Савански Анна - Английский сад. 2. Тернистая дорога Страница 35

Каролина все же не очень любила Лондон, но не смотря на это она часто вместе с Аделаидой ходила по магазинам. В один из таких дней после похода по магазинчикам, они прошлись прогуляться в Сэнт-Джеймс-Парк. Каролина и Аделаида, вместе с Фрэнком и Адамом медленно прогуливались, пока не увидели женщину с тремя детьми. «Диана, - подумала Каролина, - черт бы, ее побрал!». Диана одетая в серые брюки и жакет, как у Марлен Дитрих, казалась совсем юной, белый воротничок торчал из-под жакета, а в вырезе блузки блистал кулон с жемчугом. Длинные волосы уложенные волнами, развевались на ветру, и венчал их элегантный кокетливый берет. Да, это был немного крикливый образ для Лондона, но Диану это не пугало. Рядом с ней крутилась рыжеволосая девочка лет четырех на вид в синем коротком платье и вязанном берете на голове. Не далеко от них бегали мальчишки: девяти и тринадцати лет; оба темноволосые, оба белокожие. Старший подтрунивал над младшим и сестрой, а их мать весело смеялась, бросая веселые реплики.

- Миссис Хомс, - услышала Диана, она обернулась на голос.

- Вот черт, - тихо выругалась она, - здравствуйте.

- Мам, а кто это? – спросил Роберт, - ты знаешь их?

- Ага, - Диана отпустила руку Элеоноры, а потом добавила, - к сожалению.

- Почему? – вновь задал вопрос Роберт.

- Дети, это мать вашего отца, ваша тетя и кузены, - со злобой сказала Диана.

- Ого, - Джордж даже присвистнул, - вот это да. У нас один дедушка – Рамсей.

- А Кэтлин? Она же его жена, - возразила Элеонора, - значит она тоже наша бабушка.

- Не думала что он женится после этой дамочки, - Каролина замолчала, но все поняли, что она имела в виду.

- И теть у нас четыре! – воскликнул Роберт, - было… О, если бы тетя Аманда не погибла, их точно было бы четверо.

- А когда вернется тетя Мария? – Диана заметила слабую ухмылку на лице свекрови.

- Не знаю, пока они в Берлине, - Диана опустила глаза, а потом пылающим взглядом посмотрела на Каролину и Аделаиду, - кстати, приходите к нам. Мы живем на Мелбори-роуд, Гарден-Дейлиас. Приедут Джастин с Кевином. Мы устроим семейный ужин, - заметив смущение смешанное с удивлением, Диана порадовалась.

- Что ж мы приедем, когда? – Диана улыбнулась, правда, Виктор будет бесится. Ну, ничего, она это уладит как-нибудь.

Конечно же, Виктор, как и Эдвард пришел в бешенство, но потом выслушав все доводы Дианы, понял всю ее затею. На выходные из Оксфорда приехали племянники, совсем еще не зная, что их ждет у Хомсов. Диана долго готовилась к этому ужину, она продумала все до мелочей. Что они будут есть и пить, из какой посуды, какая музыка будет звучать, что надеть, и как себя вести. Она решила достать один из фарфоровых сервизов Хомсов, на котором подадут все фирменные блюда их семьи, а граммофон будет играть блюз.

- Ты, как всегда ангельски выглядишь, - услышала Диана, Виктор обнимал ее за талию, они вместе смотрела на свое отражение в зеркале. Она выбрала кремовое с черной отделкой платье, обрамив глубокий круглый вырез ниткой жемчуга, плотно увитой вокруг шеи, увенчанной рубиновой брошь, - знаешь, я все думаю, жена Джорджа получит колье, а жене Роберта – брошь? – Диана коснулась неровной глади камня.

- Я отдам ее своей любимой внучке, - Виктор грустно рассмеялся.

- Думаешь о внуках, дорогая, - его ладони замерли на ее бедрах, волнительно согревая.

- Пора бы, - Диана отметила, как поменялось выражение лица Виктора.

- Мы стареем, - он отпустил ее, - хочу положить еще одну традицию, - он протянул ей красивые длинные в форме лианы серьги с изумрудами и бриллиантами.

