Развод. Не бывшие (СИ) - Адалин Черно Страница 39

— Вам не нравится то, что я говорю?

— С чего вы взяли?

— С того, что вы слишком сильно сжимаете чашку в руках.

Отставляю чашку на журнальный столик у ног и бросаю недовольный взгляд на Рустама.

— Считаете, что Динар лучше всех? Конечно, он ведь платит вам деньги и дает работу. О нем можно петь дифирамбы, — раздражаюсь.

— Я такого не говорил, — сухо говорит Рустам и уходит, оставляя меня одну.

Глава 41

Ясмин

Новый адвокат мне совершенно не нравится. Второй час мужчина пытается убедить меня в том, что будет действовать исключительно в моих интересах, но я слабо ему верю. Если он в моих интересах будет действовать, то откуда ему известно, по какой причине Динар оказался в тюрьме? А ведь он знает. В подробностях мне рассказал о задержании. И о том, что Артема Динар подозревает в подставе.

Очень удобно. Избавиться от конкурента, навязать своего адвоката и делать что вздумается. Я не могу всецело доверять человеку свой развод, когда за его услуги платит мой муж. Сейчас единственное, в чем я могу быть уверена — те деньги, что переслал Динар, и этот дом. Я проверила документы и поняла, что никакой подставы нет, дом действительно оформлен на мое имя.

А Виктор Павлович, старательно пытающийся выстроить схему действий в суде, меня изрядно напрягает, о чем я спешу ему сообщить.

— Но… Послушайте, я ведь нанят вашим мужем, это верно, но интересы в суде я буду представлять ваши. Вы думаете, я буду рисковать своей карьерой ради единичного заработка?

— Вы думаете, я поверю, что один проигрыш способен лишить карьеры?

— Один — нет, но один такой — способен.

— Все, хватит! — поднявшись на ноги, решительно проговариваю. — Можете передать моему мужу, что в ваших услугах я больше не нуждаюсь.

— Но…

— Ясмин Тимуровна, можно вас на несколько слов? — в дверях появляется Рустам.

— Что-то серьезное? Тут нужно сопроводить Виктора Павловича. Проследить, чтобы благополучно покинул территорию.

— Серьезное. Виктор Павлович подождет, — взглянув на адвоката и получив от него молчаливое согласие в виде кивка головы, Рустам переводит ожидающий взгляд на меня.

Иду к выходу, совершенно не понимая, в чем же может быть дело.

— Вам следует принять его помощь, — говорит Рустам совершенно серьезно.

— Вы подслушивали? — не могу не спросить то, что меня удивляет.

— С чего мне подслушивать?

— А с чего вы решили, что я отказываюсь принимать помощь адвоката?

Склонив голову, Рустам проходится взглядом по моему лицу. В который раз ловлю себя на мысли, что он не должен так смотреть на меня, ведь я, по большому счету, его хозяйка. А он позволяет себе вольности.

— Я плохо вас знаю, но уверен, что именно потому, что вы отказываетесь от его помощи, вы и пытаетесь его выставить.

— И почему же я должна согласиться? — уточняю, задрав голову, чтобы посмотреть мужчине в глаза.

Он намного выше меня, так что обычно я смотрю куда-то ему в шею, но сейчас хочется посмотреть в глаза. Найти там, возможно, подтверждение тому, что он не врет, а говорит правду.

— Не потому ли, что вы с ним получаете деньги от одного человека? — уточняю, прищурившись от подозрений.

Сосредотачиваюсь на том, что замечаю его поджатые губы и слегка стиснутые челюсти. Интересно, это единственные эмоции, которые демонстрирует Рустам, если раздражен? По крайней мере, мне кажется, что после моих слов он должен быть раздражен.

— Потому что вашему адвокату сейчас не очень выгодно быть вашим адвокатом, — вдруг поясняет Рустам то, что никак не укладывается у меня в голове.

— Это почему?

— Вы ему доверяете?

— Разумеется, нет.

— Так как вы ему не доверяете, то его неуспех вы спишете не на то, что адвокат вашего мужа более опытный, а на то, что ваш просто куплен мужем и действовал не в ваших интересах, а в его, разве нет?

— Разумеется, да.

— То есть при проигрыше вы автоматически посчитаете, что за это ему заплатили?

— Зачем вы спрашиваете то, что и сами знаете?

— Затем, чтобы вы поняли, что для вашего нового адвоката проигрыш равен концу карьеры. Если вы вдруг решите распространить эту информацию и расскажете общественности о случившемся, кто обратится к адвокату, которого легко может купить противоположная сторона?

— То есть это он еще и отказаться может? — спрашиваю, не в силах поверить в действительность.

— Я бы отказался, — на полном серьезе признается Рустам.

— Да? Вы не выглядите трусом, — тут же протестую.

— Не о трусости речь, — со знанием дела говорит Рустам. — Подмоченная репутация дорогого стоит.

— И чего же? Увольнения?

— Это самая малость из последствий.

— Говорите, будто знаете наверняка, на собственном опыте, — пытаюсь подловить Рустама, но он лишь невесело улыбается и отворачивается.

Первые пару секунд думаю, что получу что-то в ответ, но когда делаю шаг ближе, резко останавливаюсь, вдруг понимая, что Рустам больше словно не здесь. Думает о своем, явно что-то вспоминая. И мне неожиданно хочется знать, что же именно он вспоминает. Или кого. С ума схожу в четырех стенах, как иначе объяснить неожиданный интерес к жизни абсолютно постороннего человека?

Вернувшись в дом, нахожу Виктора Павловича все там же, за столом. Присматриваюсь к нему и, пока тот не сбежал, а ведь собирался, судя по уже сложенным в папку бумагам, сообщаю, что буду с ним работать. Про себя отмечаю, что новость эта его не особо радует. Может, и прав был Рустам, сказав, что сотрудничество наше с адвокатом чревато концом его, а не меня. Ну что я, даже если проиграю суд, всегда можно подать аппеляцию, а вот Виктор Павлович вряд ли отмоется.

— И какая же у нас стратегия? — устало спрашиваю.

— Значит, так…

Виктор Павлович достает бумаги из портфеля, и следующие два часа уходят на то, чтобы рассказать мне стратегию, которую мы применим в суде. Вообще, учитывая задержание Динара, возможно упрощенное рассмотрение и, как итог, быстрый развод. Мне, честно говоря, уже какой-нибудь. Быстрый или медленный, я хочу вернуть свою фамилию.

— Вы твердо решили разводиться? — спрашивает Виктор Павлович после двухчасового питчинга. Совсем уж неожиданно звучит его вопрос, учитывая, что только что он в красках расписывал мне преимущества нашего сотрудничества. — В том смысле, что… может быть, вы передумаете?

— Не передумаю, — отвечаю решительно. — У меня должен быть выбор.

Я хочу быть свободной, необремененной узами брака женщиной, способной жить самостоятельно. Если в будущем я прощу Динара за все, что он сделал, то это должно быть решение,