Маргарита Южина - Портрет супруги слесаря Страница 38

И все же она надеялась. Даже продукты выбирала на Мефодия, Люка, себя и Бонику.

– Вот это мясо возьмем, – по-хозяйски рассматривала она кусочки. – Мякоть можно на гуляш пустить, а из косточки сварим борщ.

– Некогда мне будет там борщи разваривать, – отворачивался от мяса Мефодий. – Тушенки купи несколько банок и рожек. Да масла побольше. Пиво… Водки я сам возьму… Яблоки не забудь!

Возле дома супруг вышел, не глядя на жену, и заторопился за собакой. Валентина спешила следом, судорожно придумывая, в чем ей сейчас отправляться на дачу, чтобы мужу понравилось.

Придумывать не пришлось. Мефодий даже в квартиру не вошел – едва открылась дверь, как к ним тут же выскочили собаки. Мефодий ухватил щенка и побежал вниз, не оглядываясь. Боника выскочила следом. А уже за Боникой Валентина.

Когда она спустилась вниз, их машина уже отъезжала от подъезда, а вслед за ней, хлопая ушами, неслась Боника.

Валентина уселась на лавочку и горько всхлипнула.

– Боника! Боня! Ко мне!

Собака вернулась, плюхнулась возле хозяйки и заскулила.

– Ничего, девочка моя, – погладила ее по голове Валентина. – Они нагуляются, проголодаются и приедут. Денька через два. А мы… А мы сейчас с тобой гулять пойдем, в парк, пока еще светло.

Они ходили по аллеям, и Валентина все время вспоминала – вот здесь Мефодий ее всегда в сугроб кидал. Вон сколько вокруг сугробов, а он всегда в этот норовил… Теперь сугроб осел, почернел, стал рыхлым и грязным. Да это и не страшно, страшно, что теперь ее в сугроб кидать некому… А вот здесь муж всегда останавливался, задирал голову и читал стихи собственного сочинения. Смешные стишки такие, но она слушала. И восхищалась. Не всегда, конечно, но в последнее время чаще. Эх, в последнее время и стихов-то не было… Что же она упустила? Ведь совсем недавно у них были такие хорошие отношения. Мефодий просто глаз не спускал со своей Валюши. Она же относилась к нему… да нормально относилась! Конечно, стихов не читала, и в глаза не заглядывала, но ведь любила! По-своему… Или нет? Что-то она не задумывалась над этим. Был и был, жили хорошо, чего зря заморачиваться? Правда, Маша ей говорила, что нельзя так с мужчинами. Дескать, они этого не любят. Мужчин надо ставить на первое место. Она и послушалась. Хорошо еще, что в рыжий цвет не покрасилась, как Маша настаивала, а то вот потехи-то было бы… Ну и что? Стала она делать все, как ей сказали. И на первое место поставила, и приседала, только что реверансы не выучилась делать, а он все равно – взял машину и уехал. Да разве раньше он мог бы себе такое позволить? Ни за что! Он же у нее… Нет, все же мужчин нельзя распускать. Только как же его теперь не распустишь? Валентина уже и сама не посмеет на него гаркнуть, как раньше бывало, – все же серьезный, талантливый человек…

Ночью Валентина спала очень плохо. Нет, бывало, они и раньше ссорились. То есть как ссорились – Валентина орала… то есть выражала недовольство, а Мефодий упрямо молчал. Но спать они всегда ложились, уже помирившись. Да и не было у них крупных ссор-то, так только, мелкое ворчание. А в последнее время… Да чего там говорить! Еще и на рынке сегодня… И Павлину было жаль, и девчонки все как одна встали на ее защиту. Да еще этот приволокся с цветами! Фотоаппарат ему, видишь ли, купить прис…

От неожиданной идеи Валентина даже остановилась.

– Боника! – с вытаращенными глазами прошептала она. – Мне кажется, я придумала, как помириться с Павлиной! Я такое придумала! Пойдем домой, расскажу.

