Измена. Забудь меня - Кира Шарм Страница 35

Сорвался. Тупо, твою мать, сорвался.

Накрыло дико. Бешено. Так, что пелена красная перед глазами.

Разорвало будто изнутри. Один звук этого звонка, и…

Душу в хлам.

Сколько я пытался о ней забыть?

Женился. Пытался честно стать хорошим мужем. Мечтал, что скоро появятся дети. Стану отцом. Всего себя семье посвящать буду. И что та дыра черная внутри меня закроется.

Но ни черта.

Одна секунда, — и все годы как будто в пропасть. К чертовой матери.

Рука сама потянулась к округлому бедру, которое оказалось рядом и так однозначно виляло перед глазами. Схватил эту девку. Потянул на себя.

Выбить из себя хотел. Выбить то, что накрыло моментально до ожогов.

Чтобы…

Чтобы дерьма, черт возьми, сейчас не натворить! Не сломать к чертовой матери все, что так старался за эти годы построить.

Я любил ее. Да. Любил, черт возьми!

Даже когда узнал, что она с двумя нами крутила!

Любил до одури. До помутнения в мозгах.

Любил так, что душу с мясом готов был себе вырвать. И сдохнуть без нее. Любил безумно. А, может, это просто была чертова одержимость!

Телефон, брошенный на кафель, начинает разрываться.

Черт. Контракт.

Нужно привести себя в порядок. Взять себя в руки, черт возьми!

Но на экране снова высвечивается тот самый незнакомый, неопознанный номер.

Чуть не разбиваюсь к чертовой матери, подскользнувшись на спадающей хлопьями с меня пене. Хватаю телефон и с силой швыряю его о стену.

Зачем?

Зачем, черт возьми, эта женщина снова появилась в моей жизни? В которой я успел так многое наладить? Так многое выстроить? В которой, как мне казалось, моя одержимость наконец прошла и я научился жить… Жить, черт возьми, нормально!

У меня есть ценности. Есть бизнес, над которым я работаю практически круглые сутки. Есть мое тихое пристанище. Моя жена. Есть… Ясность рассудка и адекватность, черт меня разбери!

И мне не хочется все это терять. Я слишком дорожу всем этим. Но… Вот именно сейчас. Или нет. Ровно с того момента, как она появилась снова здесь, я чувствую, будто иду по тонкой проволоке над самой черной пропастью. И дикий, безумный ветер рвет меня. Рвет насквозь. Срывает вниз.

Туда. Обратно. В бездну. Где я, черт возьми, так легко могу слететь со всех катушек!

— Мария?

Закручиваю кран, слыша, как кто-то копошится в дверном замке. Или мне это показалось?

Нет. Все-таки звуки я угадал правильно. Неужели все же решила вернуться?

— Маша!

В секунду оказываюсь возле входной двери.

Начисто забыв про полотенце. И плевать мне, что оставляю за собой лужи. На все сейчас плевать!

Быстро распахиваю дверь, и… Тут же чертыхаюсь.

— Ох. Марк Давидович. Простите…

— Виола. Какого черта ты здесь делаешь?

Шиплю сквозь сжатые зубы, быстро напяливая на себя первое, что попадается под руку. Пиджак, который, по-хорошему, самого главного-то и не прикрывает.

Ну вот. Нанес, кажется, моральную травму хорошей скромной девочке.

Прямо застыла. Красная такая, что прям до слез. И сдвинуться не может. Приятно, конечно, когда на твое достоинство так пялятся расширенными глазами. Но она, похоже, эту часть тела видит в первый раз. Скромница же! Надо же! Еще ни разу никого не вводил своим видом в ступор!

Но сама же виновата! Какого черта она здесь делает вообще?

— Виола. Откуда у тебя ключ от моей квартиры?

Еле сдерживаюсь теперь. Чтобы не закатить глаза и не расхохотаться. Определенно, у девочки таки самый настоящий шок.

Только теперь начинает отмирать. Мечется глазами не зная, куда подевать взгляд.

— Я сейчас. Заходи уже, раз пришла.

Бормочу, с трудом сдерживая слова намного покрепче.

Возвращаюсь в ванную и хватаю полотенце. Обворачиваю бедра, хоть ситуацию, конечно, этим теперь-то уж трудно спасти.

— Ваша мама мне ключи дала, — тараторит. На меня старается не смотреть.

— Бабушка же Марии Владимировны болеет. А вы всегда на работе. Она просила, чтобы я помогла вам здесь. Что-то по хозяйству, и… Вот.

Быстро опускает на тумбочку в прихожей большой пакет.

— Это еще что? Виола. Перестань в дверях стоять. Закрой дверь хотя бы.

Нечего соседям еще и бесплатный цирк устраивать.

— Это… Пирожки я сегодня испекла. С мясом и с сыром. Вам ведь обоим наверняка не до того. Мария Владимировна, наверное, просто с ног валится. Ну а вы… Вы всегда в таком бешеном режиме.

— Виола.

Я вздыхаю.

Забота, мать ее. Как же я ненавижу, когда мать пытается вот так всовываться в мою жизнь!

И ведь наорать на нее не могу. От чистого же сердца всегда старается.

— Да, Марк Давидович?

Поднимает на меня глаза. Перепуганные. Красные. Точно сейчас разреветься собирается.

— Говорил уже. Называй меня Марк. Ты в репродуктивном центре, на секундочку, работаешь! Клиникой управлять начала. А смущаешься, как девчонка малолетняя.

— Я… Простите. Я…

— Ты не врывайся в чужие квартиры, тогда и краснеть никому не придется. Матери за заботу спасибо передай и что я как-нибудь сам решу все, что мне нужно. Няньки, чтоб шнурки завязывать, мне пока без надобности. Лет так через семьдесят, может, и понадобятся. А пока как-нибудь без посторонних справимся. Бизнес-то я как-то же веду. Где набрать доставку еды тоже, представь себе, в курсе. Так что…

— Зачем вы так, Марк Давидович.

Ну вот. Всхлипывает мне еще. Точно. Разревется. А потом вслед за ней и мать мне будет в трубку рыдать. Как будто мне без женских слез проблем мало!

— Это ведь домашнее. Ни один ресторан, даже ваш и самый лучший все равно так не приготовит. И… По дому я могла бы вам помочь. И насчет посторонних… Вы…

— Ладно, Виола. Я погорячился. Про посторонних, конечно же, был перебор. Просто я сам разберусь. У нас