Ложь Моего Монстра - Рина Кент Страница 37

— Papa? — я задыхаюсь от слез. — Это ты, papa?

На меня падает тень, и я рыдаю, когда его лицо склоняется надо мной, а затем появляется лицо моей матери.

— Malyshka.

— Mama! Papa! — я пытаюсь протянуть руку, но не могу пошевелиться.

Мама опускается на корточки рядом со мной и гладит меня по щеке.

— Ты так сильно выросла, malyshka.

— Да, я выросла... — Я задыхаюсь, не в состоянии произнести ни слова, ни все эмоции, которые я хочу выплеснуть.

— Я так горжусь тем, что ты выжила.

— Mama...

— Найди своего брата, Сашенька, — говорит мой отец еле слышно, как будто он говорит из-под земли. — Тебе нужен Антон, а ты нужна ему.

— Но я понятия не имею, где он. Как будто он полностью исчез с лица земли.

— Найди Антона! — приказывает он резким тоном, и я вздрагиваю.

Мама улыбается со слезами на глазах, но вскоре они превращаются в кровь. На шее папы появляется разрез, а затем его голова падает набок, гротескно отделяясь от тела. Глаза моей матери выстреливают фонтаном крови, а затем они оба превращаются в пену красного тумана.

— Нееет! — я визжу, когда меня бросают в лужу крови.

Мои глаза распахиваются, и все красное исчезает. Однако я не расслабляюсь. Я все еще не могу пошевелиться. По крайней мере, не так, как обычно.

Если бы это было в любое другое время, я бы смогла вскочить на ноги и оценить ситуацию, но сейчас я едва могу повернуть голову в сторону или поднять руку.

Я лежу на животе, и расколотый бетон подо мной замораживает мои конечности, несмотря на слои одежды.

Меня окружают серые каменные стены, а из углов доносится запах мочи.

На другой стороне комнаты стоит старая ржавая кровать, покрытая желтой простыней, которая также может быть источником резкого запаха.

Там металлическая дверь с толстыми прутьями. Если я смогу добраться до нее, я смогу открыть замок своим ножом. Только я не чувствую, что его кобура пристегнута к моей икре, а это значит, что меня обыскали, прежде чем бросить в эту чертову дыру.

Но даже если бы у меня был нож, я не могу пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы открыть замок.

Единственное объяснение этой потери сил заключается в том, что в меня что-то ввели.

Когда мои расфокусированные глаза обводят комнату, я потрясена, обнаружив женщину, лежащую рядом со мной. Хотя ее лицо закрыто светлой копной волос, я могу сказать по знакомому платью, что это Рай. Черт возьми. Это означает, что мы обе были похищены нападавшими — албанцами.

Чувство ужаса охватывает меня, и мне становится трудно дышать. Возможно, они добрались до Кирилла после того, как ударили меня?

Я внутренне качаю головой. Он ни за что на свете не позволит им добраться до него. В конце концов, это Кирилл, так что он, должно быть, выбрался оттуда живым. Нет, не только живым, но и невредимым. Они не могли убить его.

Он должен быть в безопасности.

Используя все силы, которые могу собрать, я отталкиваюсь от пола, но вскоре оседаю в сидячее положение у стены.

Что-то горит в моей руке, и когда я смотрю вниз, я вижу порез на рукавах моей куртки и рубашки. Должно быть, меня задела пуля. Но это не то, что заставляет меня паниковать.

Дело в том, что мне доступны только десять процентов моей энергии, и большая ее часть используется для дыхания и попыток не проглотить язык, который кажется слишком большим для моего рта.

Я ощупываю карманы и, как и ожидалось, не нахожу свой телефон.

У меня дрожит подбородок, и я думаю, что снова превращусь в плаксу, как это обычно бывает, когда дело касается Кирилла.

Что, если его застрелили во время сегодняшнего нападения, и на этот раз меня не было рядом, чтобы помочь ему?

Всего несколько дней назад я обещала быть рядом с ним и защищать его ценой своей жизни, но я здесь, живая, а он нет.

Я смотрю на дверь. Мне нужно выбраться отсюда, но как я это сделаю, когда едва могу двигаться?

Кроме того, почему они похитили меня? Для них имеет смысл забрать Рай, поскольку ее можно использовать, чтобы угрожать Пахану, но как насчет меня?

Они сделали это, чтобы угрожать Кириллу мной?

Эта теория не имеет смысла по двум причинам. Во-первых, известно, что у Кирилла нет слабостей — кроме его предполагаемой гомосексуальности, которой ему угрожает Рай. Во-вторых, он не близок ни с кем из своей семьи — кроме Карины — но они этого не знают.

Невозможно, чтобы они использовали меня, чтобы угрожать ему, когда я всего лишь телохранитель. Если только у них не было кого-то, кто наблюдал и сообщал о его повседневной жизни тому, кто является лидером этих парней?

Это не имеет смысла.

Но все же, это теория, в которую я хочу верить. Мне ненавистна перспектива быть использованной, чтобы выкручивать Кириллу руки, но если они похитили меня, чтобы угрожать ему, то это означает, что он жив, и я должна перестать думать о худшем сценарии.

Стон боли исходит от Рай, прежде чем она пытается встать, как я делала ранее. Пряди ее волос, которые обычно очень хорошо уложены, выбились по бокам. Тем не менее, я настоятельно рекомендую ее макияж, потому что он в основном остался не тронутым, за исключением нескольких черных пятен под глазами.

— Это бесполезно, — говорю я тихим голосом.

Рай вздрагивает, прежде чем поднять глаза, усталость скрывает выражение ее лица.

— Они ввели нам что-то, — продолжаю я. — Я не знаю, что это такое, но оно отнимает у меня силы.

Она пытается встать, но снова падает с громким стуком.

— Лучше поберегите силы, мисс, — я говорю своим вежливым «мужским» голосом.

— Дерьмо, — выдыхает она.

— Действительно, дерьмо.

Она бросает на меня пытливый взгляд, которым наблюдает за всеми и за всем. Она известна как бессердечная, и хотя она мне не очень нравится из-за угрозы, которую она представляет для Кирилла, я уважаю ее бесхитростный характер.

Она показывает на мою руку.

— Ты потерял много крови?

Я смотрю вниз, чтобы понять, о чем она говорит. В своих чрезмерных размышлениях о состоянии Кирилла я действительно забыла, что была ранена.

— Нет. Все должно быть нормально.

— Как ты оказался здесь?

— Они взяли