Елена Лагутина - Пуля для любимого Страница 39

Насте не хотелось снова думать об этом. Она уже давно привыкла жить — а вернее, не жить, а существовать — в этой закрытой темной коробке, в которую превратилась с того времени ее жизнь. В конце концов, чего она хотела? Мужчина провел с ней пару ночей — пусть замечательных, неповторимых и ни на что не похожих, но ведь это с ее точки зрения. Возможно, он так не считает, и для него это был всего лишь случайный эпизод, маленький и совсем незначительный кусочек бурной жизни. Ведь он наверняка не живет в черной коробке, как она.

«Мне было очень хорошо. Правда», — вспомнила она его слова и в ту же секунду почувствовала, что больше не может сдерживаться. Изо всех сил прикусив губу, она закричала — звук прорвался в пространство не криком, а сдавленным протяжным стоном. Уронив голову на сложенные на столе руки, она вжалась в них лбом и снова застонала.

Ночь она провела в тяжелой полудреме, то просыпаясь, то снова проваливаясь в темную яму. Ей снились кошмары. Посреди ночи она встала — казалось, что ее бьет озноб. Выкурив одну за другой пару сигарет, снова упала на постель, накрывшись сверху еще одним одеялом. Утро никак не хотело приходить — обычно она вставала в семь часов. Каждый раз, просыпаясь, она смотрела на часы — иногда ей казалось, что она проспала по крайней мере час, но оказывалось, что со времени ее последнего пробуждения проходило не более пятнадцати минут.

Когда наконец наступило утро, Настя заснула. Так часто бывает — ночная бессонница прекращается в самый неподходящий момент, когда уже пора просыпаться. Очнувшись, словно от толчка, она вскочила — часы показывали без семи минут восемь. Через семь минут она должна быть на работе…

Настя была вся мокрая — видимо, ночью у нее и в самом деле поднялась температура. Тело было как ватное, она его практически не чувствовала. Наскоро приняв теплый душ, она заметалась по квартире, одной рукой застегивая юбку, другой расчесывая спутанные и слипшиеся волосы. Нужно было успеть в детский сад к утренней зарядке, а потом, после обеда, идти на занятия в спортшколу… День был расписан до мелочей, и это ее радовало — некогда будет думать о грустном. «Пусть!» Она качнула головой и, стараясь не думать о боли в голове, отправилась на работу.

— Господи, Настя, что с тобой? — Даже не поздоровавшись, Наташа окинула подругу тревожным и пристальным взглядом.

— Все в порядке. То есть я немного нездорова. Ночью плохо спала.

Настя прекрасно понимала, что подобный вариант ответа мог бы устроить кого угодно, но только не дотошную, всегда видящую ее насквозь Наташку. Однако сейчас ей не хотелось говорить о том, что она пережила этой ночью.

— На зарядку, — бодрым голосом обратилась она к детям, которые, едва увидев, тут же облепили ее со всех сторон.

— Настя, а мы с мамой и папой вчера ходили в парк, — поделилась своей радостью Иринка.

— В парк? — Улыбнувшись, Настя погладила рукой маленькую светлую головку. — Ты, наверное, каталась на карусели?

— Да, на карусели. Я сидела на верблюде!

Дети встали в круг, и Настя начала привычный утренний ритуал — зарядку. Через пятнадцать минут она, выбрав себе в помощницы все ту же Иринку, отправилась на кухню за завтраком для детей, потом сидела с ними за столом, следя, чтобы все поели. Она все время находила себе какое-то занятие, чтобы не остаться даже на минуту наедине с Наташей. Так продолжалось до самого обеда, а потом дети легли спать, а Настя вместе с Наташей отправилась в «воспитательскую».

— Слушай, да ты, кажется, горишь. — Наташа приложила к ее лбу ледяную руку. — Правда, что ли, заболела?

— Не знаю, наверное. Ночью температура была, а сейчас я ее и не чувствую, — отмахнулась Настя, маленькими глотками отпивая из чашки кофе, который сегодня почему-то казался ей безвкусным.

— Мне кажется, что дело не только в этом. — Прищурившись, Наташа затянулась сигаретой. — Олег приходил?

— Олег не приходил. — Настя произнесла это спокойно и равнодушно, удивившись тому, что это равнодушие было не только внешним.

— Поэтому ты такая кислая?

— Я не кислая. Сама же видишь, у меня температура. Я ночью плохо спала.

— Но ты ведь его ждала? Он же обещал…

— Да прекрати ты, Наташка, — оборвала она подругу и протянула руку к сигарете. — Кажется, мы пополам курить собирались. Ну обещал, подумаешь. Мне все равно, ты ведь меня знаешь, я не романтик.

— В том-то и дело, что знаю, — возразила Наташа. — Поэтому и беспокоюсь. Ты такая восторженная вчера была.

— Боже, замолчи. Если ты сейчас же не прекратишь об этом говорить, я… Я вытряхну пепельницу тебе на голову. — Настя угрожающе сдвинула брови, давая понять, что не шутит.

— Знаешь что, Настя, иди-ка ты домой. На тебе лица нет, ты вся бледная, как поганка.

— Спасибо, подружка. Только я уж отработаю, а потом пойду домой.

— Да ты с ума сошла, что ли? Совсем свалиться хочешь? На тот свет собралась, Настя? Говорю же, у тебя температура не меньше тридцати девяти. Может, у тебя ангина или воспаление легких… Горло болит?

— Ничего у меня не болит. Я себя отлично чувствую. Я не пойду домой, Наташа. Не надо воображать себя курицей-наседкой. Тебе эта роль не подходит.

Настя встала и почувствовала, что пол под ней закачался. Черт возьми, да что с ней такое! Схватившись рукой за трубу от батареи, она закрыла глаза. Голова кружилась, черные блики мелькали перед ней, разрастаясь в уродливые и бесформенные кляксы… Она отдернула руку — батарея была огненной, и она не сразу это почувствовала.

— Тьфу, черт. Руку обожгла, — выругалась она и беспомощно опустилась на стул. — Что-то со мной неладное творится…

— Я вызову тебе такси. И не смей возражать.

Наташа выпорхнула из комнаты, а через пару минут, вернувшись, застала Настю почти без сознания. Она сидела, опустив лицо на стол, прижавшись алеющей щекой к шероховатой поверхности из кожзаменителя, руки безвольно повисли вниз.

— Настя! Господи, может, «скорую»?..

— Да нет, не нужно, все в порядке. Сейчас приду домой, выпью аспирина, все пройдет…

Наташа заботливо усадила подругу в такси, попросила довезти прямо до подъезда и обещала позвонить часа через полтора.

Настя свалилась на кровать, даже не разувшись, только сбросила мокрый от снега полушубок прямо на пол. Некоторое время лежала без движения, пытаясь справиться с головокружением, следя за маленькими розовыми шариками, мелькающими перед открытыми глазами. Сначала ей показалось, что обои запачканы какой-то розовой жидкостью, но потом она перевела взгляд и поняла, что розовые пятна ей мерещатся. Хотелось закрыть глаза, но с закрытыми глазами головокружение просто сводило ее с ума. Наконец, сделав над собой усилие, она все же поднялась, сняла ботинки, аккуратно поставила их в прихожей, подняла полушубок, пошатнувшись, потеряла равновесие и едва не упала.