Аристократ (ЛП) - Уорд Пенелопа Страница 35

Я кивнул. У меня внутри все сжалось. То, что она сказала, было правдой. В глубине души я понимал, что должен отпустить Фелисити — для ее же блага в первую очередь. Я просто не знал, как это сделать.

Остаток дня я провел в подавленном состоянии и в итоге впервые за долгое время вернулся к урокам рисования Боба Росса. Зигмунд уже познакомился с новой девушкой, поэтому ушел из дома, чтобы встретиться с ней. Скатертью дорожка. Это дало мне возможность устроиться на кухне.

Я хотел позвонить Фелисити, но сказал себе, что сегодня мне лучше придерживаться плана и не беспокоить ее, особенно после разговора с бабушкой, который выбил меня из колеи. Он только укрепил меня в мысли, что у нас нет шансов сохранить отношения, но суровую правду, словно горькую пилюлю, было трудно проглотить. Независимо от моих собственных чувств по этому поводу, если я хотел лучшего для Фелисити, мне нужно было отпустить ее.

Картина, над которой я работал сегодня, очень напоминала мне пейзаж Наррагансетта. Там был водоем и окружающие его деревья. И, конечно, маленькие счастливые облака. Мой взгляд переместился с холста на окно. Глаза поймали вспышку рыжих волос, развевающихся на ветру.

Фелисити была на заднем дворе и кормила Абсурда длинной морковкой. Выражение радости на ее лице на мгновение заставило меня забыть о том, что меня печалило. Когда он расправился с морковкой, она обхватила его за шею и прижалась к нему. Она закрыла глаза, выглядя такой счастливой, что меня захлестнуло чувство вины. Этот прекрасный дух будет сломлен чуть больше, чем через месяц. Отложив кисть, я подошел к задней двери и вышел во двор.

— Никогда не думал, что буду ревновать к лошади, но что есть, то есть.

Она резко подняла голову.

— Ты меня напугал.

— Ты надеялась, что я не узнаю о твоем присутствии? Почему ты не позвонила мне?

— Я не слышала о тебе все утро. Думала, что ты занят. Но мне очень хотелось увидеть Абсурда, и я решила пробраться сюда и посмотреть, не гуляет ли он во дворе, раз уж сегодня такой хороший день.

— Я никогда не бываю слишком занят для тебя.

— Чем ты занимался? — спросила она.

— Вообще-то, я… рисовал. Я давно этого не делал, поэтому решил воспользоваться тем, что Зигмунда нет дома, чтобы не терпеть его насмешки. В любом случае я рад, что ты здесь. Я хотел тебя увидеть, но решил дать тебе немного пространства, поскольку выходные были довольно бурными. Я подумал, что тебе нужна передышка.

Она продолжила гладить пони.

— Может быть, я должна это чувствовать, но не чувствую. А хотелось бы. Так было бы легче.

— Да. Я знаю. — Я сунул руки в карманы.

Было нелегко придерживаться принятых решений. Когда Фелисити физически находилась рядом со мной, мысль о том, что я могу потерять ее навсегда, казалась просто невыносимой.

— Как ты себя чувствуешь… после всего? — спросил я.

На мгновение отвлекшись от Абсурда, она ответила:

— Чувствую себя хорошо. Я не жалею ни о чем, что мы сделали, если ты об этом спрашиваешь.

— Наверное, мне было интересно, что у тебя на уме в этом отношении, да. Мы так увлеклись друг другом. С тех пор как ты вчера уехала, я думал о тебе постоянно. Поскольку дни пролетают так быстро, я все больше волнуюсь. Я не знаю, как мне с тобой попрощаться.

Фелисити не смотрела на меня.

— Может, нам не стоит прощаться?

— Что ты имеешь в виду? — На мгновение мое сердце наполнилось надеждой.

Все еще глядя на Абсурда, она сказала:

— Я много думала об этом. Может быть, мы просто выберем момент, чтобы больше не видеться, — ближе ко дню твоего отъезда, — и пропустим прощание вообще. Я не могу представить, как буду прощаться с тобой, Лео. Я знаю, то, что я только что предложила, звучит очень жестоко, но думаю, что в каком-то смысле мне будет легче…

— Но мы должны попрощаться. Если мы знаем, что это наш последний раз вместе, как мы можем избежать этого? Я не могу просто уйти от тебя.

