Наталия Рощина - Призрак счастья Страница 38

Елена Васильевна очнулась. Разволновавшись, она никак не могла решить, что же приготовить на предстоящий обед? Потом поняла: конечно, чебуреки. Иван с детства обожал их. Густо сдабривал сметаной, а повзрослев, заедал жгучим перцем. Он ждал лета, чтобы каждый раз чувствовать обжигающий вкус темно-зеленого стручка. Никто в семье не разделял его пристрастия, непонятно было, откуда в нем был этот гастрономический каприз. Светлана смеялась, что любовь к острой пище не характерна для наших широт. Георгий Иванович, поддерживая тему, шутил, что надо бы проследить в генеалогическом дереве грузинские корни. Самое интересное, что только Елену Васильевну он смог заразить тягой к острому. Ни Светлана, ни Георгий Иванович не понимали удовольствия, которое получали Иван и Стеблова, хватая воздух от обжигающего все внутри стручкового перца или невероятно острых соусов. Поэтому в холодильнике, за содержимым которого следила Елена Васильевна, острый перец почти не переводился.

Итак, завтрашнее меню составлено. На десерт — мороженое и желе, любимые слойки с клубникой. Стеблова зашла на кухню и принялась за тесто. Она давно готовила непревзойденные слойки, хотя повозиться с ними решалась не часто. Но завтрашнего гостя она собралась встречать по всем правилам. Елена Васильевна в который раз складывала и снова раскатывала в тонкий пласт тесто, не заметив, что, стоя в дверях кухни, за нею наблюдает Лита. Приняв душ, переодевшись в пижаму, с» тонким блестящим слоем ночного крема на лице, она тихонько стояла, стараясь подольше оставаться незамеченной. Ей нравилось наблюдать за работой Елены Васильевны. Руки проворно делали отточенные движения, ласково прикасаясь к тесту. Положив его в очередной раз в холодильник, Стеблова обернулась и вскрикнула от неожиданности.

— Господи, Лита, вы меня до смерти напугали! Я ведь думала, что я одна.

— Простите, я не хотела. — Лита присела на низенькую табуретку, на которой обычно сидела Елена Васильевна, когда занималась чисткой овощей, переборкой фруктов, ягод или еще какой-нибудь долгой работой, требующей удобства и терпения. — Не могу уснуть.

— Вы сами спугнули свой сон, — заметила Стеблова. — «Лучше не ложиться» кто сказал?

— Каюсь.

«Бессонница! Друг мой! Опять твою руку С протянутым кубком Встречаю в беззвучно-Звенящей ночи».

Лита сложила ладони перед грудью в молитвенном жесте.

— Сколько же у вас стихов в голове? — искренне изумилась Елена Васильевна. — В этом вы с Георгием Ивановичем были как близнецы. От него, бывало, рифмы, так и отскакивают.

— Да, это у нас было обоюдное увлечение. Интересно, будет ли у Жорки такая же потребность? — Лита задумчиво подняла брови. Лицо ее замерло, глаза невидяще уставились в открытое окно. Прошло не больше минуты, женщина снова вернулась в реальность. Она виновато улыбнулась и попросила: — Давайте поговорим, если вы, конечно, не собирались отдыхать.

— Еще часик хочу позаниматься тестом, а потом оставлю его в покое до утра. Может, налить чайку? Я заварила с листьями смородины — люблю аромат. Хотите попробовать? И я бы с вами выпила:

— С удовольствием. Честно говоря, есть тоже хочется, но не стану, слишком поздно.

— Что же это у вас за ужин был, после которого вы голодная? — удивленно подняла брови Стеблова. — Неужто Иван Георгиевич был настолько невнимателен?

— Да при чем тут это? Не могу я есть, когда переживаю. Вы ведь знаете. Одни, когда нервничают, едят, как удавы, глотают в огромных количествах все равно что. Они должны жевать, заглушая таким образом стресс. У меня все наоборот: не в силах проглотить крошки, когда переживаю. Не знаю, почему я была такой напряженной? Я всегда хотела общаться с детьми Георгия, а когда представился случай, почувствовала себя, как на экзамене.

— Подвигайтесь к столу. Один тоненький бутерброд с арахисовым маслом вам не повредит, а спать будете крепче, — подзывая Литу к столу, заметила Елена Васильевна. Она заботилась о Мартовой с усердием и жертвенностью матери. Лите всегда казалось, что она даже чем-то напоминает ей Киру Сергеевну. Сейчас ей трудно было представить, что первые встречи со Стебловой приводили ее в ужас. Лита не представляла, что сможет найти общий язык с женщиной, от одного взгляда которой хотелось провалиться сквозь землю. Все переменилось. — А вот и чай, не правда ли, аромат божественный?

— Нет слов, — подтвердила Лита, с удовольствием откусывая бутерброд и запивая его теплым чаем. Прожевав, она смогла говорить. — Знаете, Иван производит впечатление очень ранимого человека, это так?

— Да, Ванечка всегда был таким. Мила с более жестким характером. Светлана говорила, что внешне они ее копия, а внутренне — в отца. Только Вани это мало касалось: характером он в мать. Он мягкий, но, надо отдать должное, проявил твердость, когда объявил всем о своем отъезде.

— И как восприняли это родители? — Лита внимательно слушала каждое слово. Она поняла, что ей нужно узнать как можно больше об Иване Мартове. Тогда ей будет легче общаться с ним завтра. Она не должна быть такой же закрепощенной и напряженной, как сегодня в ресторане.

— Георгий Иванович был очень недоволен. Он рассчитывал, что сын захочет продолжить его дело. Хороший программист в банке, работа в оперативном зале — это были бы первые шаги Ивана в сфере бизнеса отца. Потом… Да что теперь говорить. Он не стал чинить препятствий и помог Ивану с отъездом, заключением фиктивного брака и массой других формальностей, требующих связей, средств.

Светлана Ильинична тоже переживала, что сын так стремится из отчего дома. Она спросила Ваню, может ли что-нибудь остановить его? Он ответил: может, но это еще долго не случится, а ему нужно жить сейчас.

— Господи, что же он имел в виду? — ужаснулась Лита.

— Вы правильно догадались. — Елена Васильевна грустно покачала головой. — Иван не хотел жить в тени всемогущего отца. Его ущемляло такое родство. В каком-то смысле это — юношеский максимализм, жестокость, но, как видите, время расставило точки над «i». Иван прекрасно устроился в Америке. У него своя фирма, отличный доход, а что бы из него вышло здесь — вопрос. Зачастую полагаясь на родительскую помощь, чадо совсем сбивается с пути истинного. Сколько случаев вокруг, не приведи господи.

— Интересно получается. Если честно, то Иван все же воспользовался помощью отца. Вы сами сказали: фиктивный брак, оформление документов.

— Конечно, но разве могло быть по-другому? Георгий Иванович считал, что Ваня может справиться сам, но Светлана Ильинична попросила мужа посодействовать. Мартов никогда, ни в чем ей не отказывал, — сделав ударение на этой фразе, произнесла Стеблова и добавила: — Разве только — в своей любви.