Николас Спаркс - Лучшее во мне Страница 38

Аманда взяла стаканчик и под пристальным взглядом Доусона устроилась рядом.

— Хорошо спала?

— Да, — ответила Аманда. — А ты?

— Не очень, — едва заметно пожал плечами Доусон и, отвернувшись, снова устремил взгляд на цветы.

— Я заметила.

— Когда приедем к Таку, наверное, стоит помыть машину, — проговорил Доусон. — Если хочешь, позвоню Моргану Тэннеру.

— Я сама позвоню, — сказала Аманда. — Наверное, все равно придется с ним разговаривать.

— Аманда понимала, что ничего не значащий разговор — способ не говорить об очевидном.

— Неважно себя чувствуешь?

Плечи Доусона поникли, но он ничего не сказал.

— Ты расстроен, — прошептала Аманда, и сердце у нее заныло.

— Нет, — к ее удивлению, ответил Доусон и обнял ее. — Вовсе нет. С чего мне расстраиваться? — Нагнувшись, он нежно поцеловал ее и медленно отстранился.

— Послушай, — начала Аманда, — что касается прошлой ночи…

— А знаешь, что я нашел, пока здесь сидел? — перебил ее Доусон. Заинтригованная, Аманда отрицательно покачала головой.

— Я нашел клевер с четырьмя лепестками. Прямо здесь, возле лестницы, как раз перед тем, как ты вышла. Он был прямо перед моими глазами. — Доусон протянул Аманде тоненький зеленый стебелек, завернутый в обрывок бумаги. — Это к счастью, я сегодня утром об этом много думал.

Аманда уловила в его голосе тревогу, и у нее возникло дурное предчувствие.

— Ты о чем? — тихо спросила она.

— Об удаче, — ответил он. — О призраках. О судьбе.

Его слова ничуть не уменьшили ее смятения. Она продолжала внимательно смотреть на Доусона. Тот сделал глоток кофе и, поставив стаканчик, уставился вдаль.

— Ведь я чуть не погиб, — наконец выдал он. — Хотя по всему должен был погибнуть. Одного падения с высоты хватило бы. Пли взрыва. Черт, да я мог погибнуть два дня назад…

Доусон в задумчивости умолк.

— Ты меня пугаешь, — наконец сказала Аманда. Доусон очнулся.

— Весной на вышке случился пожар, — начал он и затем выложил Аманде все: о пожаре на нефтяной платформе, превратившемся в адское пекло; о том, как он, оказавшись в море, увидел темноволосого человека; как этот незнакомец вывел его к спасательному кругу; и как он снова неожиданно возник на корабле в синей ветровке, а потом внезапно исчез. Он также рассказал ей обо всем, что произошло с ним за прошлые несколько недель, — о преследовавшем его ощущении, будто за ним кто-то наблюдает, и как снова увидел того человека на причале. В конце концов он описал ей свою встречу с Тедом в пятницу, и очередное необъяснимое появление темноволосого незнакомца, и его исчезновение в лесу.

Когда он закончил, сердце у Аманды бешено колотилось.

— Хочешь сказать, Тед пытался тебя убить? Он пришел к дому Така с оружием, чтобы пристрелить тебя, и ты об этом вчера даже не обмолвился?

Доусон с видимым безразличием покачал головой:

— Теперь все позади. Я решил проблему.

— Ты выгружаешь его из машины возле вашего участка и звонишь Эби? — Аманда словно со стороны слышала, как ее собственный голос звучит все громче и громче. — Берешь оружие Эда, выбрасываешь его, и это называется решить проблему?

— Это моя родня, — проговорил Доусон, слишком усталый, чтобы спорить. — Мы решаем проблемы именно таким образом.

— Ты не такой, как они.

— Я всегда был одним из них, — возразил Доусон. — Я Коул, не забывай. Они пришли, и мы подрались, затем они снова пришли. Так мы ведем себя.

— Ты что хочешь сказать? Что эта история еще не закончена?

— Не для них.

— Тогда что ты собираешься делать?

— То, что всегда делал. Постараюсь не показываться им на глаза, по мере возможности не пересекаться с ними. Это будет не слишком сложно. Мне тут делать нечего — только машину помыть да, может, на кладбище еще раз заехать.

Внезапная мысль, поначалу жидкая и расплывчатая, начала принимать отчетливую форму, и в душе Аманды зашевелилась паника.

— Так мы именно поэтому вчера не стали возвращаться к Таку? — начала она допрос. — Ты опасался, что они будут ждать тебя там?

— Не сомневался, — сказал Доусон. — Но это не имело значения. Я вчера о них вообще не думал.

Главное — мы с тобой провели замечательный день.

— Неужели тебя не возмущает то, что они делают?

— Не особенно.

