Маша Царева - Московский бестиарий. Болтовня брюнетки Страница 38

– Тебе правда скучно? – спросил он. – Принести шампанского? Если хочешь, мы можем уйти.

– Нет-нет. Максим, скажи… А ты правда все это с собой делаешь?

– Что «все»? – он, казалось, удивился.

– Педикюры, чистки, окраски. Вот я девушка, но у меня и то не всегда хватает времени на салон красоты. А ты вроде бы и работаешь, и все равно умудряешься… так за собой следить.

– Но что в этом плохого? – искренне изумился он. – Я высоко держу планку, дисциплинирую себя. Ты посмотри, как выглядят большинство наших мужчин. Да и женщин, честно говоря. Что дурного в том, что я не хочу быть, как все? Или тебе нравятся мужчины с грязными ногтями?

– Не знаю. – Его убийственная логика поставила меня в тупик.

– Ничего, ты привыкнешь, – Максим улыбнулся, а улыбка у него была потрясающая – за такие ямочки на щеках можно многое простить, в том числе и наличие пилочки для ногтей в качестве безусловного атрибута мужественности. – Сашка, а может, рванем отсюда?

– Куда? Мы же только что пришли, – удивилась я, – разве ты не хотел дождаться показа мод?

– Да ну их всех, – поморщился он, – что я, унюханных вешалок не видел, что ли? У них там в гримерке небольшая вечеринка с кокаином, я заглядывал.

На всякий случай я не стала интересоваться, что моему спутнику понадобилось в гримерной, где переодеваются манекенщицы. Иногда лучше избегать лишних вопросов.

Максим наклонился к моему уху, и в голосе его появилась та особенная влажная теплота, которая заставляет дрожать.

– Поехали ко мне. Будем пить шампанское – и пропади все пропадом.

Его элегантная квартирка была совсем небольшой, но, тем не менее, с порога производила впечатление – была в ней некая сдержанная роскошь, свидетельствующая скорее не о бездонном кошельке, а о хорошем вкусе. Темный паркет, прямоугольный черный ковер, низкая жесткая тахта в японском стиле, стеллаж с книгами (краем глаза я отметила – классика плюс модная современная проза), плоский кругляш светильника, журнальный столик с выпивкой из дьюти-фри.

А уж в его ванной комнате можно было поселиться навеки – изобилие пузырьков, скляночек, флаконов вызывало непроизвольное желание немедленно всем этим богатством воспользоваться. Предназначение половины косметических средств так и осталось для меня загадкой, я идентифицировала лишь безумно дорогой крем от морщинок под глазами да увлажняющую маску.

У меня никогда не было столько косметики.

Максим усадил меня на диван, а сам метнулся к холодильнику и с резвостью профессионального шеф-повара за десять минут накромсал аппетитный салат из зелени и морепродуктов. Белоснежная соковыжималка взорвалась бодрым жужжанием – Максим кидал в нее яблочные и апельсиновые дольки. В качестве дополнения к импровизированному ужину он подал ржаные булочки из французской пекарни.

– Мило, – похвалила я, схватив самую огромную булку.

– И главное, всего двести пятьдесят калорий на одну порцию, – без тени иронии заметил Максим, – я коллекционирую низкокалорийные рецепты.

– Я тоже на диете, – на всякий случай сказала я, незаметно скрестив пальцы (хотя почти не соврала, потому что диета – есть ограничение в какой-то разновидности пищи, а мой рацион из-за нехватки времени обычно ограничивается фастфудом).

– На какой? – заинтересовался он, разливая по бокалам прохладное белое вино.

Я вспомнила, как одна приятельница, манекенщица Ксения, рассказывала о каком-то безумном анализе крови, по которому составляют особенную, неповторимую диету, и стоит это удовольствие двести пятьдесят условных единиц. Ксения с горящими глазами рассказывала, что ей можно есть сколько угодно шоколада, зато красные яблоки – никогда.

– Диета по крови, – нахмурилась я, – сдала анализ в одной клинике… Не помню сейчас, как она называется. И знаешь, это действительно работает!

Мне очень-очень хотелось ему понравиться. У него были такие глаза, такие волосы, такие губы! От него тонко пахло каким-то неведомым восточным ароматом, а под модной тонкой футболкой аппетитно бугрились литые мускулы. Я, что называется, «поплыла». Мне было все равно, что он думает, что он говорит… Как школьница, влюбившаяся в учителя истории только потому, что тот смешно хмурил нос и носил модный пиджак с кожаными заплатками на локтях. Интуитивно я чувствовала, что веду себя правильно. Вскоре мне удалось перевести разговор из опасного диетического русла в исхоженную вдоль и поперек область моды. Максим был не из тех мужчин, которых нельзя заставить выбросить полюбившийся свитер. Он следил за последними тенденциями и даже пару раз в год, по его собственным словам, выезжал за одеждой в Рим или Милан. Мое знание процесса явно произвело на него впечатление. Правда, в какой-то момент он бестактно поинтересовался, отчего такая продвинутая девушка пришла на вечеринку в платье из коллекции две тысячи первого года. Но в целом беседа была безобидной и гладкой.

А потом Максим расслабленно откинулся на подушки, потянув меня за собой.

Знала ли я, что этот роман-однодневка станет самым унизительным приключением в моей жизни?

Вот что случилось утром: едва разлепив веки, Максим сдернул с меня одеяло и переместился вниз – сначала я решила, что… Но его интерес распространялся вовсе не на мою томно распростертую плоть, а на единственную ее частичку – ступни. Его лицо было так близко, словно он собирался поцеловать каждый пальчик моей ноги и отчего-то медлил.

– Почему ты рассматриваешь мои ноги? – Я поджала пальцы, заметив на одном из них облупившийся лак.

– Не твои ноги, а свои простыни, – ухмыльнулся он.

Я села на кровати, кое-как прикрылась пледом и недоуменно на него уставилась. Сон как рукой сняло. В животе жалобно трепыхалась всполошенная бабочка неприятного предчувствия. Я смотрела на Максима и не могла понять, что происходит. В его лице не было той расслабленной утренней лени, которой обычно предшествует бурная ночь. В воспаленных от недостатка сна глазах не наблюдалось благодарного блеска. И вообще – как-то странно он на меня смотрел, неприятно…

– Что случилось? – испугалась я. – Я что-то сделала не так?

– Да нет, не обращай внимания, – помявшись, ответил он. – Саш, ты иди в кухню. В холодильнике есть проросшая пшеница и морковь, можно сделать салат.

– Вообще-то, на завтрак я предпочитаю сэндвичи, – пробормотала я.

– Оно и видно, – совсем уж по-хамски усмехнулся Максим, кинув выразительный взгляд в сторону еле заметной (честное слово!) шероховатости на моем бедре, – на твоем месте я бы вплотную занялся собой. Пока еще есть время на реванш, но тебе уже тридцать. Эй, не обижайся, это всего лишь дружеский совет.