Джудит Майкл - Преобладающая страсть. том 1 Страница 38

Когда они успокоились, а Ник все продолжал держать ее в своих объятиях, Сибилла, повернувшись к нему лицом, начала целовать его плечи. Но неожиданно слезы ручьем хлынули из ее глаз, падая капельками на его тело.

– Что такое, Сибилла? Опять что-нибудь произошло? – спросил он немного раздраженным голосом, приподнявшись и внимательно всматриваясь в ее лицо.

– Ничего не произошло. Прости, все замечательно, и ты был просто великолепен. Мне так хорошо с тобой, я люблю тебя! – едва сдерживая дыхание, она постаралась отвернуться, но крепкие объятия Ника не позволили ей это сделать, и она смотрела на него затуманенным от слез взором.

– Продолжай, – коротко сказал он.

– Я тебя люблю, – повторила она почти шепотом. – Но вместе мы быть не можем, встретились поздновато. Почему мы не встретились год назад, когда твоя компания только складывалась?… Но этого не произошло тогда. Ты сделал правильный выбор, отправляясь в Сент-Луис, там ты можешь хорошо позаботиться о себе. Меня ты уже не вспомнишь. Я уверена, что у меня все обойдется, потому что я знаю, чего хочу, и, скорее всего, я последую по твоим стопам. Здесь я не останусь, хотелось бы перебраться в Лос-Анджелес или Нью-Йорк, – смахнув с лица последнюю невысохшую слезинку, она продолжала: – Мне было так тоскливо, безысходно, что я позвала тебя в гости сегодня вечером, потому что знала, как замечательно быть с тобою рядом. Но я бы никогда не посмела удержать тебя от поездки, потому что сейчас я тебе буду только мешать.

Ник пристально глядел на нее. Еще несколько минут назад он был приятно поражен и благодарен ей за внезапно открывшуюся в ней необычайную страсть. Ему это было тем более приятно, что в глубине души он надеялся, что по отношению к ней ему не чужды и другие, кроме жалости и удивления, чувства. А сейчас целый поток переживаний овладел им. Его сильно трогали ее одиночество, отсутствие самоуверенности; он восхищался ее храбростью и решительностью и, кроме того, догадывался, что внутри ее теплится огонь, который он непременно раздует. Он сделает ее уверенной в себе, научит любить и смеяться…

Крепко сжимая ее в своих объятиях, он вдруг сказал:

– Ты поедешь со мной.

Затаив дыхание, подозрительно прищурившись, она, будто не веря своим ушам, медленно покачала головой.

– Зачем ты меня обманываешь? Мужчины всегда говорят в постели не то, что думают.

– Ради Бога, перестань, – раздражаясь, ответил он. – Не знаю, что тебе обещали другие мужчины в постели, но если ты думаешь, что я безвольный мужик, который, расслабившись, не отдает себе отчета в своих обещаниях, то ты заблуждаешься. Я хозяин своему слову.

Не моргая, она смотрела на него.

– Если ты говоришь серьезно, я просто не…

Повернувшись к Сибилле, он вновь ласковым тоном пустился в объяснения.

– Сибилла, я хочу, чтобы ты поехала со мной. Я не могу тебя оставить тут одну. Ты же сама говорила, что мы будем вместе помогать друг другу.

Глубоко вздохнув, она закрыла глаза, а затем медленно выдохнула. Она чувствовала, что силы покидали ее, когда, расслабленная, она лежала в объятиях Ника, положив свою руку на его грудь и касаясь губами его лица. Еще раз вздохнув, она рывком прижалась к нему, прошептав при этом:

– Да.

Ник постарался отмахнуться от внезапной неприязни к ее резкости и к чему-то тому, что послышалось в ее голосе, и, поцеловав ее в лоб, он произнес:

– Я люблю тебя, Сибилла.

Неделей позже в загсе города Пало Алто состоялась церемония бракосочетания Николаса Филдинга с Сибиллой Морган.

Перебравшись в Сент-Луис, они поселились в небольшом домике на южной окраине города. Дом принадлежал тетушке Тэда Мак-Илвана. Молодые люди приспособили под свою фирму комнату для семейных, в которую также въехал Тэд. Он занял верхнюю часть этажа с двумя спальными комнатами и душем. А Сибилла с Ником поселились в большей по площади спальне с собственной ванной. Гостиная, столовая и кухня были общими.

– Приношу извинения за то, что мы так начинаем свою совместную жизнь, – сказал Ник. – Я обещаю тебе, что скоро мы обзаведемся собственным домом.

Трогая руками отбитые края обеденного столика, Сибилла подумала, что вряд ли Валери задержалась бы здесь надолго со своим молодым мужем или захотела бы поселиться в свой медовый месяц в доме, где они живут не одни. Валери, даже без мужа, не станет тесниться в одной спальне с единственным душем.

Да и Ник не позволил бы ей этого, придумав какой-нибудь выход из положения, если бы его женою была не Сибилла, а Валери. Но Валери не стала его женой, она больше для него не существует. Теперь Сибилла выступает в роли миссис Николас Филдинг, которой Ник что-то обещает.

– Мне очень нравится здесь, – сказала она, попав в его раскрытые объятия. Чувствуя крепость его рук, она приблизила свои губы к его губам, втайне торжествуя свою победу над Валери: она была уверена, что Ник окончательно забыл о Валери и любит только ее.

«Он позабудет ее гораздо раньше, чем это сделаю я».

Прижавшись к нему губами, она шептала:

– Пока мы вместе, нам не нужен большой дом.

– Но он тебе уже пообещал все, что ты ни пожелаешь, – заметил Тэд. – Ты потом ему все это напомни.

– Я знаю, – ответила Сибилла.

Под шум передвигаемой Тэдом мебели наверху они отправились в свою спальню и заперлись на скрежещущий замок.

Позже, лежа в объятиях своего мужа, Сибилла, поразмыслив, нашла некоторое преимущество в том, что они втроем делили дом. Работая со своим компаньоном на месте, Ник, занятый делом, подолгу будет засиживаться, предъявляя меньше требований к своей жене. Он не станет ее сильно донимать, но она не будет чувствовать себя одиноко в этом доме, ей не придется больше думать над тем, кем и чем заполнить свое время. Она тоже начнет трудиться. Уверенная в том, что ей удастся устроиться работать на телевизионную станцию в Сент-Луисе, она думала, что все может сложиться для нее замечательным образом, и не будет большой беды ни в том, что они поженились, ни в том, что делят дом на троих.

Небольшой заселенный ими дом занимал узкий участок, обсаженный порыжевшей травой. Около проезда на дорогу росло согнутое, истощенное пальмовое дерево. Огромное гостиничное окно выходило на такое же окно соседнего дома. Стены изнутри были выкрашены в странный горчичный цвет, жуткие отблески которого усугублялись при свете раскаленного добела стоявшего у фасада здания уличного фонаря. Сибилла и Ник купили себе белые простыни, повесив их вместо занавесок. Но они лишь слегка смягчали резкий свет и настолько не подходили к обстановке, что иногда, подняв глаза, можно было испугаться и подумать, что к ним в гости пришло привидение в колышащихся белых одеждах.