Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга вторая Страница 36

— Его!..

Предательская томность, оставшаяся от сна, исчезла в одно мгновение, теперь Сара была охвачена холодной яростью, как на себя за свою слабость, так и на него. Марко обожал и уважал свою мачеху, и у него была невеста, несмотря на его так называемое недоверие ко всем женщинам. Будь он проклят!

— Ну, ну — пожалуйста, тише. Они приедут только завтра. И это дает нам время для наших планов. Не надо беспокоиться, хотя меня радует, что вы спортсменка. Вам придется только следовать за мной по пятам и делать то, что я скажу, и все будет как надо. Мы выберемся отсюда, и мой брат герцог ни черта не будет знать об этом, пока вы не окажетесь в полной безопасности. Да, кстати, не люблю лезть в чужие дела, но я — любопытный парень, что же все-таки случилось с Дилайт? Я помню, что читал что-то…

Охваченная бешенством, но не забывая говорить тихо, чтобы ненароком не выдать Анджело, Сара заставила себя дать похвально краткий отчет о том, что послужило причиной совершенной ею глупости, умолчав о многом, хотя у нее было чувство, что Анджело удается читать между строк.

— Вы уверены, что не хотите уехать прямо сейчас? — спросил он задумчиво после того, как она закончила. — В конце концов, чего смущаться? Вероятно, будет большой скандал, если они обнаружат вас здесь, а герцогиня, несмотря на то что кажется милой, может быть настоящей чертовкой, как я слышал. Даже эта старая ведьма Серафина не смогла бы утаить ваше присутствие, если бы герцогиня… Не будет ли лучше, если…

— О нет! — Сара почти прошипела эти слова, вцепившись пальцами в простыню и страстно желая иметь под рукой что-нибудь такое, что можно было бы швырнуть. Вендетта. Теперь-то она начала понимать точное значение этого слова!

— Нет? Но безусловно…

Она глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, прежде чем смогла овладеть собой и спокойно сказать:

— Мы убежим не сегодня, а завтра ночью, если вы еще готовы рискнуть. Завтра днем они будут здесь, я намереваюсь открыть чистые и боготворящие глаза мачехи герцога и его невесты на его истинную сущность. Он… он слишком отвратителен и мерзок, и я думаю, что обязана отомстить… И не только за себя, но и за Дилайт. О, маме Моне бы это понравилось. Она бы гордилась мной и вами за то, что спасли меня!

— Вы действительно так думаете? И тогда наконец мне удастся встретиться с вашей прелестной мамой лично?! Ну, говорят, что месть сладка, а несколько часов роли не играют.

Сара понимала, что бессовестно манипулирует бедным Анджело, но его голос был таким довольным, и он почти до хвастливости был уверен в самом себе.

— Ни о чем не беспокойся, детка! Только жди меня — и избавься от присутствия посторонних. И можешь держать пари, что я буду здесь приблизительно в это же время. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не увижу их лиц, когда ты выложишь им все начистоту.

Ну, Анджело сможет ею гордиться, поклялась себе Сара после того, как он вышел от нее так же тихо, как пришел. Она смаковала каждую крошечную деталь своей мести, которая отчасти была и его местью. Отомстить — и посмеяться последней!

Она металась на своей широкой постели, чувствуя, что кожа у нее обгорела, и сон бежал от нее, так как она слишком долго спала на солнце. Горячее первобытное солнце в еще более первобытной стране заставило ее на время почувствовать себя отрезанной от цивилизации и реальности и стать пленницей смуглого опасного мавританского корсара, для которого женщины были просто забавой. Слава Богу, Анджело открыл ей глаза! И как она могла не презирать себя за то, что почти… почти позволила себе влюбиться в него, несмотря на холодную жестокость, с которой он ее использовал.

Сара резко вскочила с постели и сердито шагнула к холодильнику. Что за мысль пришла ей в голову? Какая глупая нелепая мысль! Так уж и влюблена… да еще в него? Она чувствовала по отношению к нему ненависть, неприязнь, отвращение, но не любовь! Как она могла перепутать такие чувства.

Все еще злясь на себя и желая изменить направление своих мыслей, Сара включила свет и с вызовом выпила побольше вина. Она заметила свое взъерошенное изображение в одном из зеркал, мимо которого она не могла не пройти, — спутавшиеся волосы падали на плечи и почти закрывали грудь.

Прекрати! — предостерегла она себя. Хватит этого!

Вероятно, ей следовало уехать с Анджело сегодня ночью, вместо того чтобы подвергаться риску на следующий день. Завтра все покажет.

36

Завтра, которого она то боялась, то ожидала с нетерпением, началось для Сары поздно, потому что сон долго бежал от нее, и она смогла заснуть почти на рассвете. Она встала поздно еще и потому, что Серафина с хитростью, которую Сара в ней даже не подозревала, не открыла тяжелые деревянные ставни, чтобы не позволить солнечному свету разбудить ее. Но на этот раз, по крайней мере, не было дурных снов.

Когда Сара проснулась и открыла глаза, она встретилась взглядом с другой парой глаз, глядящих на нее, и юная девушка, сидевшая рядом с ее постелью, вскочила и кинулась к двери.

— Buon giorno, signorina! Я сию же секунду позову Серафину…

Между еле внятным бормотанием Катерины и настойчивыми советами Серафины о том, что синьорине, безусловно, надо подольше поспать, потому что у нее под глазами круги, Саре удалось заказать завтрак, который она не смогла съесть. В то же время она притворилась, что соглашается с Серафиной, и прошептала, что полежит сегодня как можно дольше на террасе и позагорает.

— Хорошая мысль, синьорина. Я буду некоторое время занята, но Катерина подежурит за дверью на случай, если синьорине что-нибудь понадобится. Я приду снова…

— Спасибо, Серафина. Я чувствую себя сегодня ужасно ленивой. Но вы должны меня разбудить в то же время, что и вчера. Я скорее всего засну.

Приятные слова. Беспечно произнесенные слова. Слова, предназначенные для того, чтобы убаюкать их сомнения, сбить их с толку. Обмануть — как была обманута она сама! Бедная маленькая Катерина, святая невинность, одурачить ее было проще простого.

Сара заставила себя полежать на солнце, как она обычно делала каждый день, пока старалась вычислить, который сейчас час. Три — может быть, четыре? Интересно, они уже приехали? О, должно быть, да, она могла ощутить по суете и суматохе, царящей за ее дверью, и по голосам слуг, зазвучавших сначала громко, а затем быстро затихших.

Прошел час — неужели ей и в самом деле удалось сдерживаться так долго? Она прождала достаточно долго и теперь необходимо было действовать, пока смелость не покинула ее. Шлепая ногами, Сара подошла к закрытой двери.