Белва Плейн - Рассвет Страница 36

– Это, конечно, немаловажный фактор. Но есть и еще кое-что. Миссис Райс была поражена, когда я показал ей фотографию Питера. Это было очевидно. И она сказала мужу, что Питер похож на Тимми. У них, если помните, два сына – Том и Тимми.

– И Том старший, – заметил Артур. – По твоим словам, ты видел его фотографию. И?.. – опять спросил он.

– На мой взгляд, довольно интересный юноша. – Затем увидев, как они напряглись, как подались вперед, подумал: «Не слишком ли много я сказал?» и быстро пошел на попятный. – Конечно, ей могло показаться, что Питер похож на ее сына. Утверждать что-либо можно только на основании результатов анализа крови, как вы прекрасно понимаете.

– Но мистер Райс, по твоим словам, возражает, так?

– Это не имеет значения. В случае необходимости мы можем получить судебное постановление, хотя, думаю, до этого дело не дойдет. Миссис Райс готова сделать анализ.

– Она, похоже, ведет себя более разумно, – сказала Маргарет.

– Так оно и есть. – Маккензи вспомнил, как, пытаясь восстановить самообладание, она закрыла лицо руками, а потом взглянула на него с такой мукой во взоре, как какой-нибудь перепуганный зверек за миг до того, как прозвучит выстрел.

– Как она выглядит? – продолжала свои расспросы Маргарет.

Он знал, что вопрос был продиктован не только естественным любопытством женщины в отношении другой женщины. Маргарет была уверена, что у этих людей находился ее сын.

– Блондинка, – ответил он. – Одета просто. Изысканная и утонченная. Но ради Бога, Маргарет, не возлагай сразу слишком больших надежд на то, что это и есть окончательное решение вопроса.

– Ну, а про него что ты скажешь? – вставил Артур. – У меня сложилось впечатление, что он тебе не понравился.

От Артура ничего не ускользало. У него было бледное лицо человека, проводящего большую часть времени в закрытых помещениях. Фигура также свидетельствовала о малоподвижном образе жизни. Такими принято представлять ученых. Глаза светились умом и проницательностью. В разговоре с ним необходимо было следить за каждым своим словом, каждым оттенком голоса.

«Может, я уже сказал слишком много?» – вновь спросил себя Ральф. Наверное, не стоит правдиво отвечать на вопрос Артура, говорить, что вспыльчивостью, упрямством и антисемитизмом Райс вызвал его раздражение. А вдруг окажется, что Райсы все же не те люди, которые стали родителями сына Кроуфильдов?

Хотя Ральф не сомневался, что это они и есть.

– Не могу сказать, понравился мне Райс или нет, – ответил он. – Трудно составить о ком-то определенное мнение за такое короткое время.

– Все продвигается так медленно, – пожаловалась Маргарет. – На протяжении месяцев после смерти Питера бесконечные совещания, переговоры, выяснения… Дело движется медленно как айсберг.

Она провела рукой, смахнув со стола стакан с имбирным элем, который упал на пол и разбился. Смутившись, поспешно извинилась.

– Прошу прощения. Терпение не относится к числу моих добродетелей.

– Напротив, ты исключительно терпеливый человек, – возразил ей Артур. В подобной ситуации и святой вышел бы из себя. Наклонившись, он стал собирать осколки бумажной салфеткой.

Артур изъяснялся как профессор. В этом не было ничего показного, нарочитого, просто у него была такая манера излагать своим мысли. «Да, ему следовало стать профессором», – с любовью подумал Ральф. И про себя невольно сравнил Кроуфильда с Райсом: какой любопытный контраст. Как она называла мужа? Кажется, Бэд. И еще одно сравнение пришло ему на ум: Бэд и его жена. Тоже любопытный контраст. Лаура – в звучании ее имени было что-то успокаивающее.

Артур соорудил из салфетки пакетик и положил его на стеклянный столик.

– Осторожнее. Сейчас я его выброшу. Я хочу спросить тебя, Ральф, что же дальше?

– Дальше. Завтра я собираюсь позвонить миссис Райс. Попытаюсь выяснить, когда они смогут прийти в больницу, чтобы сдать анализ крови. Если мы не сумеем договориться, мне придется… – Он замолчал, потому что в этот момент на тускло освещенной лужайке появилась дочь хозяев дома.

– Продолжай, – сказала Маргарет. – У нас нет секретов от Холли. В сентябре она уже пойдет в колледж. Она не ребенок.

– Кто не ребенок? – спросила Холли. – О, Ральф, это ты. А я как раз занималась предвыборной агитацией в твою пользу. – Она чмокнула его в лоб.

– Не ребенок – это ты, – ответил Ральф, – хотя я с трудом могу в это поверить. Кажется, я впервые встретил тебя чуть ли не вчера, ты катила по улице роскошную кукольную коляску.

– Помню. Это был подарок бабушки. Бабушка всегда делала мне роскошные подарки.

– Ральф встречался с родителями того другого мальчика, – объяснила Маргарет. – Об этом у нас и шел разговор.

– Надеюсь, что он не тот, кого мы ищем, – заявила Холли с неожиданной злобой. – В университете штата есть один Райс. Брат Элисон его знает. Говорит, он ужасный тип, настоящий фашист.

Все внезапно застыли. Ральф скользнул взглядом по траве на лужайке, потом посмотрел на низкую коричневую пристройку к дому. Это был мирный дом, чем-то похожий на японский. Он представил, какое несчастье может ни с того ни с сего обрушиться на его обитателей.

«Евреи… какой позор… это новое оскорбление…», – вспомнились ему слова Райса. С таким отцом сын вполне мог превратиться в подобие фашиста.

– Он сотрудничает в какой-то поганой газетенке, – снова заговорила Холли. – Фанатики с крайне правыми взглядами.

Повернувшись к ней, Ральф осознал, какое воспоминание внезапно пронеслось у него в голове: глаза молодого человека на фотографии, которую Райс сунул ему под нос. Необычайно большие, широко открытые глаза с тяжелыми веками сразу приковывали к себе внимание. Сейчас он видел те же самые глаза на лице Холи. Не такая темная, как Маргарет, но и не светловолосая, как Артур, внешне Холли была привлекательнее их обоих. У нее было незаурядное, своеобразное лицо. Своеобразие ему придавали глаза. Такие глаза не забываются.

Старясь не показывать охватившего его глубокого беспокойства, Ральф сказал Холли:

– Райс – распространенная фамилия. Не делай поспешных выводов.

Ему показалось, что все трое одновременно протяжно вздохнули. Должно быть, напряжение, в котором они жили в эти дни, было невыносимым. И, посмотрев на часы, он добавил:

– Ну, мне пора. Нужно еще подготовить текст выступления, придется просидеть полночи. Но завтра с утра я снова займусь вашим делом.

– Что ж, мы всегда на месте. Мы будем ждать, – спокойно ответил Артур.

Они стояли и смотрели на удалявшуюся машину Ральфа и только когда она исчезла из виду, вошли в дом. В течение последних месяцев Маргарет все свои надежды связывала с Ральфом, словно он был волшебником, способным найти верное решение, не располагая никакими данными, или электронным мозгом, который решает любую поставленную перед ним задачу, или целителем, залечивающим раны прикосновением руки.