Бумажный зáмок (СИ) - "Mut-Em-Enet" Страница 39

— Сегодня же суббота!

— Отлично! Сейчас ты раздеваешься…

— Ты снова?

— Не снова, а опять… Или это не по договору?

— А и правда… Договор… Спать с тобой пока никто не видит, я не обязана…

— Я так понимаю теперь наш секс будет публичным. Прям представляю: прямая трансляция из спальни на большом экране на Тайм-Сквер!

— Да у Вас, батенька, извращённая фантазия…

— Ой хорошо, что ты ещё не всё знаешь…

— То, что я слышала уже и так поражает!

— Вопрос насчёт вчера: напомни, что ты ответила на моё предложение?

— Ну не так же сразу, могу я хоть подумать?

— Можешь, конечно, но пока будешь думать, уведут меня…

— Ну да, такое-то сокровище…

Приподымаюсь на локтях! Блин, какая красивая, не могу наглядеться! Провожу рукой по ее волосам! Она подается вперёд и целует! Ее губы мягкие и нежные, на вкус напоминают самый изысканный деликатес! Я не могу от них оторваться, и проникаю горячим языком в ее рот. Блаженство в чистом виде! Сходил ли ты когда-нибудь, Мэтт, по чьим-то поцелуям с ума? А тут как влюбленный школьник просто растворяешься в птичке.

- Фу, — слышу детский голос. В дверях стоит Ник.

— Прям как в сказке, — восклицает Майя.

— Вы где там? — к дверям подходит птичкина бабушка, — так дети на выход, а ты, жених одевайся, и выходите завтракать! И без шалостей тут!

Она уходит и мы начинаем смеяться.

— Это ничего, что твоя бабушка видела меня в неглиже?

— Боюсь вот, чтоб не ослепла от твоего мускулистого тела!

— Так зафиксируйся, запомни этот настрой и продолжим потом!

— Постараюсь!

Быстро одеваюсь, но все ещё пошатываюсь. Голова болит адски. Да и как-то перед птичкиной бабушкой за вчерашнее неловко.

Выходим к завтраку, дети уже сидят и ковыряют кашу!

— Матвей, чего мнёшься, садись давай, — птичкина бабушка подсовывает мне стакан со свело-зеленой полупрозрачной жидкостью. Нюхаю — пахнет укропом и огурцом.

— Что это?

— Выпей и потом хорошо поешь! Это рассол!

Птичка объясняет:

— Ну такой маринад от соленых огурцов!

Где они только взяли эту гадость, — соленое и пряное, да ещё с кислинкой!

— Ты пей-пей! Я своего деда так не раз спасала! Огурцы домашние, специально привезла Лизу порадовать.

Допиваю залпом и правда не сразу, но чуть легче.

— Чтоб больше, я тебя, Матвей, в таком виде не видела, а то точно не отдам за тебя Лизку!

— Прошу прощения, вчера был нетрезв!

— Ой, мне ещё моя бабка говорила, пьяный проспится, дурак — никогда!

— Мудро!

Мне стало так тепло, как когда-то с мамой в нашей крохотной квартирке в Бронксе!

— А поедем сегодня все вместе к океану? Мэтт, ты как? — спрашивает птичка.

— Я, мисс Айскра, вынужден выполнять условия нашего договора и не посмею отказаться!

— Тогда решено! Едем на Орчард-бич! Чур, я за рулём!

— Лиз, так может дети пусть побудут со мной, а Вы вдвоем езжайте! — говорит бабушка.

— А ты не едешь?

— Ой, не для меня такое, мне б дома!

— Двойнята, хотите?

Дети в один голос:

— Да!

После коротких сборов выезжаем, в принципе тут недалеко.

Дети бегают как сумасшедшие по променаду, а мы с птичкой смотрим на бездонный океан, такой же серый весной, как ее глаза.

— И что ж я тебе такого сказал, перед тем как вырубился, что ты сменила гнев на милость, — обнимаю ее за талию!

— Да так одну глупость, но очень милую.

40. Река наслаждений

Лиза

У меня перехватило дыхание от его слов… Как странно! Любит? Да будь он трезвый, кинулась бы ему на шею, а так… Все равно сердце стучит, что кажется, сейчас вырвется наружу.

Спокойно, Елизавета! Проснется, выяснишь, правда ли это или бред сумасшедшего.

Выхожу на кухню, бабушка ещё сидит за своим вязанием.

— Ну что уложила своего Матвея? Прям беда с ним. Повод хоть есть?

