Барбара Вуд - Пророчица Страница 37

– Извините, сэр.

На противоположной стороне помещения низкая, полная женщина в блузке, джинсах и сандалиях, с перекинутой через плечо сумкой-мешком, по-дружески здоровалась с полицейскими, пробираясь через хаос к детективу и свидетелю. Ей редко приходилось показывать свой значок журналиста; после шести лет работы над криминальной сводкой для газеты «Санта-Барбара Сан», видеть ее здесь было привычным делом.

В этот день она пришла с целью выяснить, не кроется ли за убийством этого археолога какая-нибудь история. До этого момента ей лишь удалось узнать, что Стивенсон был чудаком, видимо, одним из тех, кто искренне верил в теорию палеоконтакта и существование пирамид на Марсе. Человек «с приветом».

Однако она заметила, что обстоятельства убийства довольно любопытны: было очевидно, что это работа парней, и все же единственным, что забрали из квартиры, были фотографии.

Взглянув на рисунок художника, она проследовала за детективом через всю комнату, в которой звонили телефоны, жужжали факсы и абсолютно все говорили одновременно, превратив комнату в настоящий ад. Во всем этом гаме, едва различима, по радио звучала песня «Санта Клаус приезжает в город».

– Есть какие-нибудь догадки по поводу убийцы?

– Я не могу комментировать это прямо сейчас, – сказал детектив, продолжая идти до тех пор, пока не исчез за дверями кабинета своего начальника.

Она постояла еще немного, размышляя над тем, была ли нехарактерная для детектива резкость следствием предпраздничного стресса или была обусловлена делом, над которым тот работал. И тут она поняла, что смотрит на его стол, на котором лежит стопка бумажных конвертов, какие обычно находятся в чемоданчике для сбора улик. На конвертах находилась бирка с надписью «Стивенсон 17.12.99; Дет. Шапиро», а под ними из пластиковой обложки выглядывали края чего-то очень похожего на черно-белую глянцевую фотографию размером двадцать на двадцать пять сантиметров.

Одним глазом наблюдая за кабинетом босса, а другим – за гудящим общим кабинетом, она повернулась к столу спиной, вытянула палец и вытащила фотографию из-под конвертов. На горизонте никого не было, и она повернулась и посмотрела вниз.

Она взглянула снова.

Что это?

Похоже на папирус. А на нем, видимо, какое-то древнее письмо.

Она нахмурилась. Прежде она где-то видела подобное. Но где?

Убедившись, что детективы заняты своим делом и на нее никто не обращает внимания, она присмотрелась к снимку более внимательно. На первый взгляд папирус казался одной страницей, но при более близком рассмотрении оказывалось, что в нижней его части находился разрыв, как будто две половинки были найдены отдельно, сложены в одно целое и затем сфотографированы.

Что это был за документ?

И еще более интригующий вопрос: где он находился?

Она задумалась о портрете женщины, сбежавшей с места преступления. Кем она была? И каким образом она связана с этим папирусом? Снимок предадут забвению, разместив его в разделе «Город», в этом не могло быть сомнений; он продержится в газете около недели, будет указан телефонный номер для возможных свидетелей, и затем он исчезнет.

Она снова пристально вгляделась в фотографию. Неужели Стивенсон и в самом деле что-то нашел?

Убедившись, что за ней не наблюдают, она перевернула фотографию и разглядела надпись, сделанную карандашом на обороте; почерк принадлежал явно не детективу. «Фрагмент с упоминанием имени «Иисус», найден 14/12/99, Шарм-эль-Шейх».

Фрагмент с упоминанием имени «Иисус»!

Она решила не терять ни минуты. Убедившись, что не привлекла ничье внимание, она быстро засунула руку в свою сумку-мешок и достала оттуда портативную цифровую видеокамеру размером с ладонь. Ее она носила с собой повсюду. В камере использовалась карта памяти объемом двести пятьдесят мегабайт. С ее помощью можно было делать превосходные снимки, загружать их в компьютер, а затем выводить на печать, при этом полученные изображения можно было отличить от оригинала лишь с большим трудом.

Стараясь держать камеру ровно, она сфотографировала снимки, затем бросила камеру в сумку и была такова.

«Прикоснись ко мне…, – тихо промурлыкал женский голос, – обними меня… поцелуй меня… прошепчи мне… расскажи мне свои секреты… я рядом с тобой… на расстоянии…». В кадре возникла мужская рука. «…Твоего пальца». И затем – мужской голос, громкий и властный: «Диануба 2000. Это все, что тебе нужно».

Свет зажегся, и гости, собравшиеся в офисе Майлза Хэйверза, стали поздравлять друг друга с очередной блестящей рекламной кампанией.

– Ее успех будет в десятки раз больше, чем у «Виндоуз 95», – отметил один из гостей.

– Восхитительно! – заметил другой. – Я хочу сказать, сколько, согласно вашим подсчетам, происходит посещений веб-сайтов через «Яху» каждый день? Миллион? С этой программой вы получите результат в двести миллионов – пять миллиардов посещений веб-сайтов! Это безгранично много!

Сам Майлз молчал. Программа была ею детищем, и он знал ее потенциал. Идея основывалась на очень простой концепции: по существу, он взял немодерируемую сетевую службу, которая автоматически, без проверки, переадресовывает почту всем пользователям глобальной сети, и размножил се, получив в результате миллион таких служб. «Диануба 2000» способна соединить все сто миллионов пользователей Интернет, установив между ними связь способом, о котором лишь мечтать начнут через несколько световых лет. И компания Майлза настолько засекретила проект, что соперники могли только догадываться, на что будет способна новая программа – глобальное, всеобщее, мгновенное соединение.

И для этого требовалось всего лишь щелкнуть на кнопку.

– А что скажете по поводу антимонопольных исков? – спросил один из гостей, главный акционер, которого пригласили на показ нового рекламного ролика. Остальные присутствующие в зале поддержали его опасения по поводу реакции некоммерческих организаций и Интернет-служб, которые обвиняли «Диануба Текнолоджиз» в монополии, заявляя, что новое программное обеспечение уничтожит конкурентов. Они требовали, чтобы правительство заставило компанию продать глобальное Интернет-соединение отдельно от «Диануба 2000», выпуск которого был запланирован через четырнадцать дней, на ноль часов одну минуту первого января.

Но Майлз не беспокоился по поводу антимонопольного иска.

– У меня есть ангел, – сказал он, загадочно улыбаясь. – Черный, сияющий ангел-хранитель.

Он подошел к окну и выглянул на улицу. Его люкс располагался на третьем этаже, окна выходили на территорию из двадцати зданий, в которых трудились двенадцать тысяч девятьсот сотрудников, составлявших «научный парк» компании. Отсюда, через великолепные лужайки, больше напоминающие футбольное поле, он видел главную стоянку для автомобилей сотрудников. Сегодня она была заполнена. Разумеется, ведь сегодня суббота. Но по воскресеньям автостоянка также не пустовала. Именно таким образом Майлз и измерял успех компании: если в воскресенье или праздники на стоянке находились автомобили сотрудников, это свидетельствовало о здоровье и развитии компании. Пустая стоянка означала мертвую компанию.