До конечной - Елена Николаева Страница 37

Для меня, черт возьми! Не для какого-то там булочника, чтобы привлечь его благосклонность. Она старалась ради меня.

— Алло, Стас, нарыли что-нибудь? — голос Германа отвлекает от дум. — Отлично.

Распахнув веки, сажусь ровно. Тело непроизвольно напрягается, пока Терентьев слушает доклад. Я в свою очередь прислушиваюсь к голосу в динамике, но из-за шума подскочившего пульса в ушах ничего не могу разобрать.

— Лады. Жду. Бери Алекса и дуй в офис Евгения Дмитриевича. Встретимся там. Мы только на часик в больницу заскочим, — Герман резко оборачивается ко мне, уточняя: — Евгений, может в офис всё-таки не поедете? Вам бы отдохнуть пару дней.

— Отдохну вечером, Герман. Пусть едут в офис. Уверен, мне там есть чем заняться до вечера.

— Ок.

В больницу попадаем ближе к обеду. Прохожу электроэнцефалографию. Доктор говорит — спонтанная амнезия часто бывает временной. Воспоминания должны возвращаться в хронологическом порядке, начиная с самых старых. Раз сына вспомнил, значит надежда есть.

По ходу узнаю неутешительный диагноз Стеллы. На ноги она может встать, только если случится чудо. «Чудо» по словам врачей — это я. Поддержка. Забота. Любовь.

Только где её взять-то эту любовь, если она свернула с нашего общего пути.

— Пойдёмте, я вас к ней проведу, — вставая со стула, говорит заведующая отделением реанимации Зимина.

Вместе с охраной покидаем её кабинет.

— Мы перевели её в ВИП-палату. Вам нужно будет оплатить дополнительные услуги по её уходу. И ещё, Евгений Дмитриевич, я слышала, вы хотели отправить её лечиться заграницу. Я бы вам не советовала делать это в ближайший месяц. Переезд может только усугубить состояние здоровья вашей супруги. Транспортировка больной, другой климат, чужие люди… Понимаете, о чём я?

Понимаю лишь то, что мне наплевать на её мнение.

— Думаю, я сам буду решать, где ей лечиться. Я сделаю все для того, чтобы она встала на ноги в кратчайшие сроки. Спасибо за совет, Юлия Владимировна, но мне нужны результаты. Надеяться на авось я не привык.

— Понимаю вас. Наши больницы по сравнению с европейскими куда хуже, но специалисты и здесь есть хорошие. Но право ваше, конечно же. Просто Стелла Маратовна вряд ли захочет… — замешкав секунду, как-то неопределённо добавляет: — Из-за потери ребёнка её нервная система пошатнулась.

Останавливаемся у двери палаты. Сквозь незашторенное окно замечаю небольшое столпотворение. Ослепляющие вспышки камер, виляющий туда-сюда микрофон, и чмо, которое только что всплыло в моей памяти под воздействием увиденного.

Ресторан Вики. Вал, Лера рядом, Стелла поёт на благотворительном вечере. От скуки открыл Инсту. Фото свежие. Загружены того дня. Тогда я не стал выяснять, зачем этот гондон лапал мою жену за задницу перед объективами фотокамер. Не было желания. Сейчас возникло другое — выгнать пинком под зад. Не потому, что мне Стелла дорога, как прежде. Всё совершенно иначе. Меня вся эта ситуация слишком напрягает. Противно.

— Что здесь делают журналисты? Почему в палату пустили посторонних? — тональность в моём голосе меняется мгновенно. Почувствовав вкус ярости, завожусь не на шутку.

— Так Борисовский же её…

— Я знаю, кто он! — прерываю оправдание докторши. — Здесь я покупаю для неё покой, поэтому вы сейчас же выгоните желтую прессу к чертовой матери!

Сгибаюсь пополам от вспышки острой боли в висках. Костыль с грохотом выпускаю из-под мышки. Герман, проявив точную реакцию, помогает удержать равновесие и не упасть, подводит к стене.

Выравниваюсь. Прислоняю затылок к холодной поверхности и часто дышу на фоне взволнованных нареканий врача. В голове происходит смена быстрых картинок, необъяснимо существующих где-то на подкорке мозга. А ещё я слышу голоса. Звучат диалоги, смех, чьё-то шумное прерывистое дыхание…

— Незаконно выглядеть так безупречно. Привет... Я — Евгений. Скучаешь?

— Нет. Я люблю уединяться от шумных компаний. Всегда есть повод подумать о чём-то важном. Яна. Приятно познакомиться.

— Не стоит, Яна, отдашь пиджак потом. Ты замёрзла, дрожишь как котёнок. Интересуешься благотворительностью?

— Если это помогает спасти чью-то жизнь, почему нет?

— Значит.., ты любишь детей?

— Я очень тепло отношусь к детям. В них столько искренности, сколько не найдёшь в огромной толпе тех взрослых людей, которые здесь собрались.

— Хм... Интересный ход.

— Вы это о чём?

— Да так, ни о чём. Есть возможность добавить меня в свой список дел на выходные?

— Даже не надейтесь. Давно не ходили по девушкам?

— Яна, а что по вашему должен сказать интересный мужчина симпатичной молодой девушке во время знакомства, чтобы не получить отказа?

— Зачем Вам мой совет? Судя по виду, Вас интересует однодневная аренда, но если бы Вы знали женщин хоть чуточку лучше, то догадались бы, что я намекнула оставить меня в покое. Удачной охоты, Евгений.

Господи, мне кажется, я сейчас сойду с ума…

Тот трагический вечер полностью пронёсся перед глазами.

…Наше первое знакомство, жаркая пощёчина и неистовый поцелуй… Её аккуратная окровавленная ступня. Глаза, полные отчаяния и боли… Её дрожь, когда нечаянно касался кожи. И тот же запах спелого персика с цветочными нотками, который напрочь сносил башню, накачивая голову хмелем…

Это была она. Моя маленькая, напуганная до чертиков, Мышка…

— Платье… — стону, выныривая из какого-то всепоглощающего тумана.

— Что? — Герман пытается понять мой посыл.

— Платье Яны, — повторяю, сглатывая болезненный ком. Во рту неприятно сушит. — Это напоминалка о прошлом. Она пыталась мне напомнить нашу первую встречу.

Открываю глаза и, не смотря на то, что передо мной нависает фигура безопасника, заслоняя собой от посторонних, чётко вижу остальные события.

…Скорая, её слёзы, похороны Виктории, взрыв преследовавшей нас тачки на железнодорожных путях, горячий секс в душевой, воспоминания о котором даже сейчас заставляют кожу реагировать, полыхать огнём...

Всё. Дальше снова тупик.

— Выпейте воды, — пластиковый стаканчик втискивается в мою дрожащую ладонь.

Пью, опрокидывая всю жидкость в себя.

Перевожу дыхание, улавливая голос Зиминой где-то рядом.

— На сегодня интервью закончено. Прошу покинуть палату Стеллы Маратовны. Давайте, ей нужен отдых. Потерпят фанаты. Ничего с ними не станется!

— Данила, — подзываю второго охранника и взглядом даю понять, чтобы оградил меня от фотокамер.  Этим слово скажи, и они его исковеркают во благо шоу-бизнеса, как посчитают нужным.

Герман заходит первым, я за ним.

— О, Боже, сам Захаров пожаловал! — обернувшись в нашу сторону, журналистка привлекает внимание остальных. Подбегает, чтобы вытащить из меня дополнительную информацию, но сразу же натыкается на грудь Терентьева. —