— Уложить-то уложила, а про повод не знаю…

— Лиз, ты хоть бы чаю выпила чтоли, а то пока вы там разбирались, детей покормила и отправила по комнатам, нечего им заглядывать! А ты со своим Матвеем скоро совсем исчезнешь, вон уже лица на тебе нет!

— Да не мой он, — что ж бабушка заладила.

— Твой-твой, с чего бы так с ним носилась, уж сама себе не ври.

Перевожу тему:

— А что у нас есть вкусного?

— Да полно ж всего. И я приготовила, и Мисси. Чего хочешь: мясо, рыбу? — бабушка открывает холодильник.

— А что из овощей есть?

— Помидоры, огурцы, перец. Тебе салат сделать? Ну и мои солёные огурцы, что я из дому привезла…

— А давай, я вот рыбку с солёным огурчиком, и потом чаю конечно.

— Хорошо, — бабушка заботливо все выкладывает и ставит чайник!

Я понимаю, что с утра у меня и маковой росинки во рту не было, ем быстро и аппетитом. А бабушка просто сидит рядом и наблюдает:

— Ты, Лиз, не спеши так, никто не заберёт! А на ночь возьми воды, вон таблетки какие и полотенечко. Вдруг Матвею плохо станет и если сможешь, уложи его на подушку повыше. А то мало ли что!

— Все сделаю и пойду в гостевую, наверное, ночевать!

— О нет, с ним оставайся, заодно и проследи, чтобы все было хорошо!

Я киваю.

Собрала все необходимое и иду к себе.

Мэтт раскинулся на всю кровать аки звезда. Ну и как его так переложить, чтобы и мне место было? Немного подтягиваю его на подушке. Ну тяжёлый же! Или это я, как говорит бабушка, совсем уже охляла с этими чувствами.

Пойду в ванную, надо подумать. Набираю теплую воду, добавляю ароматную лавандовую соль и погружаюсь. Вода укутывает меня, успокаивает. Я на миг забываю обо всех заботах и даже прикрываю глаза от удовольствия. Но тут же мысли уносят меня в совершенно другую ванную в квартире Мэтта, в тот день когда мы были там вдвоем. Лиза, ку-ку! Гони от себя наваждение, а то уже так завелась, что ух! Так поди выйдешь из ванной и накинешься на спящего Мэтта! А что было бы неплохо… Смываю с себя душем остатки соли и переодеваюсь в пижаму, не голой же спать рядом с ним, уже достаточно, что он почти разделся.

Убираю его руку и ложусь рядом! Прикрываю его одеялом, чтобы у меня не было соблазна. Не стану же пользоваться его состоянием… Закусываю губу, до крови. Как же я его хочу. Хоть пьяного, хоть какого. Лиза, потерпи до утра! А там видно будет.

Ну утром мне просто его жалко: бледный, взлохмаченный, видно, что ему плохо! Сам же виноват! И эти провалы в памяти! Ну уже хорошо, что про предложение не забыл, вот про признание… Ну и пусть.

И так уже что-то…

Перед тем как выйти из дома, решаю надеть его подарок — подвеску с птичкой.

Возле океана между нами возникает момент восхитительной близости: мы даже говорить перестаем, иногда взгляды красноречивее слов.

Мимо проносится Ник:

— Бетти, а спорим, ты меня не догонишь!

— А вот и легко! — бегу за ним и моментально спотыкаюсь… Моя дурная карма… Ну никогда ж нормально не бывает. Понимаю, что ушибла ногу и, по-моему, счесала колено, просто джинсы как раз в этом месте становятся влажными. Предположительно от крови. И Мэтт, и дети молниеносно кидаются ко мне.

— Птичка, ты в порядке, встать можешь? — Мэтт помогает мне подняться, — теперь моя очередь тебя таскать.

Подхватывает меня на руки. Майя аж замерла. Вот слишком много смотрит мультов про принцесс.

— Поехали, прокачу тебя до больницы, погибель ты моя!

Врач осматривает ногу и интересуется моей страховкой. Перелома нет, сильный ушиб и содранная кожа на колене. Ногу фиксируют специальной лангеткой, а колено обрабатывают антисептиком. Ещё пару наставлений и отпускают. Мэтт с детьми ждут меня в приёмном покое, и уже что-то жуют.

— Все, теперь можем идти!

— Ну судя по всему идти можем мы, а вот с тобой непонятно, хватайся за меня!

Мэтью подставляет плечо, я обнимаю его шею и ощущаю запах его волос. Толи от обезболивающего, толи от нахлынувшей нежности, почти теряю сознание в его объятьях. Он проводит рукой по моей щеке: