Прости, я тебя проиграл - Галина Милоградская Страница 36

— Сумасшедший! — звонко рассмеялась я, хлопнув его по плечу. Водитель ничего не сказал, только закатил глаза, глядя на обивку. Уверена, что Макс заплатит ему сверх тарифа, поэтому о чужом недовольстве я думать не стала. Просто прижалась к Максу, такому же мокрому, и глубоко вдохнула его запах, почти ставший родным.

Восемнадцатая глава

Мы ехали медленно: как всегда, когда начинается дождь, большинство водителей забывает, как надо водить. Наш, например, тихо матерился и цокал языком. Каждый раз мы с Максом переглядывались и улыбались. Раз, ещё раз, снова, пока наши взгляды не зацепились, и сил отвести глаза больше не осталось. Он медленно склонился ко мне, посмотрел на губы, и те сами приоткрылись в ожидании. Поцелуй был нежным, неторопливым. Так целуют, когда смакуют, пробуют на вкус, никуда не спеша. Его шея была обжигающе-горячей, на контрасте с холодными ручейками, стекавшими по коже от мокрых волос. Я неспешно перебирала их, удерживая его голову, не позволяя прервать поцелуй.

Хотя Макс и не собирался: он целовал всё так же медленно, но я чувствовала, как громко бьётся его сердце, в такт с моим. И начавшее сбиваться дыхание опаляло губы. Ладонь, прежде лежавшая на моём плече, переместилась ниже, к талии, когда Макс подтянул к себе.

Визг тормозов, мат водителя: мы отпрянули друг от друга, пытаясь отдышаться. Макс выглядел оглушенным, я, наверное, не лучше. Как подростки, которых застукали за первым поцелуем. Оставшуюся дорогу мы просто сидели, обнявшись. Лениво перебирали пальцы, изредка посматривали в окно. Дождь не перестал, дороги залило, иногда вода доставала до колёс проезжавших машин. Я вздохнула с облегчением, когда впереди показались знакомые здания. Порой ураган в Москве буквально парализует город, не хотелось бы оказаться в центре громадной пробки посреди дороги.

Когда я открыла дверь и вышла, то не удержалась, вскрикнула: грязная, мутная вода поднялась выше щиколоток. Стремительно, Макс оказался рядом, подхватил на руки и понёс. В лифте под нами натекли две лужи, зубы начинали отбивать дробь — прохладный кондиционированный воздух заставил кожу покрыться мурашками.

— Срочно в душ, — скомандовал Макс, когда мы вошли в квартиру. Кто я такая, чтобы спорить, особенно, когда всю дорогу сама об этом мечтала?

В своей спальне начала сбрасывать одежду прямо на ходу, но та, мокрая, поддавалась со скрипом. Не выдержав, я застонала от облегчения, когда наконец встала под тёплую воду. Постепенно отогреваясь, я медленно поворачивалась, подставляя плечи и бока. Так расслабилась, прикрыв глаза, что не сразу почувствовала чужое прикосновение. Макс стоял за спиной, медленно гладил мои лопатки, скользил широко раскрытыми ладонями по позвоночнику. Вновь никакой торопливости, чистая, неприкрытая чувственность, от которой перехватывает дыхание и в животе расправляют крылышки набившие всем оскомину бабочки.

Шумела вода, разбиваясь о пол, шумело дыхание — воздуху становилось тесно в груди. Шумело сердце, гулко колотясь и разгоняя кровь. Я не двигалась, позволяя Максу изучать тело, гладить его изгибы. Но не сдержала сладкий выдох, когда губы коснулись шеи. Возбуждение Макса отчётливо упиралось в мою поясницу, и между ног стало жарко, влажно, отчётливо полыхнуло предвкушением. Ночью он был пьян, хоть и нежен, а ещё было темно. То, что происходило сейчас, было ярким, реалистичным.

Макс потянул меня из душа, одной рукой перекрывая воду. Набросил на плечи пушистое полотенце, начал тщательно вытирать, не глядя в глаза, провожая взглядом каждое своё движение. От этого взгляда я возбуждалась сильнее, чем от сотни похабных словечек, которыми часто сопровождал свои действия Вадим. Опустившись на колени, Макс вытер мои ноги, но касаться там, где мне хотелось больше всего, не стал. Медленно поднялся, небрежно вытерся и только тогда посмотрел в глаза.

Если искры между людьми действительно проскакивают, то сейчас между нами полыхнул целый сноп. Яркая вспышка, мгновение, и вот мы уже жадно целуемся, шарим руками по телу, пытаясь охватить всё и сразу. Макс подтолкнул к двери, я попятилась, не отрываясь от него, таща за собой. Не помню, как мы дошли до кровати, помню лишь, что уже изнывала от нетерпения, распалённая до предела. Поймала безумный взгляд, увлекла Макса за собой, падая на кровать.

— Подожди, — прерывисто сказал он, когда я призывно приподняла бёдра, мечтая скорее почувствовать его в себе.

— Не хочу, — шепнула я, задыхаясь. Хитрая улыбка изогнула его губы. Макс встал, ошпарил взглядом, бросил:

— Никуда не уходи.

Вернулся быстро, держа в руках пояс от махрового халата. Поняв, что именно он хочет сделать, я задрожала от предвкушения. Но, к моему удивлению, Макс не стал привязывать меня к изголовью, наоборот — развернул, уложив на живот. Свёл обе руки вместе, заставляя вцепиться в собственные локти, и ловко затянул несколько узлов. Только убедившись, что они надёжно зафиксировали мои руки, он перевернул меня. Облизнувшись, я развела ноги, приглашая, наконец, заняться делом. Вместо этого Макс неподвижно застыл, просто глядя на меня. Когда его ладони коснулись моих колен, я вздрогнула. Неторопливо они спускались вниз, заставляя кожу полыхать. Я чувствовала свой острый запах возбуждения, старалась не дышать так шумно, беззвучно умоляя коснуться уже.

Пальцы наконец заскользили по влажным складкам, с лёгкостью проникая внутрь, и с губ слетел вздох облегчения. Движения всё ещё были слишком медленными, дразнящими. Слишком не теми, что мне необходимы.

— Макс… — простонала я, тяжело дыша.

— Что? — шепнул он, поднимая на меня глаза.

— Хватит меня дразнить.

— Я только начал.

Он не успел договорить, когда пальцы с силой ворвались внутрь, выбивая короткий стон. Согнув костяшки, он начал медленно трахать меня, с каждым движением рассылая нарастающие волны удовольствия по телу. Я закрыла глаза, отдаваясь ощущениям, тихо всхлипывая. Почти, вот-вот, уже остановилась на грани, шагни за которую — рухнешь в наслаждение. Когда всё резко закончилось.

— Почему? — выдавила с трудом, разлепляя веки.

— Я же сказал, что только начал. — Макс тоже тяжело дышал. Его член возвышался над моим животом, на головке блестела капля. Хотелось слизнуть её языком,