Мария Феррарелла - Кусочек рая Страница 35

Аманда чувствовала себя как маленький ребенок, которому рассказывают на ночь чудесную сказку. Ей хотелось узнать, что было дальше.

– Как назывался этот клуб?

– Просто клуб – и все, – у музыкантов даже не хватило времени как-то назвать его. Они были слишком заняты, сочиняя и исполняя самую чудесную джазовую музыку в Новом Орлеане.

Пирс по-прежнему мог слышать эту музыку, стоило только ему закрыть глаза. Это было одним из самых приятных воспоминаний детства.

Аманда покачала головой.

– Вы все-таки не похожи на человека, увлекающегося джазом.

Пирс сделал глоток вина из бокала.

– Я ведь уже говорил, что плохо поддаюсь расшифровке. Внутри меня живут несколько человек, Мэнди.

Что ж, пожалуй, она начинала этому верить. И эти самые несколько человек, поочередно сменяя друг друга, постоянно сбивали ее с толку. Она понятия не имела, как защитить себя от Пирса, но главное, уже не была уверена, что ей хочется от него защититься.

Аманда сделала еще один большой глоток и посмотрела на дно опустевшего бокала. Пирс тут же наполнил его снова.

«Помни Джеффа, помни Джеффа», – мысленно твердила Аманда.

Да, она помнила Джеффа и очень хотела убежать от всего этого – что бы «это» ни было, – прежде чем Пирс успеет сделать ей больно. Как жаль, что нельзя засунуть все свои эмоции, а заодно и разбушевавшиеся гормоны в бутылку и покрепче закупорить ее пробкой.

Но вместо этого эмоции нахлынули на нее все разом, требуя дать им волю, выпустить их наружу.

Пирс рассмеялся над последним замечанием Аманды.

– А вы, наверное, думали, что я всегда предпочитаю места вроде того бара, куда водил вас в прошлый раз?

Аманда вспыхнула, затем пожала плечами. Что ж, он действительно производил на нее именно такое впечатление.

– Пожалуй, да.

Откинувшись на спинку стула, Пирс любовался игрой света и тени на лице Аманды.

– Чтобы быть хорошим журналистом, надо иметь в себе что-то от хамелеона – то есть быть способным слиться с любой ситуацией, не привлекая к себе особого внимания.

Аманда встряхнула головой, в которой начинало немного шуметь от выпитого шампанского.

– Не могу представить себе ситуацию, в которой бы вы не привлекали бы к себе внимания.

И снова сердце ее учащенно забилось от улыбки, заигравшей на губах Пирса. Или все дело в третьем бокале шампанского?

– Как это понимать, Аманда Фостер? – шутливо нахмурился он. – Это комплимент?

Пирс был просто великолепен, и оба они это знали – Аманде вовсе не требовалось произносить это вслух. Она опустила глаза. Конечно, это игра ее воспаленного воображения, но ей казалось, что, глядя ей в лицо, Пирс читает ее мысли.

– Просто мысли вслух. Не берите в голову, – сказала она, принимаясь за еду. – Кстати, омар очень вкусный.

Пирс и не помнил, как съел свою порцию. Сегодня он видел перед собой только Аманду.

– Им доставляют свежих омаров самолетом каждый день.

Пирс заказал ужин, даже не дав Аманде заглянуть в меню. И Аманда неожиданно для самой себя приняла его попытку навязать ей свое мнение.

– Наверное, наш обед стоит целое состояние, – сказала она.

Пирс кивнул.

– Да, действительно. Зато остальные мои потребности очень просты и ничего не стоят.

Он считал секс простым незатейливым удовольствием, в то же время необходимым для поддержания жизни.

Аманде удалось скрыть от него пробежавшую по всему телу дрожь.

– В таком случае они не имеют ко мне никакого отношения.

Пирс не стал комментировать ее фразу.

– А вот вы, конечно же, очень и очень непросты, Аманда, – сказал он вместо этого. Отложив вилку, Пирс взялся за ножку бокала. – Что заставило вас играть в эту игру?

Аманда не знала, что он имеет в виду – ее карьеру или тот факт, что они сидят здесь сейчас вместе, несмотря на то что поначалу Аманда отчаянно этому сопротивлялась.

– Вы имеете в виду мою работу? – попыталась угадать Аманда.

– Да, – кивнул Пирс.

Аманда всегда чувствовала себя несколько неловко, когда приходилось заводить разговор о себе. Но сегодня слова точно лились из нее рекой. Она пожала плечами.

– Наверное, это случилось потому, что мне всегда нравилось быть в гуще событий. – Улыбнувшись своим мыслям, она снова поднесла к губам бокал. – А может быть, потому, что я взбунтовалась против того, что хотел навязать мне отец.

Пирс чуть наклонился вперед.

– А ваш отец, насколько я понимаю, уважаемый всеми нами Генри А. Фостер?

Аманду не удивило, что Пирс знал об этом. Она уже начала принимать многое в этом человеке как должное.

– Снова охотитесь за информацией?

– Виновен, ваша честь, – пошутил Пирс, ловя себя на том, что ему все больше и больше нравится этот разговор. Он редко снисходил до разговоров с женщинами, которым назначал свидания. Обычно все сводилось к действиям и односложным репликам. – И что же он пытался вам навязать?

Аманда до сих пор слышала в ушах проповеди отца, но старалась прогонять от себя эти воспоминания.

– Хотел, чтобы я выбрала юриспруденцию и была в его полном распоряжении.

Пирс тихонько рассмеялся.

– Я никогда не видел этого человека. У него тоже очень красивые ноги?

Аманда рассмеялась, представив своего отца в шортах. Он никогда не позволил бы себе появиться на людях в столь недостойном наряде. Аманда вытерла слезы, выступившие на глазах от смеха, и перевела дыхание.

– Нет, честно говоря, ноги у него немного кривоватые.

От смеха Аманды Пирсу стало вдруг по какой-то непонятной причине легко на душе.

– Так вы уверены, что именно он ваш отец?

– О, да, – неожиданно серьезно произнесла Аманда. Перед глазами ее встал вдруг образ матери. – Моя мать была слишком напугана, чтобы изменять ему. – Сделав еще глоток из бокала, Аманда вздохнула. Они с матерью никогда не были особенно близки, но иногда Аманде очень не хватало ее. И еще она всегда чувствовала боль и жалость при мысли о том, как растратила ее мать свою жизнь. – Хотя, честно говоря, ей надо было уйти от отца еще задолго до смерти.

Пирс хотел сказать Аманде, что ему очень жаль, что мать ее умерла, но не мог подобрать правильные слова, поскольку не мог до конца почувствовать, что такое потерять мать.

– Ваш отец производит впечатление человека, привыкшего побеждать.

Аманда скривила губы.

– Только в суде. Победа значит для моего отца все. Победа и престиж. – Она снова осушила бокал. – И не стоит забывать также о деньгах.

– Да, пожалуй, не стоит. – Пирс подлил Аманде шампанского. – Деньги сильно облегчают жизнь.