Мартышка для чемпиона (СИ) - Алекс Коваль Страница 37

А что тут скажешь?

Моя жизнь в очередной раз, провернула крутой финт.

— Мне нужно подумать Стас. Ты же понимаешь.

— Разумеется. В любом случае у нас время до конца сезона есть. А это ни много ни мало месяц. Твой контракт со столичным клубом в этом году заканчивается. Мы ничего не теряем. Хотя клуб уже готов тебя переподписать. Но… — пожимает плечами Образцов, — думай, Бес. Взвешивай все за и против. Как только ты принимаешь решение и даешь мне отмашку — я начинаю вести переговоры. Идет? — тянет руку.

— Идет, — киваю, пожимая протянутую ладонь своего спортивного агента.

Я начал работать с Образцовым буквально год назад. С подачи Ремизова, который нас и свел. Но, знаете, что я вам скажу? Такой человек, как Стас, пожалуй, должен быть в жизни каждого профессионального спортсмена. Амбициозный, пробивной, упертый и с подвешенным языком. Представители клубов любят таких ребят. С ними для нас открываются многие двери.

Мы со Стасом прощаемся и расходимся, условившись, что за оставшиеся четыре недели сезона мне нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Проклятье. Принятие каких-то серьезных глобальных решений никогда не давалось мне легко. Несмотря на то, что по сути, вся наша жизнь сводится к ежедневному, если не ежечасному выбору, к тридцати пяти годам я все еще не научился делать его с легким сердцем.

Я покидаю ледовый и шагаю в сторону парковки. Парни из команды уже давно разъехались. Сажусь в тачку и всю дорогу до дома родителей и так и этак кручу в голове озвученное Стасом. В какой-то момент едва гашу в себе вспыхнувшее желание немедленно набрать Марте и все ей рассказать. На фига ей мои новости, не знаю. Просто желание поделиться с кем-то зудит в груди. И под «кем-то» можно было бы рассмотреть, как минимум, четырех людей. Да хоть того же Рема грузануть. Но…

Один хрен первым в голове всплыл образ Царицы.

Новость, конечно, вау. НХЛ — это деньги. Большие деньги. Престиж и новые возможности, которые могут дать неплохой старт мне перед финалом моей профессиональной спортивной карьеры. Язык я знаю. С коммуникацией и вливанием в новые коллективы проблем не испытываю. Я, вроде как, парень мировой. Жаль, конечно: с Ремизовым и Черкасовым в одной пятерке играть — истинное наслаждение. Но такая уж у нас, хоккеистов, жизнь. Мы как вояки — всю жизнь на чемоданах. Сегодня ты не можешь со стопроцентной уверенностью сказать, где ты будешь завтра. Я к этому за столько лет уже привык.

Да.

Но…

Есть какое-то внутри пресловутое «но», которое я и четко сформулировать не могу и которое порадоваться в полной мере такому шансу не дает. Меня в стране ничего не держит. Детей нет. Жены нет. Даже постоянных отношений нет. Родители уже давно смирились с тем, что их сына по городам да странам мотает. Я полностью свободен.

Только вот Царица.

Хотя… а что Царица, Бессонов?

Черт бы ее величественную задницу побрал — она уже неделю молчит!

Если я соглашусь и улечу за океан, то у нас с Мартой буквально каждая минута на счету. До конца сезона месяц. Дальше плюс-минус еще месяц на подписание контракта, согласование и переезд. Два максимум. И они могли бы быть просто охеренные! Наши с ней идеальные трахательные два месяца. Это даже звучит сладко!

Я все еще ее хочу. Настолько, что от одной мысли кровь кипит и ширинка трещит. Она хочет меня — это тоже факт. Так почему бы не скрасить одинокие вечера друг друга? Что, блин, за долбаный принцип, Обезьянка? Давай сделаем друг другу приятно, а потом я улечу, и пожалуйста! Ходи за ручку в киношку с душным очкариком, чмокайтесь в щечку и занимайтесь тантрическим сексом (или какой там у этих блаженных секс?) — вообще по херу! Но эти два месяца сто процентов должны быть мои!

Глава 26

Марта

— Как давно ты звонила родителям? — спрашивает Ава, покачивая в руках смешную керамическую кружку в виде пухлого, несуразного жирафа.

— Это вопрос с подвохом? — подозрительно щурюсь я, удобней устраиваясь в кресле со своей кружкой вкуснейшего облепихового чая с малиной, который так профессионально заваривать умеет только сестренка.

Наши уютные семейные посиделки продолжаются уже четыре часа кряду. И только час из них прошел вдали от обеденного стола. Хозяюшка Ава, как всегда, наготовила столько, что запросто хватило бы накормить всю хоккейную команду ее мужа и роту фанатов в придачу.

— Просто ответь. Ты в курсе последних новостей?

— День, может, два назад. Каких новостей?

— М-м, они загорелись идеей купить… дачу.

— Нет? — в ужасе охаю.

— Да, — расплывается в издевательски довольной улыбке Релька.

— Да ну нет! — повторяю я.

— Да, детка, да.

С моих губ срывается мученический стон.

— Это конец! Теперь они официально пенсионеры!

Ава смеется. Ярик с Димкой, которые тут же, рядом, сидят на диване и рубятся в игровую приставку, оглядываются, посмеиваясь.

— Какой любопытный критерий старения, — бросает Ремизов.

— А ты не знал? — спрашиваю я. — Это крайняя ступенька молодости, когда людей начинает клонить к земле. А самое ужасное, что сейчас начнется: копка, прополка, посадка… а кто им с этим будет помогать? Правильно. Дети, — поднимаю большой палец вверх и тут же, скорчившись, переворачиваю его вниз.

— Думаю, ты зря волнуешься, — пожимает плечами сестренка. — Мама клятвенно убеждала, что это исключительно их прихоть и нас никто не обязывает убиваться на грядках.

— Ха-ха. Все они так говорят. Пока с первым прикосновением к граблям в них не вселяется дачный бес. Бо-о-ольше, больше огурцов!

Димка смеется.

Ярика с Авой хмыкают.

— С другой стороны, свой дом за городом не так уж и плохо, — снова вступает в беседу муж сестры, — свежий воздух и тишина. То, что нужно, чтобы отдохнуть от душного города.

— Бесспорно, — соглашаюсь я, — но только если набор растений на участке ограничивается кустовой розой и парой берез.

— За кустовой розой тоже нужно ухаживать, — замечает Ава.

— Тогда вычеркиваем ее из списка и оставляем только березы.

Мы переглядываемся, улыбаясь.

На какое-то время в гостиной виснет тишина, которую нарушают только клацанье клавиш джойстиков и жутковатые звуки какой-то рубиловки, в которую режутся зять и племянник. Насколько я могу судить, Ремизов безбожно Димке проигрывает. Делаю глоток чая, наслаждаясь приятной кислинкой, что перекатывается на языке.

А Бессонов до сих пор молчит…

Паразит.

Жмурюсь. Вздрагиваю, едва не расплескав