— Как это? Просто не обращаешь внимания? Даже зная, что они за тобой охотятся? — Аманда ощутила, как адреналин волной прокатился по ее телу. — Это что, тоже связано с твоим идиотским представлением о своем уделе в качестве одного из Коулов?

— Нет, — едва заметно покачал головой Доусон. — Я и не вспоминал о них, моя голова была занята тобой. С тех пор как ты впервые вошла в мою жизнь, в ней больше ни для кого нет места, потому что я люблю тебя.

Аманда опустила глаза.

— Доусон…

— А ты не должна этого говорить, — остановил ее Доусон.

— Нет должна, — настойчиво повторила Аманда и поцеловала его в губы. — Я люблю тебя, Доусон Коул, — естественно, как дыхание, прозвучали ее слова.

— Знаю, — сказал он, нежно обнимая ее за талию.

Гроза выжала из воздуха влагу, сохранив голубое небо и благоухание цветов. С крыши, правда, еще падали отдельные капли, которые приземлялись на папоротник и плющ, отчего те блестели и переливались в чистом золотистом свете. Доусон сидел, обняв Аманду, а она тесно прижималась к нему, наслаждаясь ощущением близости.

Аманда снова завернула в бумажку клевер и спрятала его в карман, затем они поднялись и в обнимку отправились прогуляться вокруг дома. Дорожку, по которой они ходили накануне, размыл дождь, а потому они шли прямо вдоль кромки цветочного поля. Они завернули за дом, располагавшийся на невысоком, но отвесном берегу реки Бэй, расстилавшейся перед ними широкой гладью, реки такой же широкой, как и река Ньюс. У берега по мелководью бродила, высоко поднимая ноги, голубая цапля. Чуть поодаль на бревне грелись на солнышке черепахи.

Они постояли так какое-то время, любуясь этой красотой. Затем медленно побрели назад к дому. На крыльце Доусон притянул Аманду к себе и поцеловал еще раз. В приливе любви она ответила на его поцелуй, но когда они наконец оторвались друг от друга, послышался приглушенный звон мобильного телефона, который напомнил Аманде, что у нее где-то есть и другая жизнь. Она медленно опустила голову. Доусон повторил ее движение, и их лбы под продолжавшийся звон телефона соприкоснулись. Аманда закрыла глаза. Казалось, этому звону не будет конца, но как только он все-таки умолк, Аманда открыла глаза и посмотрела на Доусона в надежде, что он поймет ее.

Он кивнул и открыл дверь, пропуская внутрь Аманду, которая обернулась, поняв, что Доусон за ней не последует. Доусон присел на ступеньку, а Аманда, превозмогая себя, направилась к ванной. Вынув из сумки телефон, она по пути посмотрела на «пропущенные вызовы».

К горлу внезапно подступила тошнота, а в голове бешено закружились мысли. Сбрасывая с себя одежду, она машинально стала составлять для себя список того, что ей предстоит сделать и что сказать. Включив воду, она, к счастью, обнаружила в шкафчике шампунь и мыло и, встав под душ, попыталась смыть с себя охватившую ее панику. Аманда вытерлась полотенцем, снова оделась и как следует высушила волосы, затем слегка подкрасила лицо — минимум косметики она всегда носила с собой.

Очень быстро она заправила постель и прибралась в комнате — положила на место подушки, слила остатки вина в рукомойник и выбросила бутылку в ведро под раковиной. Подумав, не взять ли мусор с собой, она в конце концов решила оставить все как есть. Два полупустых бокала со столиков возле кровати были вымыты, вытерты и убраны в буфет. Так она заметала следы.

Но что делать с телефонными звонками? Пропущенными вызовами. Сообщениями.

Придется лгать. Мысль о том, что придется рассказать Фрэнку, где она была, внезапно показалась ей совершенно невозможной. И ей даже страшно было представить, что могут подумать дети. Или мать. Нужно было все это уладить. Нужно было что-то делать, однако внутренний голос настойчиво шептал ей: «Знаешь, что ты натворила?»

«Да. Но я люблю его», — отвечал другой.

Раздираемая противоречивыми чувствами, Аманда стояла в кухне и еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Но как раз в это время, предвидя ее смятение, в кухню вошел Доусон. Он обнял ее и еще раз шепнул, что любит ее. И Аманде вдруг показалось — хотя это невероятно, — что все будет хорошо.

В Ориентал ехали молча. Тревога Аманды передавалась Доусону, и он почел за благо молчать, хотя руль в руках держал крепко.

У Аманды на нервной почве пересохло в горле. Лишь близкое присутствие Доусона помогало ей держаться. Ее мысли, хаотично сменяя одна другую, метались от воспоминаний к планам на будущее, чувствам и, наконец, тревоге. Погрузившись в них, она едва замечала, как они проезжали милю за милей.