Арина Ларина - Любовь до белого каления Страница 36

– Ну, как? – это была Ирка. – Звонил?

– Нет. – Света заплакала еще горше. – Ир, как я устала. Это же ужас какой-то! Сколько можно?

– На мобильный пробовала?

– Вне зоны. Погоди, я в ванной запрусь, а то у меня уши закладывает.

– А на работу? – Новгородская как всегда мыслила трезво, без сантиментов. Она не стала утешать давившуюся слезами подругу. А зачем утешать, когда все действительно из рук вон плохо. Если муж не ночевал дома, а его телефон «вне зоны действия сети», то ничего утешительного в данном случае не придумать.

– Какая работа? Суббота на улице. Там только охранник.

– Позвони охраннику. Что такого? Или хочешь, давай съездим вместе.

– Не буду я позориться, – прогундосила Света. – Чтобы меня потом все обсуждали. Да там наверняка все знают, с кем он. Будут смотреть в глаза и врать опять! Сто раз так уже было. Не хочу-у-у!

– Не вой, – оборвала ее Новгородская. – Детей перепугаешь. Первый раз, что ли. Умная баба никогда не закатывает скандалов и истерик. Помнишь?

– Помню. Ирк, я устала быть умной. Все, сил моих больше нет. Потому что я – умная, а спит он с дурами. И какой мне с того навар?

– Навар такой – от дур он рано утречком уходит и остается при тебе. Главное не то, кто пользуется, а то, кому мужик принадлежит.

– Ира, он давно уже мне не принадлежит. Мой Крыжовников – достояние общественности. А я что-то типа обслуживающего персонала. О, знаю: он памятник, а я уборщик, который собирает с газона около него фантики и отмывает статую от голубиных какашек и плесени. Я устала.

– Не имеешь права. У тебя двое детей.

– Ты не поверишь, – обозлилась Светлана. – У него тоже двое детей, только как-то незаметно. Я устала от вранья, от сплетен, от его мамаши, которая приезжает раз в год, чтобы наговорить мне гадостей, от тети Веры, которая приезжает чуть ли не ежедневно, чтобы наговорить гадостей ему и поныть со мной хором. Я хочу развестись.

– Ты совсем, что ли, с катушек съехала? – изумилась Ирка. – И куда ты с двумя детьми и без работы? Кто тебе деньги будет давать, на что ты жить собираешься?

– Новгородская! Но ты же как-то живешь! Никто тебе денег не дает! Или дает, но я не знаю?! – взбеленилась Светочка, понимая, что сейчас опять заревет. Все вокруг воспринимали ее как никчемное приложение к красивому, богатому, импозантному Крыжовникову. А она – никто. Мамка, нянька, содержанка. И даже Ирка, лучшая и самая близкая подруга, уверена, что она, Светлана, без Семена пропадет. Она всем докажет…

– Свет, ты спятила? Я понимаю, ты злишься, бесишься, но такие решения с бухты-барахты не принимаются. Надо все обдумать. При чем здесь я? У меня нет детей, есть работа. Пусть с маленькой зарплатой, но мне хватает. Только ты забыла, что у нас с тобой разные материальные потребности!

– Обидеть пытаешься. Мол, я фифа такая, а ты крошечка-хаврошечка? – насторожилась Света, уже готовая выплеснуть на подругу накопленные обиды.

– Объяснить хочу: вот у меня мужа нет и не было. Никакого. Не то что такого, как твой Сеня, а даже самого плохонького. Мужики на дороге не валяются. Да, я знаю, ты утешаешь себя тем, что я не показатель. Да, я не красавица, я, можно сказать, недоразумение в ластах, но ты, при всей своей красоте, не можешь быть уверена в том, что найдется мужик, готовый взять тебя с двумя детьми и без площади!

– Почему это без площади? И зачем мне мужик, которому нужна в первую очередь квартира?

– Просто ты не понимаешь, наверное, большинство людей живут в нормальных квартирах. Ну, ясно. Видимо, подзабыла, пока в своей джакузи плавала. Любой вменяемый мужик в первую очередь подумает, куда ему тебя привести. И если он живет с какой-нибудь престарелой мамашей в двушке, то ты всем табором туда никак не впишешься! Любая старая каракатица будет оберегать свои квадратные метры и спустит тебя с лестницы. Так что не выпендривайся и терпи, что дали.

– Если мы решим разводиться, то разменяем квартиру, – неуверенно сказала Света. Она очень расплывчато представляла себе процесс. В сознании рисовалась лишь сцена расставания, когда она с гордо поднятой головой гонит Семена прочь и говорит, что уходит навсегда. А он ползает в ногах, умоляет, но Светочка не соглашается и отбывает… Куда отбыть, она еще не придумала.

– Если я правильно понимаю ситуацию, и ты, и дети прописаны у тети Веры, потому что она стоит в какой-то льготной очереди на жилье. Разве нет?

Света смутно помнила что-то такое. Тетя с Семеном долго обсуждали этот вопрос, шуршали бумажками, даже консультировались у какого-то плешивенького дядечки, который мелко семенил ножками по коридору и подобострастно заглядывал Семену в глаза.

– При чем здесь это? Если мы будем разводиться, то по закону…

– По закону ты должна просто съехать с занимаемой жилплощади, так как она была приобретена твоим гулящим супружником до брака, и перебазироваться по месту прописки.

– Какая ты, Новгородская, умная, просто челюсти сводит! – с отвращением констатировала Светлана.

– Я не умная, я практичная. И мой здравый смысл подсказывает, что лучше быть замужем за гулящим Сеней, чем жить на голове у тети Веры и жрать картошку с макаронами.

– Макароны портят фигуру, – машинально мотнула головой Светлана.

– Если разведешься, то такие мелочи уже не будут тебя волновать.

– Пока что меня волнует одно: об меня вытирают ноги, а я терплю.

– Чтобы развестись и встать на ноги, надо быть очень сильным человеком, а ты, Светка, извини, слабая. Ты всю жизнь прочирикала как у Христа за пазухой, а теперь решила поиграть в самостоятельность. Не имеешь права, о детях подумай. В конце концов, Семен гуляет не в открытую, и ты еще ни разу его не поймала. Вполне может быть, что на него наговаривают. Могут же человека оболгать? Хотя бы даже из нелюбви к тебе или преследуя какие-нибудь собственные цели.

Уж что-что, а это Света знала. Оболгать человека очень просто. Та давняя история с Татьяной никак не забывалась вопреки старательным попыткам убедить себя, что все было правильно. Каждый борется за свою любовь, как может. Это война, на которой есть не только победители, но и побежденные. Все честно.

– В конце концов, – не унималась Новгородская, – ты тут пыхтишь и дуешься, а Сеня, между прочим, может быть, как раз сейчас деньги зарабатывает, чтобы вас на Канары свозить!

– Маня еще маленькая, мы в этом году никуда не поедем. Боже мой, Ирка, я же даже Машку родила, чтобы этого кобеля удержать, я же люблю его, гада! Что делать-то?

– Терпеть. А еще лучше, раз ты чувствуешь, что приперло, могу дать еще один совет. Уходить надо не вообще, чтобы эффектно и красиво, а куда-то. Еще лучше – к кому-то. И не просто к какому-нибудь Васе Пупкину, чтобы досадить, а к такому мужику, чтобы твой Сеня лопнул от зависти, а не посмеялся тебе вслед. Или притираться к его загулам.