Обещание сердца - Скотт Эмма Страница 35

Из другой комнаты просторной квартиры донесся звон разбитого стекла. Похоже, одному из ценных экспонатов матери, привезенных из Африки, пришел конец.

«Взлом. Кража со взломом».

Я посмотрела на незнакомца. Он по-прежнему не сводил с меня взгляда. От закрывавшей рот руки уже начинала болеть челюсть. Мужчина чуть ли не душил меня, пока другие – «Господи, сколько же их? Что со мной будет?» – грабили большую родительскую квартиру.

– Тс-с-с, – раздался из-под маски голос, и мужчина еще сильнее придавил холодное лезвие ножа к щеке. – Скоро все закончится.

«Боже милостивый, что это значит?»

Если бы мне хватило дыхания или в теле осталось хоть сколько-нибудь влаги, я бы разрыдалась от страха. Однако ужас полностью опустошил меня, и я могла лишь отчаянно втягивать носом воздух и смотреть на нависшего надо мной незнакомца.

Из гостиной донесся грохот.

Мужчина в лыжной маске вздрогнул.

– Неуклюжий засранец, – пробормотал он, и его глаза потемнели.

– Эй, – раздался напряженный голос возле двери в комнату, и я заметила второго незнакомца в лыжной маске. В одной руке он держал лом, а в другой чем-то набитую сумку. – Пора валить.

– Драгоценности?

– Ага. Отличный улов.

Мозг тут же лихорадочно начал работать.

«Мамино старинное обручальное кольцо. Папин «Ролекс». Или он взял часы с собой в поездку? Слава богу, родителей здесь нет. Они уехали. В квартире только я, эти двое и темнота».

Безжалостная темнота, которая казалась столь же удушающей, как и зажимающая рот ладонь незнакомца.

– Пошли. – Взломщик возле двери дернул головой.

– Черта с два. Ты, вероятно, перебудил весь квартал. – Лежащий сверху мужчина снова взглянул на меня. – Прощай, малышка. – Он опустился ниже, обдав меня горячим зловонным дыханием, и прижался бледными губами к моей щеке, возле которой прежде находился нож. Оставив на коже томительный влажный поцелуй, незнакомец поднял голову и пристально посмотрел на меня. – Я люблю тебя.

От этих слов, как и от его поцелуя, по моему телу пробежала дрожь, а к горлу подступила тошнота. Мужчина довольно улыбнулся и, наконец-то освободив меня от собственной тяжести, скатился с кровати, после чего направился к двери. Парализованная ужасом, я по-прежнему не могла двигаться; лишь втягивала воздух через рот и наблюдала, как одна темная фигура приближается к другой.

– «Я люблю тебя»? – Мужчина возле двери рассмеялся. – Чувак, ты больной.

– А ты чертов придурок. Идем.

Натянув одеяло до подбородка и вцепившись в него руками, я слушала, как грабители уходят. Словно маленький ребенок, надеющийся, что монстры не доберутся до него, если он спрячется под одеялом. Ну да, они просто лягут сверху, приставят к лицу нож и поцелуют холодными влажными губами.

«Они ушли, а ты все еще жива».

Вдали зазвучали сирены. Кто-то постучал в дверь, потом раздался голос соседа мистера Шератона:

– Мисс Уотсон? Вы в порядке? Я вызвал полицию.

Когда прибыли полицейские, я лежала в кровати с пересохшим горлом, до боли в пальцах сжимая край одеяла. И смотрела немигающим взглядом в темноту – прямо туда, где, появились безжалостные монстры, пока я безмятежно спала в своей постели.

Один из офицеров щелкнул выключателем на стене. Я быстро заморгала от ослепляющего света, который рассеял окружающие тени, и мысленно пообещала себе, что кошмар этой ночи больше никогда не повторится.

Пайя, Мауи, наши дни

«Это больше никогда не повторится…»

Зазвонивший телефон заставил меня вырваться из ночного кошмара.

Кошмара? Нет. Лучше называть вещи своими именами. Это был не кошмар. Воспоминание о происшествии, ставшем причиной посттравматического стрессового расстройства.

Удивительно, черт возьми, что события той ужасной ночи обрушились на меня прямо средь бела дня. И мне оставалось только сидеть и смотреть, прямо как тот наполовину смеживший веки парень из «Заводного апельсина».

