Максин Барри - Долгожданная развязка Страница 35

Уэйн улыбнулся и снова приложился к виски.

— Верно. Я был тогда мальчишкой. Стоял на катере. Озеро Констанс… А, вижу, вы начинаете припоминать.

Хейнлих упал в белое кресло. Его челюсть забавно отвисла. Для его описания вполне подошло бы английское выражение насчет «обалдевшей кефали».

— Сын Мюллера! — выдохнул он, и Уэйн кивнул, получая истинное удовольствие от ситуации.

— Никто иной. Я пришел получить по счету. За то, что столько лет держал рот на замке.

Хейнлих осушил свой стакан, но побоялся, что у него не хватит сил подняться и налить еще, хотя вторая порция ему бы не помешала. Все эти годы он чувствовал себя в безопасности, и вот…

— Что конкретно вы хотите?

— Все, что у вас есть на моего дражайшего папашу, разумеется. Что же еще?

— А, понятно. Я слышал, что Моссад… Впрочем, неважно. Забудьте, я ничего не говорил.

Уэйн допил виски, положил ногу на ногу и принялся лениво раскачивать ногой в черном ботинке.

— Ну, так как?

— У меня их здесь нет, — сказал Хейнлих, нервно сглатывая, отчего его большой кадык запрыгал вверх и вниз по покрытому коричневыми пятнами горлу. Старик, подумал Уэйн, как и его отец. А ведь когда-то они называли себя расой господ! Он едва не рассмеялся, потом покачал головой. Черт, надо же, как все повернулось.

— Тогда поедем и возьмем, верно? Моя машина перед домом. — Он встал и подошел к сжавшемуся в кресле старику. Взял его за локоть и силком вытащил из кресла.

— Почему именно сейчас? — заныл Хейнлих по дороге к черному лимузину, стоящему на солнцепеке. — Почему не раньше? Раз вы могли найти меня в любое время… Не понимаю. Почему вы давно не отдали меня своему отцу?

— Вам и не надо ничего понимать, — спокойно заметил Уэйн. — Надо только слушаться. — Он заглянул в старые, покрасневшие глаза и сказал со змеиной мягкостью: — У вас хватило ума все эти годы не переходить дорогу моему отцу. Будьте столь же разумны теперь и слушайтесь меня. Можете мне поверить, мой отец — старый, беспомощный дурак, он не идет ни в какое сравнение со мной.

Хейнлих слушал это шипение, уставившись в ужасе на напряженное, полное ненависти лицо Гельмута Мюллера. Губы у него пересохли, и он послушно забрался на заднее сиденье лимузина.

Водитель вопросительно взглянул в зеркальце.

— Куда теперь, сэр?

Уэйн посмотрел на Хейнлиха, который с трудом выговорил:

— Первый национальный банк.

Уэйн улыбнулся.

— Вот и умница, лейтенант. И не забудьте: мне нужны все экземпляры. Ясно? — Он пощекотал плохо выбритый подбородок старика и почувствовал, как тот съежился. — Никаких фотокопий для себя. Если Моссад вас выследит, — он перешел на угрожающий шепот, — и вы все выболтаете, чтобы спасти свою шкуру, и они придут за моим дорогим папочкой раньше меня, я рассержусь. Очень рассержусь, — мягко повторил он, и от его тона кровь застыла в жилах у старика.

— Я понимаю, — хриплым шепотом произнес он. — Все что скажете.

Уэйн засмеялся.

— Так было всегда, — тихо пробормотал он. — Все, что я скажу. Видите ли, я и в самом деле из расы господ.

Именно в этот момент Хейнлих понял, что мюллеровский отпрыск безумен.

Себастьян взглянул вниз, где в сотнях футов от них расстилалась прекрасная панорама Беркшира. Он вздрогнул от громкого шипящего звука над головой и машинально посмотрел вверх. Пламя из большой горелки рвалось в огромный, раздутый купол красного воздушного шара, и тот, как по мановению волшебной палочки, поднимался еще выше.

— Чудно, верно? — спросила Лайза, искоса взглядывая на альтиметр.

Впервые она поднялась на воздушном шаре только с Себастьяном Тилом. Но у нее были веские основания желать уединения. Себастьян взглянул на волны зеленых холмов и кивнул. Глубоко вздохнул, ощущая необычайный покой. Для него это было внове.

— Дух захватывает, — тихо заметил он.

Ветра почти не было, на что Лайза и рассчитывала. Она заранее все распланировала — и день, и местность. Они находились слишком низко для самолетов и планеров, и слишком высоко, чтобы беспокоиться о проводах и мачтах. К тому же здесь всегда безлюдно.

— Иди сюда, — тихо позвала она, и Себастьян медленно повернул голову. На ней было простое белое платье, которое необыкновенно шло к ее волосам и зеленым глазам. Он увидел, что она манит его рукой.

Казалось, его глаза тают, когда он на нее смотрит. У Лайзы перехватило дыхание.

— Иди сюда, — повторила она мягко, но властно.

Тил улыбнулся и послушался. И как мог он отказаться? Когда он приблизился, ее руки скользнули ему на шею.

— А теперь поцелуй меня, — потребовала Лайза.

Себастьян поцеловал ее. Ее губы были теплыми и подвижными. Он почувствовал, как отозвалось тело, когда ее язык коснулся его языка, и прерывисто вздохнул. Ее руки спустились с шеи на его плечи, в которых на этот раз не чувствовалось привычного напряжения.

Лайза начала кампанию по снятию напряжения с Себастьяна Тила и пока вела ее успешно. Теперь пришло время наградить его и себя за эти усилия. Ее руки опустились ниже, ладони обхватили мускулистые ягодицы. Себастьян охнул. Поцелуй все продолжался.

— Уже лучше, — пробормотала Лайза, оторвавшись от его губ. — Значительно лучше. Теперь снова поцелуй меня.

Себастьян задрожал. Он уже не помнил, когда держал женщину в объятиях. Так давно он ничего ни у кого не брал, лишь отдавал. У него слегка закружилась голова.

Лайза почувствовала, как твердеют ее соски, касающиеся его груди.

— Ласкай меня, — простонала она и вскрикнула, почувствовав его руку. Он легко прикоснулся к ее животу, и она радостно откинула голову.

Себастьян поцеловал подставленное горло. Потом осторожно взял в ладони ее грудь. Она снова застонала и стала судорожно пытаться дотянуться до молнии на платье. Одно резкое движение, и платье упало к ее ногам.

— Лайза! — воскликнул несколько шокированный, но тем не менее счастливый Себастьян. Под платьем ничего не было. Она нежно взяла ладонями его голову и прижала к своей груди. Он так нежно касался руками ее груди, талии и бедер, что у нее защемило сердце. Быстро оглядевшись и убедившись, что альтиметр показывает приличную высоту, и вокруг нет никаких препятствий, Лайза толкнула Себастьяна на дно корзины.

Он упал на спину с несколько удивленным видом, а она легко уселась сверху.

— Мы не должны… — Его голос был полон желания.

Вместо ответа Лайза быстро расстегнула ему брюки. Себастьян откинул голову, инстинктивно поднял бедра ей навстречу и застонал.

Лайза улыбнулась и расстегнула его рубашку. Она так долго ждала этого момента. Медленно, наслаждаясь каждым мгновением, она опустила голову и припала губами к его твердому соску. Он вскрикнул и дернулся именно так, как ей это и представлялось. Она медленно провела руками по его телу, радуясь каждому прерывистому вздоху.