Наталия Рощина - Все будет хорошо, или Свободный плен Страница 38

– Все вы, девушки, одинаковые. Сами ножки расставляете, а потом обязываете за это платить. Я, конечно, готов, но это просто попахивает.

– Так я и знала, – Светка повернулась и быстро пошла к двери. Мартов едва успел остановить ее, схватив за руку. – Отпусти. Спокойной ночи. Будем считать, что ничего не было.

– Нет, было.

– Зачем тебе настаивать, когда попахивает?

– Не воспринимай все так буквально.

– Зачем? Я хочу знать!

– Затем, что мы будем вместе.

– Что означает твое «вместе»?

– Муж и жена – одна сатана. Такая трактовка мне нравится, а тебе?

Света почувствовала себя на седьмом небе. Обидные слова тут же забылись. Он ведь просто бравировал, ему нужна ее любовь. Он хочет всегда быть рядом, только как-то странно это предлагает. Ни разу за время их знакомства не сказал, что любит. Сегодня молча, словно голодный зверь, взял ее. Даже не поинтересовался, было ли с нею когда-нибудь такое. Кажется, решил, что было, но ей-то лучше знать: никого так близко к себе она не подпускала. Она ждала такого, как он, – красивого, умного, статного, любимого. Хочется прыгнуть ему на шею, расцеловать, но она и так сегодня сказала слишком много.

– Знаешь, Жорка, я очень консервативный человек, люблю соблюдать традиции.

– Давай без загадок.

– Через два месяца, примерно в начале мая, возвращаются родители. Я бы хотела вас познакомить. И с твоими родителями желательно тоже познакомиться.

– Ты намекаешь о сватовстве по всем правилам? – Света кивнула, а Георгий все больше удивлялся. Зачем соблюдать такие формальности, от которых уже ничего не зависит? Что изменит встреча, пропитанная волнением и скованностью? – Никогда не предполагал в тебе такую старомодность.

– Я собираюсь замуж один раз и хочу все сделать как надо.

– Люди сами загоняют себя в рамки правил. Это глупо, но если тебе будет приятно, я готов, – Мартов опять смеялся в душе. В том, что он понравится Борзовым-старшим, сомнений не было. – Теперь давай спать.

Георгий поцеловал Свету. Торопливо чмокнул в щечку, предвкушая момент, когда останется один, но Света медлила.

– Жора, ты ни разу не сказал мне того, что говорят все влюбленные. Это такое блаженство, а ты лишаешь меня его.

Мартову пришли на ум строки:

«Притворной нежности не требуй от меня:Я сердца моего не скрою хлад печальный…Служа приличию, фортуне иль судьбе,Подругу некогда я выберу себеИ без любви решусь отдать ей руку.»,

но произносить вслух «Признание» Баратынского он не стал.

– Я отношусь к тебе не так, как к другим, это очевидно. Ты первая, с кем у меня серьезные отношения. Я очень рад, что именно ты подарила мне минуты блаженства. Я надеюсь, у нас все получится.

– Как много слов, а мне хватило бы только трех, – грустно улыбнулась Света. – Пусть так. Спокойной ночи, Георгий Иванович Мартов.

Она исчезла в темноте коридора, как призрак. Жорка лег, закутался в одеяло. На новом месте уснул не сразу. Всю ночь беспокойно ворочался, сны не давали покоя. Просыпаясь, он понимал, что на самом деле ничего не происходит. Но стоило закрыть глаза, как тяжелое видение возвращалось. Последний раз, под утро, приснился мужчина, весь покрытый зеленым мхом, изможденный, с белоснежными длинными волосами. Он был невероятно высокий, худой. Он махал приветственно рукой, звал Жорку куда-то, а когда парень приблизился, на него смотрел пустыми глазницами череп, покрытый сединой. Жорка вскрикнул и проснулся. На часах была половина девятого утра. Через полуоткрытую дверь из кухни доносились аппетитные запахи. Мартов устало закрыл глаза, сон не принес ему отдыха. Он встал разбитый и подавленный. Вновь, как ночью, подошел к окну, выглянул и ненадолго погрузился в суету улицы. Потом встряхнулся и, не торопясь, оделся. Пора выходить в свет.

Баба Люба давно встала. Возилась на кухне.

– Доброе утро, баба Люба, – Георгий очаровательно улыбался, хотя вид у него был усталый.

