Лора Бекитт - Пленница судьбы Страница 39

— Три года назад, — начал он, — я женился. Впервые, хотя мне было уже за сорок. Женился на молодой девушке. Она происходила из хорошей, но обедневшей семьи. Конечно, я верил в то, что между нами существует взаимная любовь. А потом я поругался с отцом. Глупо, но виной тому были политические события. Отец изменил завещание, все досталось моему брату. К нему же ушла моя молодая жена. Мне осталось лишь небольшое количество акций, которые обесценились в начале войны. Что вы скажете об этом, Люси?

Она смотрела на него в упор:

— Хотите честно?

— Да.

— В вашей трагедии нет ничего необычного. Это можно пережить. Вы сильны и здоровы, и у вас нет никого, о ком вы должны заботиться.

— Возможно, как раз это и плохо…

— Вы не сказали, к чему стремились раньше, — промолвила Шанталь.

— К чему? К тому, чтобы стать еще богаче, чтобы постоянно чувствовать себя успешным. — Он вздохнул: — Я сам виноват. Я выбрал жену за красоту, за молодость — как игрушку. Я не знал и не хотел знать, какой она человек. — Александр усмехнулся: — А ведь она не подала бы мне руки на Гревской площади, как это сделали вы!

Шанталь беспокойно завозилась на диване.

— Быть может, пойдем?

— Вам не нравится мое жилище?

— Дело не в этом…

— Люси! Вы удивительно красивы.

Александр взял руку женщины в свою и поцеловал, потом обнял Шанталь и мягко привлек к себе. Неожиданно она почувствовала влечение и удивилась. Иногда в публичном доме в пьяном угаре она ощущала что-то похожее на страсть, но тогда ее желание было смешано с жаждой денег, стремлением забыться; те мимолетные капризы тела не имели ничего общего с движениями души.

Шанталь лежала в объятиях Александра, и они целовались, жадно и страстно, словно тайные любовники. Запретные, ласкающие прикосновения этого мужчины сводили Шанталь с ума. Она с радостью согласилась бы отдаться ему, более того — она желала этого. Впервые в жизни близость с мужчиной не унизила, а возвысила бы ее, но… А если потом он посадит ее в экипаж и сунет в руку пять франков — плату за доставленное удовольствие?!

— Александр! — задыхаясь, прошептала Шанталь. — Вы обещали…

К удивлению женщины, он сразу ее отпустил.

— Простите, Люси. Когда я приглашал вас сюда, у меня правда не было таких намерений. Хотя теперь вы, конечно, мне не поверите.

— Если б не верила, то не пошла бы к вам.

Женщина встала. Александр поднялся вслед за нею.

— Я собирался сказать вам это позднее, Люси, а теперь подумал: зачем ждать? Выходите за меня замуж!

— Я… я вам не подхожу. Я простая женщина и даже не коренная парижанка.

— О боже! Какое это имеет значение!

Шанталь глубоко вздохнула:

— Я… я должна разобраться в себе. Это так неожиданно…

— Понимаю. Подумайте над моим предложением. Только, если можно, не слишком долго. Ведь сейчас война… Неизвестно, что может случиться со всеми нами.

— Вы правы.

Они спустились вниз и пошли по городу, озаренные приглушенным сиянием заходящего солнца.

И, глядя на этот блеск и сияние казавшегося нереальным мира, Шанталь неожиданно почувствовала себя обнаженной и беззащитной перед своими чувствами. Сейчас в этом городе властвовал призрак свободы, а в ее сердце жил призрак счастья. Она чувствовала себя счастливой, всего лишь прикоснувшись к грезам, а если бы они сбылись… Выйти замуж за этого человека, любить друг друга — как это было бы замечательно! Для Люси. Для Шанталь это несбыточная мечта.

Глава 2

В какой-то момент Эжену почудилось, что он вступил в некое таинственное царство, существующее далеко за пределами того мира, какой он только что покинул, живущее своей неведомой, непостижимой жизнью.

Вдали возник силуэт острова — его омываемые холодными водами, напоминающие шершавые бока гигантского животного скалистые берега. Эжену казалось, будто он уже различает незамысловатый пейзаж деревеньки: купы деревьев, крошечные домики, переплетение изгородей, прихотливо вьющиеся тропинки. Пусть здесь все убого и дико, береговые постройки изъедены морской солью и разрушены волнами. Главное — в характерах живущих здесь людей, чьи сердца — не подвергшаяся разграблению сокровищница.

Он не знал, зачем приехал в эти края. То ли в самом деле надеялся что-либо услышать о Мари, то ли потому, что ему просто некуда было деваться. Он добрался сюда с большим трудом, пробираясь, как вор, по оккупированной территории, по которой до него словно смерч прошел. Опустевшие дороги, выжженные деревни, испуганные, подавленные мирные жители, тысячи могил — казалось, земля Франции окутана невидимым саваном. Перед глазами Эжена вновь и вновь вставали картины войны, войны, во время которой он познал страх, отчаяние и надежду человека, находящегося на краю гибели.

Выйдя из госпиталя, Эжен, как советовала Шанталь, обратился в префектуру Парижа и был ошеломлен полученными сведениями: оказалось, Мари Орвиль, урожденная Мелен, зарегистрирована как проститутка!

— И где мне ее искать? — растерянно произнес Эжен.

— Неизвестно. Для них вся улица дом родной! — ответил пристав.

— Но она жива?

— Кто знает! Сейчас такое время — каждый день умирают сотни людей! У полиции хватает дел и кроме того, чтобы заниматься продажными девками.

— Я ее муж, — сделав над собой усилие, произнес Эжен. — Я был на войне, а ей, видно, пришлось несладко… Скажите, ее могут снять с учета?

— Да, если вы подтвердите, что она больше не занимается проституцией и имеет средства к существованию. Но для этого вы должны ее найти. Дело в том, что в данное время Мари Орвиль пребывает в статусе пропавшей без вести.

Больше ему ничего не удалось узнать, и он приложил все силы к тому, чтобы уехать из Парижа. У Эжена оставалась слабая надежда, что Мари поддерживает связь со своими родными. Кажется, у нее была сестра… Осуждать Мари Эжен не мог. Вероятно, у нее просто не было иного выхода. Нищета, одиночество, смерть ребенка… В том, что ребенок, которого она должна была родить, умер, Эжен нисколько не сомневался.

Он ступил на берег Больших скал. Кругом было безлюдно, и Эжен пошел наверх, туда, где виднелись дома. Он увидел поблекшие от морской соли стены жилищ и ржавчину на решетчатых оградах. Вокруг не было ни души. Эжен присел на скамью возле первого же дома и принялся смотреть вдаль. С океана наползала серая осенняя мгла, напоминающая мутное стекло.

Из дома вышла женщина и направилась нему. Возможно, она шла по своим делам. Или увидела Эжена из окна и решила узнать, зачем он пожаловал в ее владения.