Дженет Таннер - Дочь роскоши Страница 37

– А ты уверен, что это не опасно? – строго спросила его мать, Эдди, когда он показал ей письмо. – Не понимаю, почему тебе надо мельтешить и все менять, Бернар, По крайней мере, в электрической компании ты знаешь свое место.

Бернар удержался, чтобы не сказать, что в электрической компании он точно знал, где его место. Он там сидел, как в ловушке, занятый безысходной работой, которая заключалась в том, что он весь день напролет подшивал бумажки. Работа эта предлагала ему перспективу – подняться до головокружительной должности клерка, если он сто лет проработает там и за это время ничем себя не опорочит. Конечно, как говорила Эдди, это была респектабельная и постоянная работа, дававшая ему хоть и тощий, но зато регулярный конверт с зарплатой и перспективу пенсии при выходе в отставку. Но Бернар знал, что он стоит большего, чем это. Он не хотел провести всю жизнь, подшивая бумажки и складывая их в папки, и уж тем более не желал, чтобы в жизни его ожидали только золотые часы и небольшая пенсия, когда ему стукнет шестьдесят пять. Одна только мысль об этом шокировала его. Но он очень боялся, что не многие врата раскроются перед ним – парнишкой, которого принудили оставить школу, как только он повзрослел настолько, чтобы помогать родителям поддерживать семейный очаг.

Сколько он себя помнил, вся жизнь его прошла под знаком денег – вернее, отсутствия их. Он был старшим сыном. Дом у них был небольшой, с терраской. Его отец тоже работал на электрическую компанию, хотя и не в конторе, а мать – маленькая увядшая женщина, которая, казалось, провела всю жизнь, натирая линолеумные полы в них доме, – всегда называла отца «электриком». Но Бернар лучше знал. Отец его был не электриком, а помощником электрика и к тому же не очень хорошим, поскольку вся нелепая электропроводка у них в доме, за которую он должен был бы отвечать, никуда не годилась. Когда Бернар в детстве изучал физику, он удивлялся хитроумности папашиных приспособлений, теперь же, повзрослев, он пришел к выводу, что если до сих пор дом не сгорел, то это просто чудо. Но он понимал, что ему под страхом смерти нельзя об этом говорить, и помалкивал, хотя у себя в спальне убрал щеколды с окон, чтобы можно было беспрепятственно удрать, если возникнет такая необходимость.

Несмотря на то, что деньги держали всю их семью мертвой хваткой, у Лэнглуа не принято было обсуждать эту проблему, и Бернар не знал, в самом ли деле его отец получает так мало или просто мать не умеет распоряжаться деньгами? Но, как бы там ни было, он понимал, что у них было слишком мало денег, чтобы потратить их просто так. Ребенком Бернар привык, что его пуловер вечно протирался на локтях, и его восстанавливали заплатками всех оттенков серого цвета, а обед к концу недели всегда состоял из запеченной с пряностями печенки (которую он любил) или требухи с луком (которую терпеть не мог). Но когда он выиграл стипендию в гуманитарный класс, то, наверное, в первый раз понял, как тяжело живется его семье.

– Он не пойдет – мы не можем этого позволить, – сказала Эдди Лэнглуа, сжав губами сигарету «вудбайн», которая, похоже, навеки была прикована к ее рту.

Бернару хотелось плакать от разочарования. Но один раз в жизни отец заступился за него:

– Жаль это упускать, Эдди. И в конце концов, нам же не придется платить.

– О, ты так думаешь? А откуда же взять форму?

– Ну, у мальчишек в любом случае найдется что надеть. Не будет же он ходить в школу в трусах! – При этом два младших брата Бернара захихикали, но Стэн Лэнглуа, не смутившись, продолжал:

– Если у него будет пара брюк, их можно подобрать под цвет школьной одежды.

– О да, а как насчет блейзера с эмблемой на кармане? И ранца, и галстука. Кроме того, понадобятся футбольные бутсы и шорты! Интересно, откуда мы это возьмем?

– Это хороший шанс для мальчика, – настаивал Стэн, – шанс чего-то добиться в жизни, стать кем-нибудь получше, чем я.

В первый раз Бернар услышал, что отец сослался на свою неудачливую жизнь. Потом Бернар почувствовал, что посещение гуманитарных классов в представлении отца было уже чем-то, что возвышало сына над ним.

Он так и не узнал, как они раздобыли деньги, но, к своему восторгу, он занял свое место, одетый в соответствующую форму, которой обеспечила его мать, имея при себе бутерброды на ланч, хорошую новую «вечную» ручку и коробку карандашей в слегка поношенном кожаном ранце. Эдди откопала его на дешевой распродаже, а Бернар с любовью полировал его до тех пор, пока вытертые места невозможно стало разглядеть.

В школе Бернар решил получить максимум от его Богом данных способностей. Он не был самым блестящим учеником и не питал никаких иллюзий, но скоро обнаружил, что если будет по-настоящему упорно работать, то не только сможет держаться наравне с остальными одноклассниками, но и перегнать многих из них. Пока они исподтишка передавали записки или бросали друг в друга шариками из скатанной бумаги, Бернар сидел в первом ряду, внимательно слушал учителя и быстро, как только мог, записывал его слова своей новой, но довольно жесткой перьевой ручкой. Ученики называли его «зубрилой» и «карьеристом», но оскорбления соскальзывали с него и не приносили ему особых огорчений. В начальной школе, когда он носил джемпер с заплатками на рукавах, его обзывали похлеще этого – ну и что с того? Здесь было другое – это была стартовая дорожка, которая должна вывести его к лучшей жизни. К тому же он знал, что восстановит свою репутацию, когда дело коснется игры. Он был очень надежным, может, немного робким, защитником в футболе и вполне аккуратным боулером на крикетном поле. Как и всякий школьник, Бернар понимал, что если парень – хороший спортсмен, то его одноклассники простят ему почти все.

Однако Бернару не повезло: когда он должен был закончить школу, финансы семьи все же не справились с содержанием трех растущих парней, и он был вынужден бросить школу и искать себе работу. Перспектива расстаться с образованием удручала его, но он понимал, что у него нет другого выбора. И когда он на собственной шкуре почувствовал разрушающую душу примитивную работу в конторе электрической компании, то решился. Когда-нибудь он найдет применение своим талантам и вытащит себя из привычной бедности, которая, как в силках, удерживала его родителей. Когда-нибудь у него будет хороший дом, скоростная машина, а может, и шлюпка. Он будет путешествовать по свету, для бизнеса и ради удовольствия, на столе у него будет вкусная еда, а в погребе – хорошее вино. Бернар еще точно не знал, как он добьется всего этого, но он был исполнен решимости, что если возможность сама заплывет ему в руки, он должен будет схватить ее обеими руками.