— Может, мы и не сможем избежать этого. Я просто не хочу долгого прощания.

Я больше не мог откладывать этот разговор.

— Я не хотел заводить этот разговор сегодня, но, возможно, все к лучшему. — У меня в груди зародилось тревожное предчувствие. — Мы никогда не обсуждали, что будет дальше. Я имею в виду после того, как мы расстанемся? Будем ли мы вообще поддерживать контакт?

Фелисити закрыла глаза и крепче обняла пони, проводя руками по его гриве. Затем она наконец подняла на меня глаза.

— Я не знаю, смогу ли я справиться с этим.

Я сглотнул.

— Не сможешь… поддерживать со мной связь?

Она кивнула.

— Ты предлагаешь нам больше никогда не разговаривать друг с другом? — Я был шокирован. — Не знаю, смогу ли я это сделать, Фелисити. По крайней мере, мне нужно знать, что с тобой все в порядке. Я не могу просто стереть тебя из памяти.

— Мне тоже больно. Я не знаю, какой ответ будет правильным. Но не думаю, что смогу вынести то, что ты будешь жить дальше, женишься, когда-нибудь заведешь детей.

За все время, что мы были знакомы, у меня ни разу не возникло подозрения, что она захочет оборвать все связи. Возможно, это было наивно с моей стороны. Я знал, что мы не можем быть вместе. Но никогда больше не видеть и не слышать о ней? Это казалось немыслимым. Меня охватила паника.

— Мы можем это обсудить?

На ее лице появилось растерянное выражение.

— Лео…

Моим приоритетом должно было быть то, что лучше для нее. Возможно, моя потребность поддерживать связь была эгоистичной. А может, это была попытка удержать последние крупицы надежды на то, что это не будет нашим концом. Если я действительно хотел уменьшить ее боль от моего отъезда, то, возможно, она была права, как бы невыносимо ни было представлять, что я больше никогда не увижу и не услышу ее.

— Я сделаю все, что ты хочешь, Фелисити. Это больно, но я не буду винить тебя за то, что ты не хочешь поддерживать связь. Это никак не изменит те удивительные воспоминания, которые у меня останутся о тебе. Я буду уважать твое решение, даже если сейчас его трудно принять.

— Ты думаешь, это то, чего я хочу? — Она медленно покачала головой, ее голос дрожал. — Это просто то, с чем я могу справиться, понимаешь?

— Иди сюда. — Когда она расплакалась, я притянул ее в свои объятия.

Глубоко вдохнув ее запах, я почувствовал, как сжимается моя грудь. Я решил быть с ней откровенным, чего не собирался делать до этого момента.

— Сегодня утром я ломал голову, пытаясь придумать, как сделать так, чтобы все получилось.

Она отстранилась и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Очевидно, что мне будет трудно оставить свою семью. Обещания, которые я дал отцу, будут невыполнимы, если я не буду постоянно находиться в Англии. Но последние несколько дней меня не покидает мысль о том, чтобы умолять тебя поехать со мной в Великобританию.

Фелисити выглядела потрясенной, ее глаза расширились.

— Я удивлена, что ты это говоришь.

— Значит, ты недооцениваешь мои чувства к тебе.

— Я просто не предполагала, что ты можешь даже подумать об этом.

Несмотря на все бабушкины советы, мне нужно было знать.

— Ты бы согласилась, если бы я попросил тебя рискнуть и поехать со мной?

Она выглядела терзаемой сомнениями.

— Честно говоря, я не знаю.

Ее нерешительность говорила о многом. Если сейчас она и сомневалась, то после приезда в Англию стресс, который нас ожидал, только укрепит ее в мысли, что она приняла неверное решение. Ей нужно быть уверенной на сто процентов, а она была далека от этого.

— Сегодня утром я поговорил об этом с бабушкой. Я доверяю ей больше, чем кому бы то ни было, и хотел услышать ее честное мнение. Она помогла мне понять, что, хотя я и хочу попросить тебя поехать со мной, это было бы несправедливо по отношению к тебе. Просить тебя бросить все и изменить свою жизнь на прямо противоположную — не в твоих интересах. Не говоря уже о том, что стервятники будут кружить над нами, стараясь сделать нашу жизнь несчастной — может быть, не навсегда, но на первых порах точно. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить себя, если таким образом вмешаюсь в твою судьбу.