Утром она проснулась от сочного храпа прямо возле уха. Мефодий никогда так не храпел, разве что когда выпьет лишнюю рюмку. Сразу в мыслях проплыла картина – Мефодий вчера с горя выпил, подумал, прослезился и приехал домой. И в самом деле, чего ему на морозе дрожать. Там же надо вскакивать ни свет ни заря и топить печку, иначе за ночь все выстужает, а у них сейчас еще долго будут стоять морозы, хоть и снег тает.

Валентина, будто бы еще во сне, повернулась к мужу и закинула на него ногу… Нога упала на пустую постель. Валентина открыла глаза… На подушке Мефодия развалилась Боника и храпела, как матерый мужичище!

– Вот негодяйка, – покачала головой Валентина. – Прямо на подушку ведь влезла…

Ругать собачку она не стала – той тоже было тоскливо без любимого дружка, вот она и притащилась к хозяйке.

Валентина хотела было еще поспать, но в дверь позвонили.

– Сейчас! – пулей метнулась она к дверям, на ходу застегивая халатик и приглаживая волосы. – Иду-у!

На пороге с горшком цветов стоял Коноплев и улыбался во все вставные зубы.

– Ого… – растерялась Валентина. – Сторожишь ты меня, что ли? А с первой звездой не мог заявиться?

– Валя! Я по делу, – осторожно начал незваный гость.

– Ну тогда заходи, – вздохнула Валентина. – У меня к тебе тоже дело.

– Валя, – торопливо снимал боты кавалер. – Я ведь купил билеты на утренний сеанс. На утренний это ж всегда дешевле получается. И потом, ты еще успеешь и на рынок со своими банками смотаться. Я все продумал.

Валентина провела гостя в кухню, налила чаю и махнула рукой.

– Не пойду я с тобой в кино, не девочка уже. А если хочешь с кем прогуляться, могу познакомить. У нас женщина одна есть, замечательный человек, только с мужиками никак не везет. Ты теперь-то пьешь?

Коноплев быстро-быстро сглотнул и помотал головой.

– Нет, Валя, я не пью, у меня язва.

– И чего б этой язве тебя раньше не схватить? Золотой мужик бы был! А воровать бросил?

– Утратил я, Валя… былые навыки… – горько вздохнул Коноплев. – Решил заново жить начать. С тобой теперь.

– Забудь. Я тебя познакомлю с женщиной. Такая она славная… В общем, познакомлю.

– Ага… Только… а ты до девяти часов успеешь познакомить-то? А то… Билеты ж пропадут.

Валентина строго посмотрела на бывшего ухажера и строго произнесла:

– Запомни, Коноплев! На женщину денег никогда не жалей. Потом сто раз окупится. И вообще, выбрось ты эти билеты, у меня к тебе серьезный разговор.

– Я слушаю, Валя, только… А чего это собачка ко мне на коленки залезла? И, главное, еще в рот заглядывает?

– А того и заглядывает, что я ее еще сегодня не кормила. А ты не жмись, сними со своего бутерброда кусок колбасы да угости.

Коноплев отломил маленький кусочек и кинул подальше, чтобы собачка не сразу вернулась.

– Ты говорил, что купил фотоаппарат, а фотографировать умеешь? – учинила допрос Валентина.

– А как же! – даже обиделся Коноплев. – Я же в последнее время работал в детском саду!

– Я про настоящие снимки спрашиваю, а не про игрушечные.

– Так я и говорю – работал в детском саду, фотографировал детишек, – терпеливо объяснял Коноплев. – Только потом стало уж совсем безденежно. Сейчас же у всех свои фотоаппараты, а то и кинокамеры. Ну и зачем им я? Сами приходят и фотографируют. А то еще чего придумали – кто не может на утренник прийти из родителей, так им другие родичи дитенка фотографируют, а те потом забирают. В общем, глухо.