Рода Лермэн - Ночи в раю Страница 37

Когда прозвучал сигнал к атаке, Пьер высоко поднял свой меч. Все заволокло плотным и черным пороховым дымом. Вражеский огонь косил их на месте, но они продолжали двигаться вперед. Пьер задыхался в дыму, видел потоки крови, слышал душераздирающие крики товарищей.

Он уже не мог определить направление своего отряда. Воздух вокруг был пропитан гарью, сплошной завесой клубился дым.

— Вперед, ребята! Вперед! Приказа отступать не было! — командовал он и вел их вперед — к смерти. Его глаза были полны слез, и не от порохового дыма. Он знал, что умрет.

Фернандина-Бич, Флорида

Она закричала. Мэри, оторвавшись от помешивания кипящего щелока для мыла, бросила свою огромную деревянную ложку и кинулась к Юджинии, которая развешивала свежевыстиранные простыни на летнем солнце. Прижав руки к животу, она скорчилась, как от боли.

— Миссис Юджиния! — Мэри обхватила руками хозяйку. Может быть, что-то с ребенком, который собирается появиться на свет раньше положенного времени? Боже, кто же здесь придет ей на помощь? — Миссис Юджиния, пойдемте, я отведу вас на веранду. Сейчас я принесу немного воды и тотчас же вернусь…

Юджиния выпрямилась. Она пристально посмотрела на океан ничего не видящими глазами и покачала головой.

— Со мной все в порядке, Мэри.

— Ребенок…

— И с ребенком все нормально.

— Тогда…

— Пьер умер, Мэри.

— Миссис Юджиния…

Юджиния покачала головой:

— Говорю тебе, Мэри, он умер.

— Пойдемте на веранду, мэм. Это все от солнца, девочка!

Юджиния опять покачала головой.

— Я хочу остаться одна!

— Миссис Юджиния…

Юджиния не оглянулась. Она шла по тропинке к соснам. К тому самому месту, где они с Пьером впервые занимались любовью на песке, где он смеялся над ее девичьей неопытностью и осыпал нежными и горячими поцелуями. Она вспомнила его лицо, смех, красоту сапфировых глаз, которые горели страстью.

Она опустилась на песок и заплакала.

Картечь.

Она угодила ему в живот, это было несправедливо. Пьер открыл глаза и увидел, что над ним склонился врач, в глазах которого он прочел свой смертный приговор.

— Воды, генерал?

Пьер кивнул. Не было смысла говорить, что он генерал-лейтенант. Теперь все казалось неважным.

— Я умираю, — спокойно произнес он.

Молодой врач тоскливо смотрел на него. Он знал, когда можно лгать, а когда — нет.

— Да, сэр.

Пьер прикрыл глаза. Они должны дать ему немного морфия. У янки все еще есть лекарства. Он больше не видел дыма, вокруг не было черноты. Весь мир был в тумане, но это был прекрасный туман.

Он видел длинную тропинку между соснами, которая вела к берегу. Юджиния бежала ему навстречу. Он видел обожаемые черты ее красивого лица, нежные губы, улыбающиеся ему. Он приветливо взмахнул рукой и побежал…

Вот она уже почти рядом. Сейчас он сможет протянуть руку и дотронуться до ее шелковистой кожи, обнимет ее и почувствует женское тепло, когда она поцелует его…

— Генерал…

Юджиния растворилась в тумане. Его захлестнула боль.

Он открыл глаза. Хирург ушел. Он перешел к тем, у кого был шанс выжить, это Пьер знал. Рядом с ним стоял молодой горнист.

— Сэр, может быть?..

Пьер с трудом видел. Он протянул руку и схватил юношу за руку.

— Мне нужна бумага. Пожалуйста.

— Сэр, попробую отыскать…

— Прошу тебя. Помоги мне…

Юноша принес бумагу и карандашный грифель. Пьер чуть не закричал, когда попытался сесть. Потом боль слегка утихла, руки были словно чужие, он не чувствовал их.

«Юджиния, моя любовь!

Я прощаюсь с тобой, но мы навеки вместе. Моя дорогая, ради детей, не забудь о золоте, которое спрятано в доме. Вырасти их достойными людьми и расскажи обо мне, о нашем недолгом счастье. Навсегда твой, Юджиния, в жизни и смерти.

Пьер».

Он откинулся назад.

— Возьми это, пожалуйста. Послание должно дойти до Юджинии Брэндиуайн, Брэндиуайн-Хауз, Фернандина-Бич, Флорида. Ты сделаешь это для меня, мальчик?

— Да, сэр! — ответил юноша.

Пьер закрыл глаза. Он молился, чтобы боль ушла, и опять опустился туман.

И это случилось. Он вновь увидел Юджинию. Она улыбалась ему и протягивала руки. Пьер видел ее на берегу, видел, как она бежит к нему. Бежит, бежит, бежит…

Через три дня был послан офицер с печальным сообщением Юджинии Брэндиуайн о том, что ее муж геройски погиб на поле брани. Слова ничего не значили для нее. Ее лицо ничего не выражало, глаза оставались сухими. Слез больше не было. Она выплакала их все до капли, и сердце ее стало как камень. Она похоронила свою любовь под песками времени. Когда неделями позже тело Пьера достигло дома, похороны были не больше чем формальностью.

Второй ребенок, девочка, родился в октябре. Отец Юджинии велел послать за ней. С двумя малышами и без всякого желания жить она решила вернуться домой, где ее мать будет заботиться о малышах.

Юджиния еще раз пошла на берег. Прибрежный ветер играл ее волосами, волны нашептывали о прошедшей любви. Она никогда не сможет забыть Пьера — единственного в этом жестоком мире, любимого и самого мужественного на свете.

Юджиния уехала, вскоре война закончилась, и молодой горнист Роберт Мэтесон, выполняя свой долг, добрался до Фернандина-Бич. Он не нашел молодой жены своего командира, в доме кроме старой служанки никого не было. Та рассказала, что хозяйка дома — миссис Брэндиуайн — давно уехала на север и никогда больше сюда не вернется.

— Вы не могли бы передать ей это письмо? Это очень важно. Оно от ее мужа. Он доверил мне послание, когда умирал.

— Хорошо, молодой человек. Я передам при первой же возможности.

Сержант Мэтесон, успокоенный, ушел. Служанка, предупрежденная отцом Юджинии, который не хотел, чтобы его дочери напоминали о смерти мужа, засунула записку в буфет и забыла о ней навсегда.

Глава 10

Выйдя из машины, Рекс побежал к дому. Самсон несся впереди него.

— Элекси! — с тревогой крикнул Рекс, но ответом была тишина.

Он опять и опять звал ее по имени. Дернув за ручку двери, он понял, что она заперта, дрожащими руками нашел свой ключ и, повернув его в замочной скважине, распахнул дверь. Самсон взволнованно залаял, но вел себя так, что Рекс понял — в доме чужих нет.

— Элекси!

Он включил свет в холле. Тишина и порядок, все вещи на своих местах. Где же она?

— Элекси!

Он открыл дверь в темную гостиную и включил свет там. Пустота… Он поспешил в библиотеку, в зал, поднялся на второй этаж.

— Элекси!

Рекс осмотрел все спальни одну за другой. Страх забрался в его душу, он чувствовал, что что-то случилось! Ему не нужно было оставлять ее. Куда она пропала? Он сердцем ощущал тревожащую пустоту этого старого дома.