После рассвета будет закат - Виктория Цветаева Страница 38

– Нет, мам, ты у меня всегда такая подозрительная. Не волнуйся за меня, я уже не маленькая. У одногруппницы дома готовимся вместе к занятиям. Нам задали реферат, вот я и воспользовалась случаем позвонить, как лучше хотела, чтоб вы с папой не волновались. И соскучилась уже…, – поборов нахлынувшее слезы, старалась говорить, как можно увереннее, ведь мне нужно успокоить, а не накручивать её.

– Дорогая, мы тоже очень скучаем и любим тебя…

– Папе привет передавай. Я вас тоже очень люблю…, – голос мой всё-таки предательски дрогнул, образовав ком в горле.

Машинально я схватилась за шею, чтобы попробовать подавить эти внезапно и не к месту нахлынувшие чувства.

– Хорошо, пока, доченька, береги себя, – уже более спокойным голосом попрощалась со мной мама.

Фух, у меня вроде бы получилось её успокоить.

– И вы себя берегите…, – прошептала в ответ я, но уже куда-то пустоту.

В трубке раздавались гудки, а я всё не могла оторвать её от уха, так и стояла как сомнамбула.

– Да, Оля, не ожидал, – вывел меня из ступора Рустам.

Забрав у меня трубку, он стоял и ухмылялся во все тридцать два зуба.

– Чего ты не ожидал? – удивилась я, не понимая, о чём он говорит, находясь ещё полностью погруженной в разговор с мамой.

– Что ты такая врушка, такой талант актёрский пропадает, – смеялся он надо мной так, что стены содрогались.

Вот же сволочь, я по его вине здесь, а ему смешно! Показав ему в очередной раз фак, я просто влетела по лестнице в свою комнату и решила забаррикадировать дверь. Не желаю его больше сегодня видеть, а лучше никогда. Ничего не придумав другого, подпёрла ручку двери стулом. Тумбочку тащить не осилю, по-моему силёнок не хватит. И похлопав в ладоши от радости, что обвила его вокруг пальца, довольная побрела в душ. Как было хорошо и приятно на душе, что сегодня никакое чужеродное тело не будет ко мне прижиматься. Кровать в моем полном распоряжении. От такой радости я даже песенку стала подпевать, пританцовывая чуть ли не джигу джигу от радости!

И тут случилось то, чего я никак не ожидала, а от испуга чуть в заикающуюся дурочку не превратилась. Раздался такой мощный по силе грохот, что штукатурка с потолка посыпалась и в душевую влетел злой, как чёрт, Рустам, издав при этом грозный нечеловеческий рык. Глазищи горят, ноздри раздуваются, грудная клетка часто вздымается. Запыхался, бедненький!

– Что случилось? Ты как-то покраснел немного? Может давление поднялось? – во мне проснулась стерва или язва, называйте как хотите. Как говорится, что в женщине разбудите, то и получите.

– Я тебе покажу сейчас давление! Ты какого хрена себе позволяешь? – медленно надвигаясь, кричал он во всё горло, уже не сдерживаясь.

– А что я такого сделала? – невинно хлопая глазками, поинтересовалась я.

– Не смей никогда от меня закрываться, поняла? – кричит на меня этот слетевший с катушек ненормальный, а сам глазами моё тело сверху вниз пожирает, особенно грудь.

Всё это время я стояла под душем. С волос и тела стекала вода и падала на пол крупными каплями. Он медленно приближался ко мне, его настроение постепенно менялась. На смену гневу приходили другие эмоции, ничем не связанные с негодованием и яростью. Эмоции, перекрывающее всё на свете: страсть, похоть, вожделение и желание обладать здесь и сейчас. Зрачки расширились настолько, что практически закрыли белки и были похожи на чёрные омуты. Дьявол, не иначе! Его трясло, но уже не от злости, а от возбуждения. Я сглотнула вязкую слюну, у меня резко пересохло во рту.

В этот момент я поняла одну вещь— спасения нет… Я довела его до ручки… Но мне не было страшно. Я решилась, наконец-то, избавиться от бремени по имени девственность. И только в этом, как я считала, была моя надежда на спасение от этого безумца…

Глава 22. Оля.

Он стал раздеваться прямо на моих глазах, но вместо того, чтобы выгнать его или отвернуться, я стояла, как заколдованная, и не могла оторвать глаз от его шикарного торса. Кубики пресса на его животе так притягивали к себе, что хотелось провести по ним рукой, а ещё лучше языком. Желание дотронуться до этого совершенства было нестерпимым, и я невольно облизнула губы, предвкушая то, что должно здесь произойти. Я впервые вживую видела обнажённого мужчину, и этот вид будоражил и волновал меня. Всегда думала, что такого зрелища мои нервы не выдержат, и я или упаду в обморок, или спрячусь от страха в какой-нибудь шкаф, пусть поищет. Но реальность превзошла все мои ожидания, в хорошем смысле этого слова. Когда он снял последнюю разделяющую нас вещь, я увидела Его. Он вызывал во мне шок, просто огромный член, и я не могла понять, как это может в меня поместиться. Я думаю, такое возможно только под наркозом, не иначе.

Я непроизвольно прикрыла грудь и промежность руками, стесняясь своей наготы, покраснев, наверное, от макушек до пяток. Однако он просто набросился на меня, беспощадно разводя мои руки в стороны. Его руки и губы совершали хаотичные движения по всему моему телу. Мне хотелось того же, и я стала сминать его ягодицы, гладить грудь и плечи. Прикасаться к нему было настолько же хорошо, насколько ощущать и его прикосновения на себе. Мне нравилось в нём всё. Он был прекрасен… Раньше я боялась его страсти, теперь же, поняв что он не причинит мне вреда, я купалась в ней, как в море, таяла, как снег, в его горячих и обжигающих руках….

Моя слегка прохладная и озябшая кожа к его раскаленной до красна коже…, моё учащённое дыхание к его прерывистому и судорожному дыханию…, мои неумелые и неуверенные ласки к его безумным и сводящим с ума страстным и всепоглощающим объятьям…. Все смешалось в этот момент и непонятно, где начинается он, а где я…, этого нет…. есть одно только МЫ…, как единое и неделимое целое…. Я хотела его в этот момент всем своим существом, не испытывая и грамма того страха, какой я чувствовала в первое наше знакомство….

Подхватив меня на руки, он быстрым шагом преодолел расстояние до кровати. Мы упали на неё, ни на минуту не прекращая поглощать друг друга. Это было какое-то безумие! Первобытный животный инстинкт…, всепоглощающая, необузданная страсть руководили нами в этот момент…, вызывая полное отключение и помутнение рассудка…. Я должна была сопротивляться, но не могла…, хотела принадлежать Рустаму без остатка… Тело не подчинялось мне и жаждало новых ощущений…, оно жило отдельно от моей головы, какой-то своей непостижимой жизнью…. Сомнения отступили… Не думая ни о чём, я