Наталия Терентьева - Знак неравенства Страница 36

Алена с трудом встала на затекшие ноги и осторожно выглянула из-за угла будки. Дошла до тропинки, по ней — до проезжей части и уже оттуда, по широкой освещенной дорожке, к своему дому.

Дома она сразу легла. Стучало сердце, было дурно, как в первые месяцы. И все сильнее болел живот. Когда она вытянула ноги, ей показалось, как будто что-то в животе у нее опускается вниз. Алена положила под ноги подушку. И, подумав, набрала номер «Скорой помощи». Ехать в больницу — последнее дело, но, кажется, без этого не обойтись…

Врач внимательно ее выслушал и спросил:

— Ты работаешь?

— Да, — удивленно ответила Алена.

— А лет полных сколько?

— Тридцать два…

— А, ну, ясно. Хочешь полежать на сохранении?

— Если надо… Я так испугалась…

Он вздохнул:

— Ну а сейчас-то боль острая?

— Нет, тянущая.

— Ага… И кровотечения пока нет, говоришь… А срок какой?

— Девятнадцать недель, почти двадцать.

— Ясненько… Ну, ты так уж не переживай, если что, вызывай «скорую гинекологию», сейчас телефон дам. А так — ноги повыше, валерьянки выпей, лучше без спирта, в таблетках, или корень завари, если есть. Да спи, поздно уж. И не ходи больше ночью по дворам. Ну что, сильнее не болит?

— Да вроде нет… — с облегчением вздохнула Алена.

За три года, что Крыса жила у него, он так и не привык к тому, что, когда та спала, глаза ее были полуоткрыты и складчатое белое веко нервно подрагивало, открывая красно-желтую полоску глазного яблока и слизистой. Сейчас Крыса, которой он дал воды со снотворным, повизгивала во сне на заднем сиденье автомобиля.

Он дослушал разговор Алены с врачом до конца, приоткрыл дверь в машине и закурил. Да, забавное у него вышло приключение. Он и не думал, что все будет так захватывающе. Девчонка оказалась стойкая. Надо же — какая трогательная смесь Дюймовочки с кобылицей. Девчонка — противная до дрожи, наглая и железобетонная.

Еще и самостоятельная, как сволочь. Странно, почему она поет в церкви, а не пытается стать президентом или хотя бы судьей. Такие вот дамочки всегда стараются подмять под себя окружающих, близких и далеких, желательно, чтобы среди них оказалось побольше мужчин, которым они могли бы надавить на их нежные яички, ножкой, ножкой, чтобы те кричали от боли или корчились от похоти…

Он, прищурясь, смотрел на Аленин балкон с торчащими низкими кустиками рассады.

Давно, очень давно он не был в таких районах. Он и не думал, что эти дворики с беспорядочно насаженными деревьями, отчаянно и бурно растущими в загаженном московском воздухе, эти совсем забытые запахи хрущобных подъездов: кошек, мусоропровода, пирогов с капустой и луком, вываренных почек, едких тлеющих окурков «Золотой Явы» и «Космоса» — все это вызовет в нем неожиданный и острый приступ сентиментальности.

Запахи юности… Когда так манила свобода и была она именно там, в этих подъездах, темных и теплых, подальше от бдительных глаз родителей, проверявших его карманы и сумки… В подъездах, где девочки, мягкие русские девочки, иногда разрешали ему все, иногда чуть-чуть, а одна как-то плюнула ему в лицо и попала прямо в глаз. Он сильно ударил ее и, может быть, убил бы, но она оказалась сильнее. Кто бы мог подумать — тонкие кривоватые ножки и щербатый, вечно улыбающийся ротик, которым он и соблазнился…

Одним точным ударом она свернула ему челюсть и ушла, оставив его валяться на лестничной площадке у чердака, куда он привел ее якобы к себе домой, на последний этаж. Еще и плюнула напоследок. Она вовсе не была похожа на Алену, нет. Та была простая и уверенная в себе девчонка. Стала, наверное, водителем троллейбуса или диспетчером в автопарке, где можно всласть щериться, зазывно открывая свой сильно накрашенный рот перед недалекими, вечно пьяненькими слесарями да недоумками-шоферами…

Он выбросил ароматную коричневую сигарету и набрал номер. Прикрыв трубку своей жилеткой, которую скинул в машине, он спросил:

— Женщина, вы звонили сейчас на «Скорую»?

— Да… — Алена удивленно приподнялась на локте. Чтобы не дать ей опомниться, он быстро заговорил, нарочно мягко проскакивая на букве «р»:

— Владимир Иванович, с которым вы только что разговаривали, поехал на вызов, а это диспетчер с вами говорит… Доктор просил вам передать: есть еще один хороший способ при угрозе, вызванной стрессом, нервным потрясением. Кстати, пустырника и валерьянки много не пейте, это вредно влияет на плод, любая трава на… кровь влияет. А способ такой: включите музыку погромче, выпейте горячего крепкого чайку, это хорошо стимулирует деятельность мозга, и налейте пены какой-нибудь в ванну. Нет пены, так шампуня налейте. И посидите в ванночке, расслабьтесь, погрейтесь. Не делайте очень холодную воду. Сделайте потеплее, чтобы согреться, успокоиться.

— Ванну? Так… по-моему… это же нельзя? В ванне мне сейчас сидеть вообще нельзя.

— Напрасно вы так думаете! Это только в самом начале вредно. А теперь вам уже ничего не страшно, на таком сроке. Ну вот, вроде все… он на бумажке тут вам написал. Вижу плохо… Самое главное, он сказал, — пены побольше.

— А… сколько сидеть?

— Ну, минут тридцать-сорок, пока вам жарко не станет. Это очень налаживает кровообращение, снимает спазмы…

— Спасибо, — растерянно сказала Алена и положила трубку.

Алена лежала, лежала — сон не шел, она редко ложилась так рано. Она никак не могла собраться с мыслями и позвонила Кире. Та ответила сразу, громко и возбужденно:

— Алло! Да!

— Мам…

— Не молчите!

Алена услышала привычный шум и смех молодежи в квартире матери.

— Мамуль, я не молчу.

— Аленка! Как дела? Как ты? Не могу говорить! Тут у нас… Приходи, если хочешь.

— Хорошо, мам, я перезвоню.

— Целую! — В трубке раздались короткие гудки.

— Ладно, мам… — ответила Алена, все еще держа в руках гудящую трубку. Положив ее рядом с собой, она откинулась на диване. Алена старалась спокойно гладить живот, ровно дышать, чувствовала, как боль в животе постепенно становится меньше.

Перед ней на книжной полке стояли фотографии. На одной смеялась совсем молодая Кира с крошечной Аленой на руках, крепко обнимающей мать ручками в красных варежках. На другой, рядом, тяжелую пятилетнюю Алену, увязанную шарфом, держал на руках отец. Отец счастлив, а лица девочки из-за капюшона с пышной меховой оторочкой почти не видно. Почему-то Алене всегда казалось, что однажды она встретит человека, очень похожего на рано умершего отца… Казалось, пока семь лет назад она не встретила Дениса. Как странно они познакомились — как будто спешили навстречу друг другу…