Марина Порошина - Би-ба-бо Страница 36

Утром она проснулась от того, что рядом кто-то оглушительно чихнул. Лариса подскочила. В комнате никого не было, но сладостный, с подвыванием и всхлипами чих продолжался. Вскочив с дивана, Лариса осмотрелась. Чихал лежавший на журнальном столике мобильник, вибрируя и поворачиваясь вокруг своей оси. На дисплее подпрыгивал дикий мультяшный поросенок. На Ларису напал столбняк, но тут, к счастью, в комнату вошел Сергей Петрович с телефонной трубкой в руках. Нажал какую-то кнопку, и телефон замолчал.

– Сережа, он чихал! – указывая на мобильник круглыми от изумления глазами, прошептала Лариса.

– Да? – усмехнулся Сергей Петрович. – Простудился, наверное. Надо ему чайку с медом. Или этот, как его… колдрекс, что ли? Еще хорошо пятки скипидаром. Ты не знаешь, где у него пятки?

– Ну, правда! Я же не сошла с ума.

– Не сошла, не сошла, – сжалился Сергей Петрович. – Это я тебе заказал. Знаешь, в газетке печатают: отправьте эсэмэс с кодом мелодии на номер… Вот я и отправил. Там еще можно было артобстрел заказать, но я побоялся. Хочешь, поменяю?

И тут мобильник зашелся снова, подпрыгивая и мигая.

– Возьмешь? – поинтересовался Сергей Петрович.

Но Лариса трубку взять не могла. Она хохотала. Взахлеб, до слез, до колик в животе. Ей даже пришлось сесть на край журнального столика, на котором надрывался несчастный телефон. Никогда в жизни ничто не могло ее так рассмешить. Много месяцев спустя, вдруг вспомнив нервно чихающий мобильник и свое глупое лицо, Лариса снова принималась хихикать. Отсмеявшись и вытерев слезы, она неожиданно для себя попросила у Сергея… кофе. Ворча под нос о том, что вот де распустились бабы, нет чтоб мужикам в постель подавать, он удалился в кухню, откуда вскоре потянуло запахом кофейных зерен. А Лариса отправилась в ванную комнату. Там она с подзабытым интересом рассмотрела себя в зеркале. Результат ее озадачил. Она вымыла голову. Кардинальных перемен не произошло, но хотя бы было не так стыдно перед Сергеем Петровичем.

Кофе дымился в кружке, ломти вареной колбасы толщиной в палец украшали собой такие же толстенные куски черного хлеба, масла было значительно меньше, примерно на полпальца. Поражаясь себе, Лариса ухватила бутерброд и с жадностью принялась жевать. Украдкой посмотрев на Сергея, не видит ли он, как некрасиво и быстро она уплетает хлеб с колбасой, Лариса вдруг поймала мелькнувшую в его глазах жалость, ту самую, с которой смотрят на любимую, обиженную злыми людьми девочку, жалость, к Снегурочке не имеющую никакого отношения. А может, ей это просто показалось.

– Слушай, ты вчера уснула, к тебе мужик какой-то приходил. Поговорить, мол, ему с тобой надо, кровь из носу. Дело, говорит, очень важное, на миллион баксов. По мне, так слишком наглый даже для таких бабок. Его я выпнул, ты уж извиняй, а визитку вот на, держи. – Сергей Петрович протянул Ларисе визитку и, не удержавшись, хмыкнул: – Властимирович – дал же бог отчество!

– Сереж, я не хочу с ним разговаривать. Я его боюсь.

– И не надо тебе с ним разговаривать. Придет – мы с ним еще раз побеседуем, я не гордый, могу и два раза повторить. Но только три – перебор, спущу с лестницы. Бесплатно. Он у тебя не сильно тупой?

– Я его не знаю совсем. Это адвокат Вадима… – Лариса запнулась, не зная, как объяснить все Сергею, но он понял заминку по-своему.

– Ладно, давай потом. На работу опаздываю. Не открывай никому, вечером приеду, захочешь – расскажешь.

– Сережа, я отсюда уехать хочу – домой, к себе. Мне там лучше будет. Тут чужое все.