Вновь раздался телефонный звонок, и я трясущимися руками схватила трубку.

– Центр рэйки[39] и здоровья Мауи. Меня зовут Дейзи. Чем могу помочь?

– Да, здравствуй. Я хотела бы наложить заклятие на свою лучшую подругу, – прозвучал сухой, язвительный голос. – Несколько месяцев назад она упорхнула на Гавайи, даже не дав мне возможности отговорить ее. Вы ведь колдуете, так ведь? Или, может, примете особый заказ на куклу вуду?

Я закатила глаза.

Джордан Симс, моя лучшая подруга.

– У нас нет колдуний, мэм. Однако только что доставили свежую партию эфирных масел «Язва». Хотя, кажется, у вас они уже есть.

– Ага, хватит на всю жизнь, – подтвердила Джордан со смехом. – Я не хотела мешать тебе работать, но не нашла лучшего способа связаться с тобой. Ты не отвечаешь на мои сообщения.

– Ну прости, – отозвалась я, бросив взгляд на стойку регистрации, и поправила ежедневник, который и так лежал ровно. – Я была занята.

– Да? Как дела?

«Ну что я могу сказать? Мне двадцать два года, и я боюсь темноты».

Даже спустя полгода гнетущий ужас от появления в доме грабителей висел надо мной, не желая отпускать. В попытке вырваться из этого черного облака я сбежала из Сан-Франциско в солнечную Пайю – маленький захолустный городок на северном побережье гавайского острова Мауи, где на пляжах было полно черепах, туристов и курящей дурь молодежи. Самое место для «помешанной на йоге и капусте Богини земли», как любила дразнить меня Джордан.

Я подыскала себе небольшую квартирку над магазином мороженого, из окон которой с одной стороны открывался вид на океан, а с другой можно было любоваться пышной зеленью. Родители предложили оплачивать аренду, пока не встану на ноги, но я отказалась. Восстановление надломленного, расшатанного внутреннего «я» являлось частью лечебной терапии. Я и так слишком зависела от Киану. Мне надо было исцелиться самостоятельно, и Центр рэйки и здоровья на первых порах подходил как нельзя лучше.

– Все отлично, – ответила я Джордан. – Мелани чудесная. Она провела со мной несколько сеансов, найдя время между клиентами. И даже начала обучать меня рэйки. Говорит, у меня настоящий талант.

– Значит, теперь она учит тебя этим штукам? Господи, ты же превратишься в настоящего приверженца культа и к моему следующему приезду будешь щеголять в оранжевой тоге и раздавать буклеты в аэропорту.

– Оранжевый мне отлично подойдет, – выпалила в ответ. – Да и кому не нравится торчать в аэропорту?

– Ха-ха.

С момента моего переезда на остров Джордан безостановочно подшучивала над моей начальницей и ее профессией. Я никогда не спорила и не пыталась защищаться. Как и большинство людей, Джордан не представляла, что такое рэйки, и относилась к японской технике энергетического исцеления как к шарлатанству или «шаманским ритуалам в стиле нью-эйдж». Однако моя начальница, Мелани Померанц, считалась одним из самых востребованных практиков в этой области. Среди ее клиентов числились знаменитости – из тех, кому для представления достаточно лишь одного имени вроде Шер, Опры или Мадонны. Я тоже надеялась однажды пойти по ее стопам.

«Некоторые скептически относятся к рэйки, а другие и вовсе отпускают шуточки, – однажды сказала мне Мелани. – Но эти практики помогают людям облегчить эмоциональную и физическую боль. Остальное не имеет значения».

Я тоже так считала.

– Как Киану? – поинтересовалась Джордан.

– Отлично. С ним все в порядке.

– И как он перенес переезд из Сан-Франциско? Представить не могу, что он в восторге от гавайской жары.

– Ему здесь нравится, и мне тоже.

– Это был мой следующий вопрос. – Голос подруги смягчился. – Как у тебя дела?

– Лучше, – отозвалась я.

– Ночные кошмары?

– Все еще случаются, но не так часто.

– Разве рэйки не должна исцелять?

– На это требуется время, – пояснила я, не желая упоминать, что смогла позволить себе всего несколько сеансов. – И я все еще учусь. Как отдавать, так и получать.