говорю, а потом попросил разрешения прийти на похороны. Ее мужа не было, а тот, кого она любила, был. Я плакала и не знала, из-за чего больше, из-за потери тети или из-за ее такой нелепой, несложившейся жизни.

Максим снова молчал, он, видимо, был обречен молчать в трудные минуты. Его отец и Дашина тетя, его папа и мама – счастливая, почти образцовая семья: деньги, успех, положение, печальные глаза отца, грустные и одновременные злые глаза его мамы. Несчастная женщина где-то далеко, которая оказалась слишком не такой по меркам любимого мужчины и его семьи, чтобы быть счастливой. Даша и он – ведь они не повторят эту печальную судьбу? Ведь им ничего не мешает быть вместе.

- Наверное, я не должна была тебе говорить о твоем папе? – спросила Даша, целуя Максима, не жадно и почти грубо, а бескорыстно и нежно. Она и так пощадила его, не сказав, что Денис Петрович принес на похороны венок с цитатой из Пастернака «От того, кто попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастия».

- Должна была. Я рад, что я это знаю, - выдохнул Макс, отвечая на поцелуй. – А этот, ее муж, он хоть как-то заплатил за это?

- Да, - кивнула Даша, не могла же она сказать наивному Максу, что дядя Витя лишился всей своей недвижимости, записанной на Дашу еще несколько лет назад, чтобы скрыть его не соответствующие должности доходы.

Глава 11

Время бежит так быстро, стремительно. Ей совсем скоро уезжать: Ростов – Москва – Нью-Йорк – Уортон. Оставить все или даже бросить? Дом, в который незаметно превратилась прежде безликая квартира, работу с ее бесконечным цейтнотом, Макса, крепко обнимающего ее во сне каждую ночь. Открывать глаза и видеть любимое лицо, чувствовать прикосновение его небритой щеки, знать, что вечером встретишься с ним. Глупые, жалкие привязанности, которые держат на одном месте, впереди еще много времени завести свой дом, свою кружку на рабочем столе и мужчину в своей постели, - убеждала себя Даша, - а сейчас нужно идти вперед и ни о чем не думать. Ни о чем не думать становилось все сложнее, отношения с Максом словно привязывали ее к Ростову, а этого Даша себе позволить не могла, вот только, увы, не могла позволить себе и другого – порвать с Максом или хотя бы рассказать ему, что в ее планах ничего не изменилось – еще пара месяцев и пора уезжать в США. Первые недели Даша честно искала нужный момент, чтобы сказать Максиму о предстоящем отъезде, но так его и не нашла, а потом решила трусливо отдаться на волю случая – в кои-то веки жить одним моментом, наслаждаться близостью с любимым человеком и не загадывать слишком далеко, даже на два месяца вперед.

Они словно вернулись в студенческие годы – клубы, рестораны, прогулки до утра. Даша достала из дальнего угла гардеробной джинсы и облегающие платья, она снова была юной и хотела показать это всем. В ночном клубе они с Максимом громко подпевали группе «Виагра»: «Emancipation, завтра будет первый день моей свободы!». Свободе Макса Даша готова была радоваться бесконечно долго. Удивительно, но мажорный настрой портил старый друг Звенигородцева – Дима. Прежде разболтанный хам, он вдруг стал примерным семьянином, женившись на милой девушке из маленького городка. Свежеприобретенная супруга работала в крупной аудиторской фирме, рисовала пейзажи и варила Димке борщи. Просто образец для подражания, - морщила губы Даша, когда Дима приводил свою Наташу на их веселые тусовки. Даша обнимала Макса и позволяла ему целовать себя при всех, не забывая подпевать про «первый день твоей свободы». Димино сокровище хмурилось и тянуло мужа домой, Макс огорчался, а потом говорил, что он такой тоски в семейной жизни не потерпит. Дашу ранила сама эта фраза «семейная жизнь» - жизнь, которую Макс планировал строить с другой, ездил с ней в Париж и обменивался кольцами.

- Макс, а давай с тобой поедем в Париж, - Даша чертила пальчиком круги на голой груди непроснувшегося Максима.

- Да, что я этот Париж не видел, - буркнул парень, пряча лицо в подушку.

- Ты не видел Париж со мной, а это будет совсем другой город, - Даша выхватила у него подушку и отбросила ее.

- Хорошо, Париж, так Париж, - обреченно вздохнул Макс.

Оказалось, он и, правда, не видел Дашин Париж – тот город, в котором Макс был с «женой», как день от ночи отличался от увиденного с девушкой, каждый вздох которой дарил радость. Домик алхимика, букинистические лавки, камни Бастилии, подъем на колокольню Нотр-Дама, пробежки по магазинам на Rue Rivoli и основательный штурм Printemps – все было окрашено Дашиным смехом, освещено блеском ее глаз и наполнено странным внутренним смыслом.

- Представляешь, вот за этими стенами ждала своей казни Мария-Антуанетта, - говорила Даша, указывая на мрачное здание на острове Ситэ. – Консьержери была самой суровой тюрьмой во времена террора.

- Наверное, это глупо, но название «Дом инвалидов» никак не ассоциируется у меня с этим зданием, - рассуждала Даша, стоя на мосту Александра III. – Все-таки странно, давать такое имя подобному сооружению.

- Я понимаю, в сад Тюильри нормальные люди ходят при хорошей погоде, но я так люблю его пруды и как Эйфелева башня стыдливо выглядывает из-за деревьев. Пойдем? – Он был готов идти с ней, куда угодно.

- Мне жизненно необходима новая сумка Celine, а еще пальто и ботильоны, ты же не расстроишься, если мы пойдем по магазинам? – Конечно, нет, Макс ведь всегда считал, что походы по магазинам – это лучшее, что есть на свете.