Эмили Гиффин - Жених напрокат Страница 35

У меня урчит в животе. А может быть, у него. Трудно сказать, я плотно прижата к Дексу.

— Хочешь есть? Можно заказать еду, — говорю я и целую его в грудь. — Или я что-нибудь приготовлю.

Представляю себе, как это будет выглядеть. Не умею готовить, но надо научиться. Я могла бы стать замечательной, образцовой женой.

Он говорит, что не хочет тратить время на еду. Пере-кусит по пути домой. Или просто ляжет спать голодным. Ему хочется сделать это еще разок, пока не пришла пора расставаться.

На другой день я спрашиваю у Декса, не было ли у него проблем, когда он вернулся домой. Очень туманный вопрос, но он понимает, что имеется в виду, и говорит, что Дарси не было дома, так что он успел принять душ — так сказать, волей-неволей смыть следы моего присутствия. Она оставила ему сообщение. «Уже одиннадцать часов, а ты не берешь трубку и не отвечаешь на звонки. Должно быть, спутался с кем-нибудь. Так что я еду в магазин с Клэр».

Это ее обычная формулировка, когда Декс задерживается на работе допоздна. Она даже не подозревает, что он действительно на это способен. Каждый раз объектом ее иронии становятся женщины с редкими именами — коллеги Декса. Чем менее привлекательна сотрудница, тем больше веселится Дарси.

— Я знаю, ты влюблен в Нину! — Нина — толстая болтушка, и у нее накладные ногти с блестками.

Думаю о Дексе, о том, как он вернулся домой вчера вечером. В моем воображении возникает сцена — он прокрадывается в квартиру, торопится в душ, прыгает в кровать, дожидаясь, пока щелкнет замок, чтобы притвориться спящим, когда Дарси войдет в спальню. Она встает над ним и смотрит на него в темноте.

— Как прошло свидание с Ниной? — громко спрашивает она с кривой усмешкой.

Декс трет глаза, как это делают актеры, когда их герои просыпаются.

— Привет, — устало говорит он и делает вид, что снова засыпает. Она обнимает его и шепчет:

— Я люблю тебя.

Он стискивает зубы и говорит ей то же самое. А что ему остается?

Декс засыпает, думая обо мне. И о том, что ее подбородок, упирающийся ему в грудь, слишком острый.

Наблюдаю за ними на пляже, у воды.

Декс и Дарси стоят под лучами нежаркого июньского солнца. Это — первый выходной, когда я вижу их вдвоем, с тех самых пор, когда мы с Дексом сознательно и трезво занимались любовью. На мне темные очки, так что я могу смотреть на них, не боясь быть уличенной, в то время как Клэр болтает — догадайтесь о чем? — о свадьбе. Что, если вечер будет холодный? Может быть, купить какую-нибудь верхнюю одежду в тон — например, легонькие кардиганы? Киваю и бормочу, что это хорошая идея.

Декс только что искупался, хотя вода просто ледяная. Теперь они стоят рядом и болтают. Может быть, обсуждают температуру воды. Она задумчиво подходит к кромке прибоя, волна слегка касается ее ступней. Оба улыбаются. Декс ее обрызгивает, Дарси визжит, оборачивается и отбегает на несколько шагов. Вижу, как играют мускулы на ее длинных загорелых ногах.

На ней бикини телесного цвета. Волосы свободно падают на плечи, развеваются вокруг лица. Декс смеется; она грозит ему пальцем и снова возвращается к нему. Они поглощены игрой. Мне больно смотреть на них, но я не могу отвернуться.

Мне кажется, что они разыгрывают спектакль. Впрочем, Дарси всегда разыгрывает спектакль. А Декс добровольно в нем участвует. Конечно, он знает, что все мы за ним наблюдаем. Что я за ним наблюдаю. Когда кто-то отделяется от компании, чтобы пойти поплавать или побродить по воде, остальные непременно следят за ним! Океан — все равно что гигантская сцена. Естественно, что становятся зрителями, хотя бы ненадолго. Декс это знает и все же поддается этому душераздирающе игривому настроению. Он должен в задумчивости сидеть на своем полотенце, дремать или читать что-нибудь серьезное — так или иначе, показывать мне, что он растерян, расстроен, смущен. А вместо этого брызгается с Дарси и хохочет.

Маркус, приложив ладони ко рту, кричит им:

— Как водичка?

— Офигительно холодная! — сообщает Дарси и хлопает Декса по спине. Он мужественно говорит:

— Отличная вода, идите все купаться.

Ярость и боль. И зачем у нас с Дексом все это случилось? Как все глупо! Совершенно очевидно, что для него это почти ничего не значило. Я заставляю себя отвернуться и надеть наушники. На мои глаза наворачиваются слезы. Пересиливаю себя и не плачу.

Прежде чем успеваю включить плейер, Маркус интересуется, что я слушаю. После нашего свидания мы с ним виделись лишь однажды, но зато несколько раз говорили по телефону, и один разговор затянулся аж на час. Единственная причина, по которой не произошло второго свидания (по крайней мере он так думает), — простое стечение обстоятельств. Он занят. Я занята. Работы по горло. Потрясающая рутина. Тем не менее вариант с Маркусом все еще существует, чему я очень рада. Нужно уделять ему больше внимания. Когда расстанусь с Дексом, то может возникнуть к нему серьезное чувство. Улыбаюсь и говорю:

— Трейси Чапмен. Классный диск. Хочешь послушать?

Протягиваю ему наушники, в то время как Декс и Дарси идут к нам. Маркус слушает.

— Здорово.

Возвращает мне наушники и выуживает из сумки-холодильника колу.

— Будешь? — спрашивает он, когда Декс и Дарси почти совсем рядом.

Отвечаю: «Конечно», беру банку, отпиваю и вытираю крышку краем полотенца. Он следит за моими действиями добродушно-глуповатым взглядом:

— Я твоих микробов не боюсь. Разве что ты нахватаешься моих.

Смеюсь и качаю головой, как бы говоря: ах, Маркус, ах ты балда!

Маркус непонимающе моргает. Мне снова становится смешно.

Отличный расчет! Декс все видит. Я на него не смотрю. И не буду!

— Кто-нибудь пойдет купаться? — спрашивает он.

Клэр, как всегда, отвечает:

— Потом. Я еще не согрелась.

Маркус говорит, что вообще ненавидит плавать, особенно в холодной воде.

— Лучше понаблюдаю. Это забавно.

Дарси хихикает.

— Это не забавно. Это кошмарно.

Я ничего не говорю и включаю музыку.

— А ты, Рейчел? — спрашивает Декс, все еще стоя надо мной. Молчу, делая вид, что мне ничего не слышно.

Они с Дарси возвращаются на свои полотенца рядом с Клэр. Дарси стряхивает со ступней

песок, Декс уселся, скрестив ноги, и смотрит на океан. Боковым зрением вижу его плечи и спину. Пытаюсь не думать о том, какая у него гладкая кожа — если провести ладонью... Я не должна опять поддаться чувствам. Говорю себе, что на этом жизнь не заканчивается. Все перемены — только к лучшему.

Перед обедом, когда я переодеваюсь, Дарси заходит ко мне в комнату и спрашивает, нет ли у меня щипцов для ресниц. Говорю, что нет, такого не держу. Может быть, есть у Хиллари, но она сейчас в душе. Дарси садится ко мне на кровать и вздыхает. Выражение лица у нее становится томным.