- Какая прелесть, - она погладила камни, сняла свои жемчужные сережки, примеряя новые, - о, Виктор…

- Там я поставил герб. Антикварщик сказал, что это работа 18 века, что когда-то они принадлежали Бэсс Голд, - он умолк, Диана сотни раз слушала эти истории, - я их видел на одном из портретов в Хомсбери, он подарил их ей, когда решился женится на ней.

- Это не совсем наша реликвия, - возразила Диана, снимая серьги.

- Бэсс была Хомс, конечно же, наша, - он взял ее за руку, - когда Роберт надумает женится, он подарит это жене.

Гости приехали во время. Эдвард оглядел дом, легко можно во всем увидеть вкус Виктора, он безупречен. Эдвард заметил двух темноволосых юношей с пронзительным взглядом голубых глаз. Одному на вид было не больше двадцати, в второму чуть больше пятнадцати. Виктор представил их, внуки от Марии, как же хитра все-таки судьба. Он не сводил глаз с внуков, замечая, как внутренне они все свободны, потому что Виктор не старался всех подавить, как это делал он в свое время. Ужин прошел натянуто, молчание нарушали скупые ничего не значившие фразы, колкости, а иногда детские замечания. Все без исключения стало окончательно понятно, что мира не будет между ними никогда.

Все мечты Каролины разбились, как волны об скалы, вода смыла все ее воздушные замки. Все то, что она так страстно хотела обернулась же против ее семьи. Она, как Наполеон, строила далеко идущие планы, мечтая задушить недругов морально, но получилось, что все вернулось к ней. Ирландские Хомс уехали в Антрим с твердым убеждением, что бог наказал их за грехи Виктора и Дезмонда, первых мечтателях. Их холодная война началась задолго до начала настоящей. И успех стал мерной чашей всего, всей их жизни. И ирландцы уже не те достойные соперники, как раньше… Похоже, Виктор победил, это понимал и Руфус. Зависть снедала его, почему у того, кто не достоин наследия Хомсов получил все, а он ничего. Откуда такая не справедливость? Теперь лишь время станет их судьей. Оно покажет, кто из них прав, а кто не прав…

₪

Февраль - март 1939.

В 1938 году основные события разворачивались в других частях Испании, в дали от столицы, а под самим Мадридом обе воющие стороны держали оборону. Наученные печальным опытом весенних поражений на разных фронтах республиканцы начали строить под Мадридом полевые укрепления. Где оказался Джейсон, казалось, еще есть надежда спасти столицу, а там и всю страну. Подхалимы Франко из-за ссоры с Германией не могли предпринять атаку на хорошо укреплённый и защищённый город.[21] К 1939 году под Мадридом неимоверными усилиями горожане создали укреплённый пояс обороны. Этой зимой стало ясно либо они победят, либо для многих наступит темнота. Либо все, либо ничего…

Каталина уже не узнавала город, в котором выросла. Она часто бродила по мадридским улицам с фотоаппаратом в руках, снимая величие и трагедию одного города и целой страны. Старые до боли знакомые ароматы смешались с запахом гниющей плоти. Она больше не могла смотреть на голодных детей, что она пыталась обогреть и накормить. Глядя на них Каталина вспоминала своих дочерей, слишком долго они с Джейсоном находились в дали от дома, семьи, друзей. Смотря на обездоленных детей она ощущала, как под ее сердцем бьется жизнь. Кат ничего не сказала Джейсону, она знала, каков будет его ответ. Он будет ее умолять бежать через Каталонию во Францию, он не позволит их ребенку родится в этом жестоком мире. Но Кат не могла по-другому, словно судьба звала ее, словно что-то крепко держало ее здесь. Она все также остро нуждалась в его любви и ласки, чем тяжелее становилось жить в Мадриде, тем сильнее становилась их любовь. Она жаждала жизни, и только он мог наполнить ею до краев. Дышать тяжелее, словно железные тиски сдавливали ее грудь, она так отчаянно хотела жить, будто бы эта жизнь утекала от нее, как вода сквозь пальцы. Ее нельзя было ухватить, как птицу счастья за хвост. Да, она звала на другую сторону жизни.