Кэти Келли - Лучшие подруги Страница 37

– Чушь. Вы же не могли не понимать, что когда-нибудь я сама все узнаю.

Глаза бабушки наполнились слезами.

– Да, конечно, но надеялись, что ты сможешь понять…

– Понять что? Почему вы лгали мне? Почему не сказали о том, что для меня важнее всего в жизни?

Бабушка заплакала, а Керри принялась орать на племянницу, что та не имеет права никого обвинять. Эрин тяжело было смотреть на слезы бабушки, но и успокоить ее она ничем не могла. Обиженная предательством родных, Эрин сейчас не испытывала жалости ни к кому из них.

Она ушла из дома, забрав с собой только свою одежду и несколько фотографий. Все остальное – золотой браслет, подаренный мамой и папой в день первого причастия, серьги, купленные ей Керри с первой зарплаты, – она оставила на захламленном столике в спальне.

Три дня Эрин прожила у Мо, одновременно и надеясь, что кто-то из родных найдет ее, и не желая этого. А затем улетела из страны. Шесть месяцев Эрин путешествовала по свету, работала в барах и ресторанах, а затем в Греции нанялась помощницей по хозяйству в семью американцев, поскольку их прежняя помощница неожиданно уволилась. И когда семье американцев пришло время возвращаться домой в Бостон, Эрин поехала с ними.

Тихий стук в дверь разбудил Грега.

– Что такое?.. – Он сел на постели, еще окончательно не проснувшись.

Дверь чуть приоткрылась.

– Вам поменять постельное белье? – услышал он голос служанки.

– Нет, спасибо, – ответил Грег. – А который час?

– Десять минут седьмого. – Дверь тихонько закрылась, и Грег включил ночник.

– У нас на семь часов заказан столик, – сказал он, поднимаясь. – Так что пора вставать.

Эрин приподнялась на постели. Она чувствовала усталость и не испытывала никакого желания вставать и одеваться к ужину. Снова откинувшись на подушку, Эрин ощутила ставшее уже привычным чувство тревоги. Лучше бы они с Грегом остались в Чикаго. Сейчас, когда она здесь, в Ирландии, она не может думать о своей семье так же, как думала, находясь в Чикаго. Да, в Америке она вспоминала свою семью, но боль от разлуки притупляло огромное расстояние. А может, дело и не в этом. Может, причина в ней самой, потому что она все-таки не чувствовала себя в Ирландии дома. Ирландия угнетала Эрин, ей хотелось домой. Но где он, ее дом?

Глава 9

Жизнь семейства Бартон в последнее время явно не складывалась. К концу первой недели апреля и в преддверии праздника Пасхи Эбби решила, что должна забыть о семейных неурядицах последних недель и постараться поднять настроение всем членам семьи. К сожалению, эмоциональный барометр в доме прочно застыл на отметке «облачно/ожидается шторм».

Из Джесс с трудом удавалось вытягивать слова, несмотря на все попытки Эбби установить доверительные отношения с дочерью.

– Джесс, дорогая, я понимаю, ты очень устаешь в школе, – осторожно начала разговор Эбби, боясь сказать что-то не так. – Но это все из-за предстоящих экзаменов. Мы с папой жалеем тебя. Конечно, мы хотим, чтобы ты хорошо училась, это ради твоей же пользы, но нам не хочется, чтобы ты слишком переутомлялась.

Джесс посмотрела на мать с выражением, означавшим «Ты ни черта не понимаешь». Эбби терпеть не могла этого выражения.

Директор школы, в которой работал Том, простудился, так что Тому приходилось самому решать и проблему с учительницей физики, которая увольнялась и не хотела отрабатывать положенный до увольнения срок, и проблему с неисправной пожарной сигнализацией, которая, к радости учащихся, продолжала странным образом срабатывать без всяких причин.

Теперь вечерами Том мог говорить только о сложностях, связанных с поиском нового учителя физики, да о тщетных попытках мастеров из компании по ремонту систем сигнализации обнаружить неисправность в их запутанной системе.

Эбби даже подумала, что если бы каждый вечер на ее месте на кухне сидел робот, который через определенные интервалы повторял бы слова «Какой кошмар!», Том бы этого даже не заметил.

Решив как-то взбодриться, Эбби отправилась к Салли в салон красоты, чтобы, как говорила Салли, «поработать над собой». После переезда в Данмор Эбби раз в месяц посещала салон красоты. Конечно, это было неслыханной роскошью. Ведь до появления на телевидении она могла позволить себе такое не более двух раз в год.

«Работа над собой» включала маникюр, массаж лица, окраску ресниц и иногда удаление волос на ногах. И все это сопровождалось легкой болтовней с Салли в приятной расслабляющей атмосфере. Теперь владельцы и других салонов старались заполучить Эбби в качестве клиентки, но она оставалась верна Салли и ее салону. Вообще-то их дружба началась еще десять лет назад, когда Салли работала учительницей младших классов в одной школе с Томом. Том рассказал жене о новой учительнице, которая внесла струю свежего воздуха в затхлую атмосферу их школы, и Эбби представила себе невзрачную трудолюбивую женщину с волосами мышиного цвета, в больших очках и с обгрызенными ногтями, которая «запала» на ее Тома.

Однако Салли оказалась совершенно не такой, какой ее себе представляла Эбби, и, разумеется, она вовсе не посягала на Тома, поскольку безумно любила Стива Ричардсона. Покончив несколько лет назад с преподавательской деятельностью, Салли осуществила свою мечту и, бросив школу, открыла салон красоты. Ее салон с интерьером в стиле пятидесятых годов двадцатого века, с малиново-розовыми полосатыми шторами, резко отличался от подобных современных заведений. Женщины Данмора полюбили этот салон, и дела Салли резко пошли в гору.

– Какой цвет тебе нравится? – спросила Салли, разглядывая ногти Эбби. Обычно Эбби предпочитала кремово-бежевый лак, но в своем теперешнем настроении она захотела испробовать нечто экстравагантное.

– Вот этот, – ответила она, указывая на пузырек с ярко-вишневым лаком.

– Обычно ты таким не пользовалась, – удивилась Салли.

– Хочу попробовать что-нибудь новенькое, – усмехнулась Эбби.

Но сначала они приступили к массажу лица. Эбби расслабилась, чувствуя, как нежные пальцы Салли касаются ее лица и шеи. Неожиданно ей в голову пришла странная мысль: как было бы чудесно, если бы Джей вот так прикасался к ее коже, а она в ответ гладила бы его своими пальцами с прекрасным маникюром…

– У тебя никогда не было мысли изменить Стиву? – вдруг спросила Эбби, сама не понимая, откуда взялся такой вопрос.

– Что? – изумленно уставилась на нее Салли.

– Ну… просто… вы так давно вместе… – Эбби и сама не знала, что на нее нашло.

– А это не имеет значения, – вмешалась в разговор Руби, делавшая клиентке маникюр за соседним столиком. Руби была полной женщиной лет тридцати с небольшим, с волосами цвета воронова крыла и приятным лицом. Однако ей катастрофически не везло с мужчинами. Ее последний дружок покорил Руби признанием, что никогда еще так не любил ни одну женщину, а спустя две недели изменил Руби со своей сослуживицей. Руби после этого целый месяц пребывала в ярости. Вот и сейчас она вспомнила о подлом изменнике. – Я бы еще поняла, если бы она была лучше меня, но она ведь даже ничуть не худее меня.