Маша Царева - Блондинка и брюнетка в поисках приключений Страница 38

Ворчливо бормоча себе под нос, фыркая, как закипающий чайник, она наконец ушла, волоча за собой чемодан, колесики которого гремели по выложенной булыжниками мостовой.

– Да, я сразу понял, что Настасья понравится МакДоннелу, – задумчиво сказал Валерий, – но я подошел к вам не только по этой причине.

– Вот как? – смутилась я.

– Я подошел еще и потому, что ты понравилась мне, Мира. Хотя, что я говорю, ты и сама все прекрасно понимаешь.

Он наклонился ко мне, как будто бы хотел сказать что-то еще, что-то слишком интимное для произнесения громким голосом, пусть и на языке, непонятном для большинства окружающих. И не сказал ничего. Зато я почувствовала его осторожное дыхание на своем ухе. Его мягкие внимательные губы нежно вобрали мочку, и мне пришлось вцепиться в его руку, чтобы не закричать.

Он меня прекрасно понимал.

– А не хочешь ли ты, Мира, – вкрадчиво улыбнувшись, сказал он, – побывать у меня в гостях? Из моего окна открывается потрясающий вид на эдинбургский замок.

– Да что ты говоришь? – с фальшивой заинтересованностью воскликнула я. – Обожаю прекрасные виды. И у меня как раз есть с собою фотоаппарат!

Не притронувшись к десерту, мы оплатили счет и покинули кофейню.

О произошедшем далее могу сказать только вот что:

1) я опоздала на встречу с Настасьей;

2) в результате чего мы обе опоздали на электричку и раскошелились на новые билеты;

3) мне было что ей рассказать, но она не пожелала меня выслушать;

4) Настасья простила меня примерно на пятнадцатой минуте обратного путешествия.

К счастью, один придурковатый шотландец, который выдает себя за привидение, и один сексапильный русский, который целуется так, что земля уходит из-под ног, разрушить искреннюю женскую дружбу не в состоянии.

ГЛАВА 5

Мира, Настасья и похотливый султан

Я никогда не вела монашеский образ жизни. Мои романы – не роковые влюбленности, ведущие в эмоциональный ад, а плоские городские сюжеты. К двадцати восьми годам я была уверена, что возвышенная любовь вкупе со страстью, рвущей душу на куски, существуют лишь в литературных произведениях. Удел же таких, как я, – девушек из среднего класса, главной амбицией которых является выгодное приобретение туфель Baldinini на рождественской распродаже – это отношения. Отношения – какое современно сухое слово, почти юридический термин. Были у меня просто сексуальные отношения, были отношения партнерские с примесью эротизма.

Может быть, все дело в том, что в моей прошлой жизни никогда не было по-настоящему красивого романа. Пиком романтизма я считала, когда кто-нибудь из воздыхателей приходил на свидание не с пустыми руками, а с тремя розами, обернутыми целлофановой пленкой.

К тому же раньше мне не доводилось бывать в Европе. Суровая Шотландия с низкими рваными тучами, пронизывающим ветром, малолюдными широкими улицами, темным северным морем и гордыми горами – отличная страна для острых переживаний романтического характера.

Вообще-то я отличный адвокат собственной совести. Могу себя саму в чем угодно убедить, подстроиться под любую, даже заведомо провальную, теорию.

Но тут…

Не шел у меня из головы русский шотландец по имени Валерий, никак не шел. Хоть бейся головой этой дурной о стенки вагона электрички, ничего не поможет. И если раньше я думала, что секс все расставит по своим местам и низведет мой сентиментальный пыл до обычного удовлетворения, то теперь я склонялась к мысли, что лучше бы и не было его, этого секса.

Валерий оправдал самые мои вдохновенные ожидания, и это еще слишком мягко сказано. Это было феноменально, феерично, фантастически. Я не знала, сколько времени это длилось, я не помнила вообще никаких деталей.

Обычно секс противопоставляют любви, считая первое проявлением животной природы, а второе – возвышенной человеческой прерогативой. В тот день я поняла, что между любовью и сексом нет каменной стены, что по сути – это одно и то же. Я могу сказать наверняка – в то утро я впервые в жизни занималась не сексом, а любовью.

Я не могла рассказать об этом Настасье, потому что знала – она меня не поймет.

Я не могла об этом рассказать Настасье, но все-таки упорно сводила любой разговор к Валерию.

– Да ты что, с ума сошла, что ли? – наконец не выдержала она. – А кто говорил, что мужики только для секса нужны? А кто пересказывал мне порнофильмы и смеялся, когда я мечтала мужа себе найти?

– Я не знала, что такое бывает, – твердила я, – он не похож на тех мужчин, с кем я встречалась раньше. То ли мне так не везло, то ли он особенный.

Настасья задумчиво прикусила губу.

– И в чем же конкретно его особенность выражается? – перехватив мой замутненный страстью взгляд, она испуганно добавила: – Только не надо постельных подробностей.

– Дурочка ты, – беззлобно сказала я, – он необычен во всем. Во всех своих проявлениях. Мне нравится, как он говорит и что он говорит. Мне нравится, как он думает. Мы близки по убеждениям. У нас похожая логика.

– Ну-ну, – усмехнулась Настасья.

– Как ты мне надоела! Ну и, конечно, секс тоже, ты права!

– Ты меня поражаешь, – удивилась Настя, – я думаю, нам надо туда вернуться. Кстати, как вы простились? Вы о чем-то договаривались или он спокойно тебя отпустил?

Я вздохнула.

Простились мы тепло. Наши последние минуты вовсе не были похожи на обыденное расставание случайных любовников. Начнем с того, что Валерий долго и многословно уговаривал меня остаться с ним. Он морщил лоб, заходил в Интернет и всерьез обдумывал визовый вопрос. Он даже предложил мне помощь в трудоустройстве. В общем, только что замуж не позвал.

– Мира, это поразительно, – говорил он, – не скрою, у меня было много женщин… Но я не могу понять, что со мною происходит. Ты не должна уезжать сейчас.

Он говорил то, что могла бы сказать ему и я сама.

Почему я уехала? Почему не плюнула на все и не предоставила Насте тратить солидный остаток наших денег без моего участия?

Ну, во-первых, мне, как девушке подозрительной, виделся в его словах некий скрытый подвох. Я просто поверить не могла, что любовь, настоящая любовь, может сложиться вот так просто. Что истинное чувство можно вот так выхватить взглядом из толпы.

Во-вторых, Настасья. Моя лучшая подруга, моя добровольная легкомысленная обуза, моя романтичная вторая половинка, моя идейная вдохновительница, которую я бросить никак не могла. Настасья – девушка взрослая, моя, между прочим, ровесница, но, несмотря на это, я понимала, что без меня она пропадет. Вернется в Лондон и бесславно завершит путешествие в элитном универмаге «Хэрродс».

В-третьих (и это самый убедительный аргумент), я всегда была противницей скоропалительных решений. Я считала, что нельзя отдаваться на волю эмоций. Необходимо все обдумать, взвесить и уже потом что-то решать.