– Позднее поговорим. И к тому же там мне жить негде. В кухне тесно, на балконе холодно. В кровать к тебе лезть неудобно, воспользовался, понимаешь, тем, что девушка в затруднительном положении. А тут у вас красота. Все, давай, до вечера. Там в холодильнике колбаса еще осталась.

Но вечером Сергей Петрович приехал не один, а с Катиной мамой. Как потом поняла Лариса, проведя разведку и сообразив, что своими силами не справиться, он вызвал подмогу. Через маму вышел на однажды виденную им Катерину, которая понравилась, изложил ситуацию, попросил о помощи. Катерина приняла решение мгновенно – она попросит свою маму, мама приедет и поговорит. Сергей Петрович удивился, но в указанное место за мамой заехал и привез к Ларисе, сам толком не зная, зачем. Но Катерина оказалась права: ее мама сыграла роль тяжелой артиллерии.

Хотя такое сравнение ей не шло совершенно. Невысокая, худая, с непримечательной внешностью, Дина Борисовна жила феерической жизнью светской красавицы, успешной бизнес-леди, женщины-вамп, чарам которой ни минуты не противятся мужчины. Дважды была замужем, оба ее бывших мужа были талантливыми и успешными: первый, отец Катерины, теперь академик и возглавляет какой-то до сих пор секретный институт, а второй работает в милиции, и ему прочат генеральские погоны. От обоих мужей Дина Борисовна ушла по своей инициативе: от первого – ко второму, а от второго потому, что, по ее собственным словам, поняла – после сорока лет женщине нет необходимости быть замужем. «Слишком со многим приходится мириться, – говорила она, – мужчина на пятом десятке капризен и требователен». Оба бывших Дину Борисовну до сих пор обожали, присылали подарки на день рождения, со всеми своими связями бросались на выручку, если ей или Катерине требовалась помощь.

Теперь у нее был любовник, модный ювелир. Раз в полгода он делал ей предложение руки и сердца, преподнося кольцо или брошь собственной работы. Получив отказ, подарок обратно не брал, и ювелирной коллекции Дины Борисовны могли бы позавидовать многие состоятельные дамы. Изредка он просил ту или иную вещь «напрокат» – для персональных выставок, потом давал ей читать книгу отзывов и радовался, как ребенок, ее похвалам. Она же наслаждалась своей независимостью, даже в гости они с ювелиром ездили каждый на своей машине: если ей захочется с ним поссориться, не придется вызывать такси. Однажды Дина Борисовна, смеясь, рассказала Ларисе и Катерине, забежав на минутку к дочери:

– Представьте – на сей раз не я, а он хлопает дверью и уходит. Я за ним – досказать. Терпеть не могу, когда не за мной последнее слово. Он на газ – и в арку. Я его машину прижала, в итоге – у него оба бока поцарапаны, а у меня только с его стороны! И поделом. К тому же автомобиль все равно застрахован.

Страховая фирма от нее стонала, потому что в мелкие аварии Дина Борисовна попадала примерно раз в две недели, наезжая на деревья и мусорные баки, цепляя припаркованные рядом машины и протискиваясь в гаражные ворота. Вождение автомобиля – единственное, что ей с ходу не покорилось, но и из этой ситуации Дина Борисовна извлекала положительные эмоции. Однажды, когда она мирно припарковалась на обочине, чтобы не ехать в дождь, в нее влетел мотоциклист, молодой парень. Он потом еще год чинил автомобиль и бегал по поручениям, пока со скандалом не был изгнан забеспокоившимся ювелиром. Весной, когда Дина Борисовна ехала на дачу, наперерез ее машине бежала собака, а за ней следом – изнывающий от страсти кобель. Кобеля Дина Борисовна не заметила, и он на бегу влепился ей прямо в правую переднюю дверцу, отряхнулся и помчался дальше. «Вот это любовь!» – искренне восхищалась Дина Борисовна, показывая жестянщику четкий отпечаток влюбленного кобеля. Клерки в страховой фирме морщились, оформляя очередной случай, и предлагали Дине Борисовне сменить страховщика. Она отказывалась, но, получив от них на Новый год стандартную открытку с трогательными рукописными стихами и подписью «И все равно мы вас любим!», посоветовалась с Катериной – может, и правда застраховаться в другой фирме, хорошие ребята, жаль их.