Бесконечная игра - Тея Лав Страница 35

Сложив руки на столе, я смотрю на него.

– Не дерзи.

Он качает головой.

– Ты просто мастер поддержки.

– А то. Покажи.

Ноэль вопросительно смотрит на меня.

– Что показать?

Я вздыхаю.

– Ушиб, идиот.

Он обиженно складывает губы.

– Ты назвала меня идиотом.

– Ты же знаешь, что это мой привычный способ общения. Не дуйся, тебе не пять. Покажи.

Сдавшись, Ноэль откидывается на спинку стула и приподнимает свою кофту. От увиденного у меня округляются глаза. Ушиб выглядит ужасно. Это огромное багровое пятно, занимающее большую часть торса.

– Ваш док нормальный? Потому что это выглядит не совсем здорово.

Ноэль издает смешок.

– Это пустяки.

Помня все ушибы и травмы Сэма, я соглашусь с Ноэлем. Но все равно это выглядит не очень.

– Насмотрелась? Или еще нет? – Ноэль поднимает кофту выше, все больше и больше обнажая участки кожи.

Сложно не любить спортсменом. Отчасти я понимаю хоккейных фанаток, «заек», как их называют парни. Они прекрасно сложены. Ноэль не исключение. Кубики его пресса напряжены от моего взгляда.

– Насмотрелась, – отвечаю я.

Усмехнувшись, Ноэль опускает кофту.

– Мне нужен лед.

– Попроси у девушки, которая продает мороженое. Уверена, она даст тебе столько, сколько пожелаешь.

Поднимаясь на ноги, Ноэль смеется.

– Каждый раз ты сама мне намекаешь, какой я идеальный и как мне все меня хотят.

Он прав. Прикусив губу, я отворачиваюсь.

Все еще посмеиваясь, Ноэль идет к ларьку с мороженым и бросает через плечо:

– Не сбегай.

А нужно бы. Но я все же продолжаю сидеть. Ноэль болтает с девушкой и показывает на свой бок. Та охает и кивает ему. Обернувшись, он улыбается мне. Я качаю головой, пытаясь скрыть ответную улыбку. Надеюсь, с такого расстояния он ее не заметит.

Что-то привлекает мое внимание со стороны входа. Там, рядом с автоматами появляется внушительная компания. Они громко смеются и разговаривают между собой.

Мне хочется раствориться. Сердце пускается в бешеный галоп. Я узнаю их. Когда-то каждого из этих людей, я считала своим другом. Пайпер, Розана, Джейсон, Аланис, Элай и…

Я отказываюсь верить своим глазам. Если кто и виноват в том, что мы больше не друзья, то только я. Но все они прекрасно знают, что из себя представляет Хейден.

Но он снова с ними. Идет своей ленивой походкой и улыбается оглянувшейся на него Аланис. Но внезапно он поворачивает голову. Наши глаза встречаются. На его лице медленно скользит узнавание.

Почему он снова с ними?

Отойдя от удивления, Хейден улыбается. Своей хитрой, крошечной, сводящей с ума улыбкой. Он не говорит остальным, что видел меня. И я вдруг понимаю, что это еще не последняя наша встреча.

21

Я хватаюсь за свой правый бок, когда вижу на экране, как Рейес впечатывается в меня, а я переворачиваюсь в воздухе, как очень хреновая фигуристка, и падаю на лед. Игра была одной из лучших за последнее время, но мы снова проиграли.

Откинувшись на спинку кресла, я выключаю обзор и вздыхаю. Такими темпами мы опустимся на дно таблицы. До плей-офф времени полно, но это вовсе не значит, что время еще есть. То есть, конечно, оно еще есть, но кто знает, когда «Росомахи» реабилитируются. Черт, это мой первый сезон. Все начиналось куда лучше. Но если включить свою эгоистичную сторону, то… со мной все в порядке. Серьезно. Я забиваю почти на каждой игре, а если нет, то зарабатываю себе очки передачами. Едва ли не впервые в жизни я дико собой горжусь. Колледж, хоккей – все отлично. Но какой кайф от игры, когда ты раз за разом проигрываешь? Какой кайф от личных очков, когда твоя команда их теряет?

Телефон на столе оживает. Звонит отец. Но ответив, я слышу голос своего младшего брата.

– Ноэль! – кричит Ной. – Я видел твой гол!

Я улыбаюсь. Обожаю этого парня. Он родился, когда нам с Эйв было по тринадцать. Наш отец уже развелся с мамой и женился на Хелен, нашей новой учительнице французского. Когда-то мы с Эйв ненавидели Хелен, Эйв даже больше. Все это осталось в прошлом. Признавать свои ошибки и взрослеть оказалось намного проще, чем казалось. По крайней мере, для меня. Я никогда не держусь за прошлое.

Поговорив с Ноем, а затем и с отцом, я вновь расправляю плечи. Не все так плохо. Папа сказал, чтобы я ни на секунду не сомневался, чтобы я отбросил все плохие мысли и настроился на лучшее. Он умеет мотивировать. Отец – моя надежная опора. Несмотря на их развод, с родителями нам очень повезло.

Из мыслей меня выдергивают голоса. Энтони и Эйв заходят в квартиру, о чем-то болтая. Я разворачиваюсь на стуле и смотрю на них. Эйв потирает замерзшие руки, а Энтони ставит в углу гостиной свой телескоп.

– Разглядели свои звезды? – скрестив руки на груди, интересуюсь я.

Эйв хмыкает, сбрасывая ботинки.

– Да, – корчась, отвечает она. – А что?

– Стоит ли вам напоминать, что крыша – это мое место?

Энтони фыркает, снимая куртку. Его рыжие волосы стоят торчком, а на волосах все еще поблескивает снег.

– Ты не даешь нам об этом забыть, – отвечает он.

– Очень хорошо, – киваю я.

Эйв подходит к кухонной стойке и принимается готовить какао.

– Как себя чувствуешь?

Я пожимаю плечами.

– Нормально.

Она все еще смотрит на меня.

– Когда ты нас познакомишь?

Мне приходится громко застонать и закрыть лицо руками. Все же иногда стоит оставлять кое-что за кадром и не рассказывать каждую мелочь сестре и лучшему другу.

– Никогда.

Эйвери хмурится. На ее лице читается недовольство.

– Мы просто иногда видимся, и ничего друг о друге не знаем.

Я даже не знаю фамилии Маккензи. Тогда на бейджике я увидел лишь имя. Возможно, она носит ту же знаменитую фамилию, о которой я думаю. Понятия не имею.

– Это очень странно, – говорит Энтони, проходя на кухню.

Он прав. Но все так, как есть.

Уже лежа в постели, я снова пишу ей. Это уже стало своего рода привычкой. Но проходят секунды, а затем и минуты. Маккензи не отвечает.

* * *

В городе уже вовсю витает дух Рождества. Осталось меньше месяца. Было бы неплохо на каникулах навестить отца, Хелен и Ноя. Эйвери и Энтони уже решили, что поедут в Досон-Крик. Прошлое Рождество я провел с мамой и бабушкой, а затем тусовался с ребятами из школы. Ни один из них не был в команде. Что касается ребят из команды, то они практически все меня ненавидели. Я до сих пор