Кэти Хантер - Шарм одиночества Страница 35

Она вздохнула и неохотно ответила:

— Видишь ли, Джеймс, я страдаю скорее от духовного одиночества, чем от физического. В последнее время я вела странную, мне самой непонятную жизнь. Отсутствие определенности угнетает, верно?

Он кивнул и перевел разговор на другую тему, хотя Моника наверняка излила бы ему душу, прояви он настойчивость. Интуиция подсказывала ей, что с ним можно делиться самым сокровенным, не опасаясь быть непонятой или осмеянной. Однако навязывать ему свои личные проблемы в начале вечера ей не хотелось.

Джеймс больше не задавал вопросов о ее интимной жизни, но за пиццей она сама затронула эту тему. Выслушав ее откровенное признание, Джеймс спросил, что она намерена предпринять.

— Я склоняюсь к тому, чтобы прервать с ним отношения, — сказала Моника, уставившись в окно. — А что посоветуешь мне ты?

Он задумчиво вскинул брови и надул щеки, размышляя над ее вопросом. Моника нервно постукивала кончиками пальцев по столу, сожалея, что рассказала ему о своем романе со Стивом. Наконец Джеймс промолвил:

— Честно говоря, я бы не хотел навязывать тебе свое мнение по столь деликатной проблеме.

Подобные вещи каждый решает сам. Прислушайся к голосу своего сердца!

— Тем не менее я бы хотела услышать твой совет! — стояла на своем Моника, чувствуя, что самостоятельно она ничего не решит.

Джеймс пожевал губами, прокашлялся и сказал:

— Я могу дать тебе рекомендации, основанные на моем собственном горьком опыте. Раз ты решила положить этому конец, делай это без промедлений. Отсрочка окончательного решения не принесет тебе облегчения.

— Да, пожалуй, ты прав, — согласилась Моника.

— Однако решать все равно предстоит тебе самой. Я не хочу брать на себя ответственность за твою разрушенную жизнь, — сказал Джеймс.

Моника усмехнулась:

— Не беспокойся, я не стану тебя укорять. Мне кажется, что я уже сделала свой выбор. Очевидно, мне не следовало так быстро начинать новый роман. Я поторопилась и поплатилась за это. Кстати, как долго ты оставался одиноким до того, как познакомился с Хиллари?

Джеймс поерзал на диване и, покраснев, признался:

— Она фактически отбила меня у моей прежней подружки…

— Очевидно, Хиллари произвела на тебя неизгладимое впечатление. Что ж, это неудивительно, она очень красивая женщина, — сказала Моника.

— Да, это так, — уныло подтвердил он. — И вдобавок очень властная.

— Многим мужчинам это нравится, — сказала Моника.

Джеймс нервно расхохотался:

— Возможно, это зависит от конкретных обстоятельств. Но если вдуматься, то понимаешь, что хорошего в этом нет. Не всякому нравится быть подкаблучником. Впрочем, у каждого из нас есть свои сильные и слабые стороны.

— Как и моменты взлета и падения, — добавила Моника.

— Вот именно, — кивнул Джеймс и вздохнул с облегчением.

— У вас с Хиллари что-то не заладилось? — помолчав, спросила она, чувствуя, что Джеймс что-то недоговаривает.

— Видишь ли, Моника, вот уже две недели, как мы расстались, — сказал он, наморщив лоб. — Я думал, что ты знаешь. Разве Хиллари ничего тебе не сказала?

Моника раскрыла от удивления рот.

— Нет! — произнесла она, чувствуя, как у нее шумит кровь в ушах и бешено колотится сердце. Сделав успокаивающий вдох, она наконец осознала, что сейчас Джеймс свободен от всяких моральных обязательств. Так вот почему его квартира смотрится по-другому: из нее исчезли все женские вещи! У Моники перехватило дух от открывающихся в связи с этим перед ней новых возможностей. Но не слишком ли она торопится с выводами? Не обидела ли она своим бестактным вопросом хозяина дома?

Джеймс заметил, что она смутилась, и поспешил ее ободрить, с улыбкой воскликнув:

— Мне следовало тебя предупредить, но, честно говоря, мне надоело повторять одно и то же всем своим знакомым! Надеюсь, ты на меня не в обиде?

— Нет, конечно! — энергично заверила его Моника. — Однако для тебя этот разрыв наверняка был болезненным. Я сама прошла через нечто подобное и понимаю, как тяжело терять частицу собственной жизни.

Джеймс пожал плечами:

— Я сам так решил! Конечно, первое время я без нее скучал, но потом привык к одиночеству и даже стал входить во вкус свободы.

Моника делала вид, что внимательно его слушает, но в действительности лихорадочно соображала, почему он пригласил ее к себе. Следует ли понимать это приглашение как проявление интереса к ней? Или ему просто захотелось поболтать с кем-нибудь за бокалом вина? Так или иначе, но пока Джеймс не пытался с ней флиртовать.

— Ты чем-то огорчена? У тебя расстроенный вид. Я тебя утомил? — спросил он.

— Извини, я задумалась о своем… — ответила Моника.

— Я не перестаю удивляться, что Хиллари не сообщила тебе о том, что мы расстались, — сказал Джеймс. — Как мне известно, она перемывает мои косточки с каждым, кто готов ее выслушать. И конечно, во всем винит только меня.

— Мы с ней редко общаемся в последнее время, — сказала Моника. — Похоже, нашей дружбе пришел конец.

— В самом деле? — спросил, удивленно вскинув брови, Джеймс.

Моника сделала глоток вина, надеясь, что это поможет ей успокоиться.

— Вы с ней встречались, после того как расстались? — наконец спросила она, вспомнив, что между Джеймсом и Хиллари и раньше случались временные размолвки, однако это не помешало им оставаться любовниками на протяжении трех лет.

— Как-то раз она пришла ко мне без предупреждения ночью. Мы окончательно выяснили отношения и решили, что нам лучше расстаться навсегда, — ответил Джеймс. — Эта нервотрепка нам обоим надоела. Наверное, мы изрядно устали друг от друга. Честно говоря, я чувствую себя никому не нужным стариком.

— Но ведь мы с тобой почти ровесники! — возразила Моника.

— А я чувствую себя дряхлым старцем! — покачал головой Джеймс.

— Это пройдет, уверяю тебя!

— Ты знаешь лекарство от старости?

— От уныния — да! Найди себе… — Моника осеклась, едва не произнеся «девушку», — найди себе какое-нибудь интересное занятие, — наконец договорила она. — Ты увлекаешься футболом? Или каким-то другим видом спорта? А как насчет коллекционирования марок?

Джеймс с сомнением пожевал губами:

— Что ж, над этим стоит подумать.

Они проговорили еще час. Джеймс, как ей показалось, был искренне благодарен ей за компанию. Моника постепенно расслабилась и привела в порядок свои мысли. Однако так и не избавилась от легкого возбуждения. Похожее волнение она впервые испытала в подростковом возрасте, узнав от своей школьной подружки, что нравится Даррену, парню, по которому она втайне вздыхала. Сейчас перед ней сидел зрелый обаятельный мужчина, одинокий и, похоже, испытывающий к ней неподдельный интерес. Ей трудно было отделаться от навязчивого ощущения, что между ними завязывается ниточка. Только бы не порвать ее каким-то неловким поступком или необдуманным словом!