Джессика Марч - Соблазн Страница 37

Он поглядел на нее сверху вниз холодными лазурными глазами.

– А когда будет не безумие, мать?

– Скоро, Кари скоро, – сказала она. – Всему свое время.

Кари поглядел на нее.

– Чье время, мать, – сказал он холодно. – Твое или мое?

И после этого ушел, не дождавшись ответа.

Через год Ливи услышала от матери, что Кари сделал предложение Шейрон Кэилл. Она стала ждать, когда ее единственный сын поделится своей счастливой новостью. Оно пришло по почте – пышное приглашение на торжества, посвященные помолвке, в доме Кэиллов в Рай, Нью-Йорк. Когда она все это читала, слезы у нее появились скорее от ощущения тяжелой утраты, чем от радости. Она не приобрела дочь – она потеряла сына.

Оставшись одна в доме, который когда-то она делила с Кеном, Ливи боролась с желанием искать утешения в алкоголе. Дважды она едва не сдала свои позиции, но оба раза спаслась тем, что звонила Стиви в Оазис и получала от нее поддержку.

– Сейчас не нужно возвращаться к прежнему, Ливи…

Когда она поехала в Нью-Йорк, чтобы познакомиться со своей будущей невесткой, ее поразило сходство Шейрон с ней самой в ее молодые годы. Она тепло приветствовала Шейрон, надеясь как-то смягчить Кари при помощи женщины, которую он любил.

– Я так много слышала о тебе, – сказала она. – И надеюсь, что мы станем дружить.

Мне бы очень хотелось этого, – робко ответила Шейрон. – Мне так давно хотелось с вами встретиться, однако…

– Все хорошо, – вмешалась Ливи, чувствуя смущение девушки. – Возможно, это будет проще сделать, когда вы с Кари поженитесь.

Когда приблизился день свадьбы, Ливи предложила сыну должность главного редактора «Интернэшнл Фичерс», а заодно и существенную прибавку к окладу.

– Это что, свадебный подарок, Ливи? – поинтересовался он.

– Просто я выполняю данное тебе обещание, – ответила она с упреком. – К тому же, раз ты женишься, я подумала, что вам с Шейрон не помешают дополнительные средства.

– Я только не вижу возможности принять твое предложение, – сказал он. – Быть там главным редактором – все равно что быть капитаном «Титаника», Ливи. Я думаю, что тебе лучше бы продать «ИФ». Признать свою ошибку и избавиться от него, пока оно не сожрало еще больше денег Уолша.

– Но ведь его цена выросла на двадцать процентов, – возразила Ливи. – Давай поглядим, что случится, если мы протянем еще подольше.

– Я точно знаю, что случится. Эти двадцать процентов не оправдают тех денег, которые мы потратили, чтобы получить их. Через шесть месяцев мы окажемся погрязшими в долгах, и цена пойдет вниз. Позволь мне пустить несколько пробных шаров прежде очередного годового доклада.

Заколебавшись, Ливи позволила убедить себя, понимая, что перед ней еще раз встанет проблема, куда поместить Кари. Больше чем прежде он захочет войти в управление «Уолша», забрать часть власти, которая пока принадлежит ей целиком. И все же когда она думала отдать сыну то, что ему хочется, то испытывала приступы страха. Кари был так похож на Кена, только сильней. Он умен и честолюбив; сколько еще пройдет времени, пока он не захочет, чтобы она отошла в сторону? А ведь у нее нет ничего, кроме работы… ни мужа, ни любовника, ни даже нежности сына. Она уже слишком немолода, чтобы начинать все заново, а у Кари вся жизнь была впереди. Так что же ей делать? С его стороны нечестно быть таким нетерпеливым, тем более что она более чем готова предложить ему массу должностей, которые снабдят его ценным опытом.

В тот день, когда Кари нашел группу инвесторов, готовых приобрести «ИФ», намереваясь продать весь филиал, Ливи купила бутылку «бурбона» и поставила ее в свой стол.

На этот раз, хоть ей и пришло в голову, что надо бы позвонить Стиви, она не сняла трубку.

Она держала бутылку в столе, не открывая, как талисман; дотронувшись до янтарного стекла, она сообщила сыну, что он станет редактором в журнале, посвященном обустройству жилища, который вот уже десять лет является процветающим и приносящим прибыль изданием «Уолш».

Как ни странно, Кари не обнаружил никаких признаков разочарования, а просто с улыбкой сказал, что эту работу ему будет нетрудно выполнять. И на какое-то время напряженность между ними, казалось, уменьшилась. Шейрон пригласила свою свекровь на воскресный обед в их квартиру в «Уотергейте», и хотя Кари удалился сразу же после еды, Ливи почувствовала, что произошло что-то хорошее. Через несколько недель приглашение повторилось, и на этот раз Кари задержался, много не говоря, но слушая, как две женщины обсуждают планы Шейрон стать домашней хозяйкой.

– Пока у нас все хорошо, – сказала Шейрон, – однако мы с Кари пришли к выводу, что квартира не место, где можно растить детей.

– А ты беременна? – спросила Ливи.

– Пока нет, но скоро буду, надеюсь. Мы хотим много детей, может, четверых или пятерых, а еще собаку и сад. Видимо, это должно звучать банально для такой могущественной женщины, как вы.

– Нет, – сказала спокойно Ливи, – это не звучит банально, отнюдь. Я надеюсь… надеюсь, что все получится именно так, как вам хочется. – Когда она взглянула на свою невестку, озаренную надеждой и ожиданием, то внезапно почувствовала себя старой.

Через десять месяцев родился Кеннет Джеймс Уолш. Казалось, с его появлением детство Кари закончилось раз и навсегда – как и всякая нужда в материнском одобрении. Через месяц он ушел из «Уолш коммьюникейшнз», а вскоре после этого Ливи узнала – из заметки в конкурирующей газете, – что ей предстоит борьба за свое место. Захват «Уолш коммьюникейшнз» осуществляется группой инвесторов во главе с ее собственным сыном.

Она достала бутылку из стола и принесла ее домой. А когда та опустела, то она отправила шофера за двумя новыми.

Однако на утро третьего дня она решила возобновить борьбу и позвонила Стиви.

– Мне требуется еще одно чудо, – сказала она. Однако Стиви никогда не обещала чудес – этого слова вообще не было в ее лексиконе. И на этот раз она не могла дать никаких гарантий.

В разгар битвы за спасение всего, чем она жила после гибели мужа, Ливи Уолш не могла не думать, не истек ли положенный ей в жизни рацион повторных шансов.

3

Так и не распаковав сумку, Ливи отправилась в столовую на ланч. Ей так покойно было здесь среди других «путниц» – намного спокойней, чем в прошлый раз. Столовая увеличилась в четыре раза по сравнению с прошлым ее приездом. Правда, она по-прежнему имела вид кафетерия, но это уже не был сарай, с допотопными столами из клееной фанеры, а большое помещение с зеркалами, прекрасной мебелью и коврами. Что бы ни случилось с ней, Ливи чувствовала, что может гордиться той помощью, которую она оказала Стиви и Оазису.