Марина Львова - Училка Страница 36

Валерий Петрович отнял руку от лица, чуть приоткрыл глаза и со слабой улыбкой взглянул на дочь.

— Откуда она здесь взялась? Кто ее сюда привел? Кто вас просил это делать? — Последний вопрос разгневанной Оксаны Дмитриевны уже непосредственно относился к Насте.

Она смотрела на девочку так презрительно, словно перед ней стоял не ребенок, а приблудившийся грязный котенок. Насте показалось, что сейчас эта высокая холеная женщина поднимет Марианну за шкирку, как котенка, и выкинет из квартиры. Настя встала, выпрямилась и заслонила собой Марьяшку.

— А ведь девочка права. Мелкие царапины и порезы на лице и руках не забудьте смазать перекисью водорода или йодом. Рецепт на столе. К вечеру может усилиться головная боль. Будете себя чувствовать хуже — завтра вызывайте врача.

Врач попрощался и вышел из квартиры. Оксана Дмитриевна вышла на кухню и вернулась с домашней аптечкой в руках.

— Это так ужасно! Мы так растерялись. Сейчас, сейчас я смажу тебе раны.

Плечом она попыталась отодвинуть Марьяшку от дивана, но Валерий Петрович протянул руку и сжал ручонку девочки.

— Не волнуйся, Оксана, мне Марианна поможет.

Марьяшка с важным видом взяла в руку ватный тампон и стала смазывать царапины на лице отца.

— Она сделает тебе больно!

— Все прекрасно, не волнуйся, Оксана. Мне уже гораздо легче. Ты лучше поезжай домой, собери вещи, потом с Толиком отправляйтесь в аэропорт. Я сегодня, как ты понимаешь, не смогу лететь в Петербург. Придется тебе вместо меня решать все проблемы.

— Но я не могу бросить тебя здесь одного.

— Ничего страшного. А, кроме того, кто, кроме тебя, может довести дело до конца? Бери все на себя.

— Валерий! Я не могу, как я оставлю тебя? — Голос Оксаны Дмитриевны звучал тревожно, но Насте показалось, что все ее переживания были предназначены больше для публики. Про себя она уже решила, что поедет.

— Не волнуйся, обо мне позаботится Марианна.

Марианна с важным видом кивнула. Она старательно продолжала свою работу, совсем не обращая внимания на то, что пенящаяся перекись водорода капает с тампона на диванную подушку. Настя видела, как передернуло от возмущения Оксану Дмитриевну.

— Поезжайте. Я не понимаю, что вы тут все толпитесь? У вас что, дел нет? Нечего меня рассматривать, — несколько раздраженно обратился Валерий Петрович к своим сотрудникам, находившимся в комнате.

— Да, да, поезжайте, — подтвердила распоряжение шефа Оксана Дмитриевна.

— Они перепугались, думали, что со мной что-то серьезное, — немного смущенно объяснил Валерий Петрович Насте.

Через несколько минут квартира опустела.

Настя приготовила обед, накормила Марьяшку. Как ни уговаривала ее Настя дать отцу отдохнуть, девочка ее не слушала. Марианна прошла в комнату и присела на диван рядом с задремавшим Валерием Петровичем. В комнате было тихо, поэтому Настя решила не мешать девочке побыть с отцом наедине. Сама она вернулась в кухню, помешала на плите жаркое и достала из сумки тоненькую книжку. По дороге сюда они вместе с Марьяшкой заехали на склад издательства, где Настя обычно покупала любовные романы. Теперь у нее в сумке лежало несколько новеньких книжек, пахнущих типографской краской. Настя прочитала краткое содержание каждого романа и разложила книги в том порядке, в каком собиралась их читать.

Уже начинало темнеть, когда Настя дочитала первый роман, она потянулась и встала включить свет. Мясо было давно готово, Настя поставила варить картошку. Осторожно приоткрыв дверь, заглянула в комнату. Валерий Петрович все еще лежал на диване, рядом с ним, свернувшись калачиком, спала Марьяшка. Валерий Петрович махнул Насте рукой, делая знак приблизиться. Настя подошла, осторожно ступая по ковру ногами в чулках.

— Вы можете ее приподнять? Мне не хочется будить девочку.

Настя наклонилась и осторожно приподняла девочку. Валерий Петрович вытащил затекшую от неудобного положения руку.

— Ее лучше перенести в спальню, там ей будет удобнее. Сейчас я отнесу ее, как только рука отойдет.

— Ничего, я сама, — шепотом ответила ему Настя, осторожно приподнимая девочку с дивана.

Она отнесла ее в спальню, откинула покрывало, уложила в постель и осторожно раздела, стараясь не потревожить сон. Когда она вернулась на кухню, Валерий Петрович уже встал и, морщась, отмывал от засохшей крови в ванной лицо и руки.

— Вы будете есть, Валерий Петрович? Я уже приготовила ужин и чай заварила.

— Честно говоря, я бы не отказался. Вас, наверное, давно ждут дома?

— Нет, я предупредила, что сегодня могу не вернуться. Мама не будет волноваться. Я сегодня вечером собиралась в гости, — пояснила Настя в ответ на удивленный взгляд Валерия Петровича.

— Значит, я вам испортил вечер? Еще не поздно, и вы можете поехать. Сейчас я позвоню и вызову машину.

— Не стоит, все равно я не поеду, кроме того, кому-то нужно за вами приглядывать.

— Это совсем не обязательно. Я хорошо себя чувствую. Почти, — добавил Валерий Петрович, заметив, как скептически ухмыльнулась Настя.

— Не сомневаюсь, но вы забыли, что здесь есть еще и Марианна. А она обладает особенностью беспокойно спать после того, как понервничает. Мне бы не хотелось, чтобы она вас беспокоила ночью. Врач сказал, вам нужен покой.

— Вы считаете, я не в состоянии позаботиться о своей дочери?

— Конечно, я так не думаю, но вам нужно отдохнуть. Кроме того, вы платите мне деньги именно за это. Это моя обязанность заботиться о девочке.

— А где вы будете спать?

— Рядом с ней на кровати, если вы не возражаете.

— У меня есть к вам два предложения.

— Какие?

— Во-первых, давайте перейдем на ты, а во-вторых, поедим. Я страшно проголодался.

Валерий Петрович сел за стол, Настя подошла к сушилке и взяла тарелку.

— И ты читаешь это?

Настя повернулась, в руке Валерия Петровича она увидела только что прочитанную книжку.

— Если вы хотите, я могу дать вам почитать.

— Мне?! — В голосе сидящего за столом мужчины послышалось искреннее удивление, смешанное с ужасом. — С меня довольно, что это читает моя секретарша. По крайней мере, я часто вижу у нее на столе подобную литературу.

— А что в этом такого страшного? И почему вы смотрите на меня так, словно я должна признаться в совершенном преступлении или в неблаговидном поступке?

— Мы договорились, что будем на ты.

— Это вы так решили, это было ваше предложение, а не мое.

— Но ты не возражала.

— Согласна, будем на ты. В таком случае я хочу спросить, почему ты так презрительно отнесся к этим книжкам?