– Доброе, внучек. Плохо спалось тебе, что ли?

– Честно говоря, ворочался, и сны замучили пакостные.

– Подойди к окну и скажи три раза: «Куда ночь, туда и сон».

– Я в это не верю. Предрассудки не для меня.

– А во что ты веришь, милок? – выставляя на столе посуду для завтрака, спросила баба Люба. На ее еще не старом лице, сохранившем следы былой красоты, появилась хитрая гримаса.

– Только в самого себя и удачу.

– Светланиному отцу это было бы по душе. Я думаю, у вас будет возможность пообщаться.

– С кем ты собрался общаться? Доброе утро, – на кухню зашла Светлана. Выглядела она более свежей, чем Георгий.

– С твоими родителями.

– Ты что, посвятил бабушку в наш план? – В голосе Светланы мелькнули нотки негодования.

– Какой еще план, Светуля? Жорочка сказал, что не верит ни в черта, ни в Бога, только в удачу свою.

– Это в папином стиле. Что-то напоминает, – улыбнулась та.

– Бабушка сказала то же самое, – ответил Жора.

– Завтрак будет готов через несколько минут. Что, ароматы притягивают к столу? Умывайтесь и приходите. Света, проводи гостя.

Молодежь пошла в ванную. Скоро оттуда послышались крики, визг. Баба Люба усмехнулась: что с них взять, дети. А потом был чудесный завтрак. Горячие расстегаи лежали на блюде, накрытые салфеткой. Хозяйке было приятно видеть, как детвора уплетает ее выпечку. Опять же хотелось угодить Жорочке. Такой воспитанный, красивый мальчик. По всему видно, далеко пойдет. Молодец, Светка, а то привязался этот Доценко. Язык – помело, от горшка два вершка. Правда, чувствовалось, что крепко любит Светлану, а этот Мартов – вещь в себе, не поймешь, что у него на уме. Улыбается да помалкивает. Ничего, молчание – золото. Что толку в словах, когда за ними нет души? Баба Люба верила, что Георгий испытывает к внучке самые глубокие чувства, только много говорить об этом не хочет. Зато Светка с него глаз не сводит. Влюбилась, только о нем и рассказывает. Где встретились, как друг на друга посмотрели. И то, чего не было, придумает. Этот Жорка кажется идеальным. Может, так и на самом деле? Жора привык быть за столом в одиночестве. Ему не хотелось трапезничать вместе с Олегом Викторовичем. Поэтому каждый раз он выгадывал время, чтобы не потерять аппетит из-за нежелательного соседства. Сегодня он расслабился. Опять почувствовал, как это здорово, когда за столом собирается семья. Пусть мама потчует своими деликатесами кого угодно. Он получит все, чего ему не хватало, здесь. Отец Светы будет им доволен, мама, глядя на то, как расцветет ее дочь, тоже. Он впишется в их быт плавно, легко. На самом деле он нетребователен в быту. Хотя маму ни о чем не надо было просить. Она всегда знала, чего и когда он хочет. Света – другая, изнеженная, избалованная. Поймет ли она, что ее жизнь изменится и наполнится заботой о нем? Захочет ли она меняться или его носки будет стирать баба Люба? Сейчас царствует эйфория желания. Опускаться до бытовых проблем вроде бы рановато, но Мартов привык сразу все ставить на свои места. Он не любитель сюрпризов в виде измятой рубашки и неготового обеда. Он не белоручка и многое умеет делать сам. Так учил его отец: настоящий мужчина не должен зависеть от женщины, а, значит, обязан все уметь. Но это не означает, что он с удовольствием будет мыть полы и ходить по магазинам за продуктами. Он создан не для того, чтобы терять время на мелочи быта. Его программа не рассчитана на исполнение роли домохозяйки. Он достигнет вершин, осуществит все свои желания. Самое сокровенное: не делать, если не хочешь! Он воплотит его в жизнь, и Борзовы вначале ему помогут. Зачем изобретать велосипед, тратить время на то, что можно получить без усилий? Предстоящая женитьба не вызывает у него отвращения, Светлана влюблена в него как кошка. Правда, женщины – переменчивый народ, но это уже его забота, чтобы она ни на кого больше внимания не обращала. Ай да Светка, хочет якобы соблюсти все формальности, а ночью не стала долго ждать. Явилось голубое облако с косичкой. Наверняка она понравится его матери, а мнение отчима его не волнует.