Дьявол всегда рядом со мной - Ники Сью Страница 39

Мы поднимаемся внутрь, и от запаха таблеток хочется заткнуть нос. Белые стены, начищенные до блеска окна, а в глубине родители с детьми, в ожидании своей очереди. Я подхожу в регистратуру, а Кирилл с недовольной физиономией мнется позади, поглядывая то и дело из-за плеча. Что-то его «я и сам могу» отодвинулось на задний план, стоило нам только переступить порог медицинского учреждения.

Пожилая женщина в больших круглых очках с толстыми линзами пишет что-то в тетрадке, когда я стучусь в окошко. Обычно мама проводит эту процедуру, а я лишь молча жду на стуле, рассматривая плакаты о здоровом образе жизни, висящие на стенах.

— Добрый день, — стараюсь говорить как можно мягче. — Мы первый раз у вас, карточки нет. Можно к терапевту? У нас срочное дело.

— Фамилия как? — С неохотой поднимает голову дама, поправляя очки. Смотрит на меня таким усталым взглядом, будто давно мечтает в отпуск, а ее тут держат на привези.

— Соболев.

— Не склоняется что ли?

— В смысле?

— Марина Николаевна, — кричит она, хотя другая медсестра всего в двух шагах за ее спиной. — Соболева глянь. Адрес-то какой? Лет сколько?

У меня уходит добрых минут пятнадцать, чтобы донести информацию и выбить несчастный талон к терапевту. В итоге, на Кирилла заводят карточку, вписывают все его данные, к счастью, он додумался взять полис. Иначе нас бы точно послали далеко и надолго.

Врач, к которому дали талон, тот же самый, к кому обычно хожу и я. Добродушная женщина с чернильными короткими волосами. Ей лет сорок, может меньше, больше ничего я о ней и не знаю.

Мы проходим в коридор и усаживаемся на свободные стулья. Впереди нас трое: младенец, семилетняя девочка и парень с дредами, чуть старше нас. Последний, кстати, не понравился Кириллу, хотя он ничего не сказал, но по косому взгляду в сторону незнакомца все было, итак, очевидно.

— Долго нам тут сидеть? — Недовольно вопрошает Соболев, скрещивая руки на груди. Очередь двигается медленно, практически один человек в тридцать минут.

— Ну… наверное, еще полчаса, — пожимаю плечами, примерно предполагая, сколько ждать осталось.

— Почему ты со мной не поздоровалась? — Переводит неожиданно тему Кирилл. Поворачиваю голову, разглядывая знакомый профиль. Замечаю пушистые ресницы, идеально ровные скулы, глаза в форме миндалин, красивый разрез, ничего не скажешь.

— Ты был так занят своей Принцессой, я и не думала, что меня вообще заметишь, — отвечаю без задней мысли. Потом, правда, прикусываю язык. Так запросто ляпнула это, он теперь решит, что у меня не все дома.

— Серьезно, что ли? — Хмыкает Соболев. Опирается на локоть, подпирая лицо ладошкой. Чуть наклоняется ко мне, и смотрит так пристально, что я невольно отворачиваюсь, смутившись.

— А почему нет?

— Дурочка, — усмехается, но как-то по-доброму, что ли Кирилл. Мне вроде и губы надуть от обиды охота, а с другой стороны, слишком уж мягко эта фраза у него прозвучала.

— Соболев, — открывается дверь в кабинет врачу. Мы оба поднимаемся и заходим.

Кирилл садиться возле стола доктора, а я остаюсь стоять у входа. Глазею по сторонам: то на цветке в углу остановлюсь, то на кушетке, то на весах на полу, то на стопе карточек. Женщина в белом сначала даже хочет меня выпроводить, но я вру, что мы брат и сестра, а мама настоятельно требовала находиться на приеме вместе.

В итоге Кирилла заставляют сперва раздеться, и в эту минуту, мне от смущения хочется провалиться под землю. Его рельефная грудь, кубики пресса, широкие плечи, даже выпирающее косточки ключицы, не дают моим глазам покоя: так и манят дотронуться, провести рукой по горячей коже. Больные мысли. Ненормальная фантазия. К счастью, осмотр заканчивается быстро, и Соболев обратно облачается в одежду.

20.2

В больнице мы пробыли часа три, не больше. Сходили на рентген, потом опять к терапевту, оказалось, что переломов нет. Ушибы да, не сильные, но многочисленные. А еще врач нас пытала, откуда у Кирилла шрамы на спине.

— С виноградника упал летом у бабушки, а там забор с колючей проволокой был, ох и кровище тогда налило. А я говорила, не лазить там, но у кое-кого же вечно зудит в одном месте! Вот все так и выходит, — не растерялась я. Соболев усмехнулся, но добропорядочно закивал головой и поддержал мою легенду.

Из клиники вышли вместе с луной, которая собиралась сменить солнце. На часах было четыре, и мама мне уже успела пару раз позвонить. Вновь соврала ей, что гуляю с девочками в парке, и получила строгое «дома поговорим», а затем гудки в трубке. Эта фраза означала только одно: привет, нотации.

— Почему ты ей постоянно врешь? — Поинтересовался Кирилл, провожая меня до подъезда. Как уж так вышло, что мы снова шли нога в ногу и разговаривали без агрессии, не знаю. Но сейчас я радовалась тому, что все же пошла за ним следом и не оставила одного.

— А что ты предлагаешь ей сказать?

— Правду? — Посмотрел он на меня как-то неоднозначно. Наши руки случайно встретились, и я невольно смутилась от легкого прикосновения.

— Как моего друга избили, потом он кинул в меня кирпич, а потом меня поймали отморозки и ты стал суперменом?

— Извини за кирпич, не задел хоть?

— Вовремя опомнился, — усмехнулась я, останавливаясь на ступеньках, у входа во двор.

— Все ради твоего блага, — пожал он плечам, и на лице появилась та самая обаятельная улыбка, к которой у меня возникал собственнический инстинкт. Интересно, Ксюше он тоже так улыбается? Подумала только о ней, как перед глазами всплыл момент возле ворот. Я вот не трепала Кирилла по волосам. Она с ним выходит в таких близких отношениях.

— Ромашка, — щелкает пальцами перед моими глазами Соболев, вырывая из грустных мыслей. Вроде и стоит напротив меня, светом озаряет, а ощущение такое колкое, будто все это адресовано мне по ошибке, и на самом деле, мысли Кирилла сейчас занимает Ксюша.

— Что? — Тихо спрашиваю. Смотрю на него из-под ресниц, снизу вверх, не скрывая грусти.

— У тебя энерджайзер сел? Потухла почему-то.

— А я как лампа Алладина: погладишь по краю и заряжусь.

— Вон оно как, —