Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос Страница 39

— Да, я…

— А я — отец Димы, Александр Морозов. Вот, решил посмотреть, как вы тут живёте… Пустите?

— Да… конечно… Проходите, пожалуйста… — Наташка ошеломлённо смотрела на гостя, — Вы проходите, я сейчас…

Юркнув в ванную, почти тут же вышла, на ходу завязывая домашний шёлковый халатик. Александр всё ещё стоял в прихожей.

— Вы проходите… только Димы сейчас нет… Но он скоро придёт, — дрожащим от волнения голосом произнесла Наташа.

Александр кивнул и прошёл за ней в комнату. Увидев гитару, спросил:

— Кто играет?

— Я… И Дима тоже…

Морозов присел в кресло, ещё раз внимательно оглядел девушку:

— Ну, давайте ещё раз познакомимся? Зовут меня Александр Иванович.

— А я — Наталья Валерьевна… — от волнения Наташка вдруг осмелела.

— Ну, вот и познакомились, — Александр улыбнулся: девушка была с явным чувством юмора.

— Вы кушать хотите? — просто, по-свойски спросила она.

— Нет, спасибо, я ужинал.

— Ещё раз поужинаете.

— Что вы, Наташенька, спасибо… А вот от кофе бы не отказался.

— А пойдёмте на кухню? Там уютнее пить кофе.

— А, пойдёмте! — хлопнув ладонями по коленям, Александр поднялся и прошёл за Наташей.

— А как вы узнали, где мы живём?

— Адрес мне дал Дима, мы ведь всё-таки родители.

— Понятно… — Наташка ставила посуду на застеленный ажурной виниловой скатертью стол, и Александр невольно ею залюбовался: вся такая ладная, по-детски естественная, с открытым, и в то же время, каким-то удивительно печальным взглядом. Присев напротив Морозова, Наташа смущённо опустила глаза.

— Так вот, значит, к кому наш сын сбежал из дома, — добродушно пошутил гость.

— Почему сбежал? — улыбнувшись, Наташа налила кипяток в чашку.

— Ну… Вот именно это я и пытаюсь сейчас понять.

Размешивая ложечкой сахар в кофейной чашке, Александр с интересом огляделся: старенький кухонный гарнитур, кремовые занавески, небольшой обеденный стол, плита, холодильник… Несмотря на незатейливость обстановки, в доме было, действительно, уютно.

— А вот и Димкина музыка, — кивнув на синтезатор, стоящий вдоль окна, Морозов-старший снова посмотрел на Наташу, — соседям не мешает?

— Нет, что вы, он в наушниках занимается. Он и для меня уже несколько песен написал.

— Вот как? А ты поёшь? — Александр перешёл на ты как-то по-отцовски, искренне, и Наташа совсем успокоилась.

— Да, я пою. Вернее, пела в составе одной группы. А сейчас Дима хочет, чтобы я с ним выступала.

— Понятно, — положив руки на стол, Морозов-старший внимательно посмотрел на девушку, — ну, а кроме пения, ты чем-то занимаешься?

— Учусь на режиссёрском, уже на второй курс перешла.

— Ну, если уже на второй… — мужчина улыбнулся, но, заметив смущение девушки, примирительно добавил, — Лиха беда начало… Ничего…

Несмотря на то, что он видел её впервые и так недолго, Наташа всё больше и больше нравилась Александру — в её разговоре было столько искренности и неподдельной простоты, что, казалось, он знает её уже очень давно… А ещё она с такой любовью произносила имя его сына, что не оставалось никаких сомнений: Димка для неё — свет в окошке.

Щёлкнул дверной замок. Подхватившись, Наташка выбежала в прихожую.

— Попалась… — донеслось до Александра.

— Иди сразу на кухню.

— А что таким заговорщицким тоном?

— Увидишь…

— Привет, па… — Дима радостно застыл в дверях.

— Привет-привет… — Александр подошёл к сыну, крепко пожал руку, хлопнул по плечу, — Если гора не идёт… ну, дальше сам знаешь.

— Я тебе очень рад, папа… А это — моя Наташа.

— А мы познакомились и даже выпили по чашечке кофе. И я рад тебя видеть, сын! — не сдержавшись, Александр обнял Диму, — Ну, рассказывайте, как живёте…

Был уже поздний вечер, когда Александр собрался уходить.

— Я ведь, собственно, вот что… — обращаясь к Диме, он то и дело переводил взгляд с него на Наташу, — Не сомневаюсь, что ты появишься на моём дне рождения. Но ты не знаешь, где будем отмечать. В общем, так. Ресторан «Дворянское гнездо», двадцать пятого в девятнадцать, естественно, с Наташей. Ну, а если ещё раньше появишься дома, то… Мама ждёт.

— Спасибо, па… Конечно, мы придём. Маме скажи, что у меня всё нормально.

— Да, и вот что… — Александр порылся в кармане брюк, вытащил ключи от автомобиля, — Был не прав. Вот, забирай машину, я как знал — на ней приехал… Только сейчас тебе придётся отвезти меня домой.

— Спасибо… — Димка пожал руку отцу, потом обратился к Наташе, — Наташка, поехали, папу отвезём…

— Дим, ты лучше один… Хорошо? — Понимая, что отцу и сыну есть, что сказать друг другу, ответила Наташа, — И… к маме обязательно зайди…

Возвращаясь от родителей, Дима радостно вспоминал встречу с матерью. Не смирившись с его выбором, она, тем не менее, больше не затрагивала эту тему, напротив, пригласив их с Наташей на отцовский юбилей. Слова же отца, сказанные тихо на прощанье, так и звучали у Димы в ушах: «Ну, иди к своей Наташе… В общем… как мужик, я тебя понял».

— У тебя очень хороший папа, — встретила его в прихожей Наташка, — Знаешь, что мне сейчас пришло в голову?

— Что? — обняв её сзади, Дима смотрел на их отражение в большом зеркале.

— Нужно сделать твоему отцу музыкальное поздравление! Слова я найду, а музыку ты сам напишешь… И споёшь.

— Слушай. Я и сам об этом подумал, когда ехал домой! И слова искать не нужно, у меня уже есть подходящий текст.

— Ну, тогда надо уже сейчас начинать, осталось десять дней.

— Завтра и начну. Можно и не одно поздравление… Можно отрепетировать несколько его любимых песен, и вместе споём… Да? — Дима повернул Наташу к себе, — Я вообще хочу, чтобы ты со мной выступала.

— У вас свой репертуар… Что я буду петь? Или играть?..

— Бэк-вокал на концертах… На тусовках — сольные номера… Две песни практически готовы… Всё равно в «Киви» ты не вернёшься.

— Мне лишь бы с тобой… — Наташа обняла его, уткнулась лицом в грудь… — А ребята… Не будут против?

— Не будут. В августе у нас сольник на дне города, и ты на нём будешь выступать в составе «Ночного патруля». Витька завтра уезжает недели на две, но Сашка на месте — будем пока втроём репетировать, и у отца втроём выступим. А в начале августа как раз и соберёмся. Да… Возможно, Никита вернётся в группу, так решили, — Дима посерьёзнел, было видно, что ему сложно говорить на эту тему, и, почувствовав это, Наташа переменила разговор: