Рэдклифф - Повернуть время вспять Страница 4

Без этой важной бумажки ординаторы часто давали неполные или неверные сведения, после чего им вскоре приходилось искать другую работу. Хотя бы один раз на дню какой-нибудь ординатор в отчаянии носился по коридорам, терзая каждого встречного: «Ты не видел мой список? Я его потерял. Кто-нибудь видел мой список?!»

– Привет, Тэм, – поздоровалась Пирс с блондинкой. – Как дела?

Тэмми Рейнольдс оторвалась от списка и моргнула, словно ее только что разбудили. Потом она медленно улыбнулась, и ее глаза стали уже не такими уставшими.

– Привет-привет. Давненько не видела тебя в баре. Неужели прячешься, или появился кто-то, на кого уходит все твое время?

– Не угадала. Я все-таки старший ординатор, и у меня довольно много дел.

– Я прекрасно знаю, чем ты занимаешься на работе, – Тэмми придвинулась к Пирс, положила руку ей на талию и большим пальцем стала легонько гладить ее тело сквозь бледно-зеленую форменную рубашку. – Мне интересно, как ты проводишь время вне работы. Когда ты чего-то хочешь, нехватка времени тебя обычно не останавливает.

Пирс отодвинулась от девушки на безопасное расстояние. Лифт остановился на пятом этаже, и она не хотела, чтобы их кто-нибудь увидел, когда двери раскроются. Да и нежностей Тэмми ей не хотелось, по крайней мере, не сейчас.

– Мне нужно идти. Не загоняйся.

– Позвони мне! В этом месяце я дежурю в онкологии, – сказала Тэмми вслед Пирс. – Мы могли бы поиграть с тобой в больницу, детка.

Пирс помахала девушке на прощание, с облегчением констатируя, что поблизости не оказалось никого, кто мог бы услышать слова Тэм. Ей было все равно, что знали или думали о ней ее приятели-ординаторы, но она предпочитала, чтобы административный персонал не судачил о ее личной жизни, особенно по ее собственной оплошности.

Пирс прошла по коридору, устланному темно-красным ковром, направляясь к большому угловому офису. Все кабинеты штатных хирургов располагались в одном углу на пятом этаже. К ним примыкала комната отдыха. Операционные находились в другой стороне здания и занимали оставшуюся площадь этажа. Благодаря такой планировке хирурги могли спокойно работать у себя в кабинете в ожидании операции. Поскольку операции часто начинались с опозданием, хирурги не теряли времени понапрасну – а это они ненавидели больше всего.

Столы секретарей, отделенные от коридора перегородками, еще пустовали. Двери в кабинеты были закрыты. Административный персонал приступит к работе только в полдевятого. К этому времени почти все хирурги будут в операционных.

Пирс с удовольствием шла по тихим пустынным коридорам. Ей нравилось это затишье перед бурей. Впрочем, посмотрев на желтый циферблат своих спортивных часов, она нахмурилась. Часы показывали пятнадцать минут шестого. Если встреча с завотделением продлится дольше нескольких минут, она опоздает на встречу с другими ординаторами и тем самым подаст плохой пример. Будучи старшим ординатором Пирс составляла ежедневное расписание, назначала младших ординаторов ассистентами на операции и следила за ночными дежурствами. Она всегда приходила вовремя, даже чуть раньше, служа примером всем остальным и рассчитывая на пунктуальность других. Она в принципе рассчитывала на многие вещи и наказывала виновных.

Ординаторы, которые занимались пациентами заведующего отделением, подчинялись Пирс. Работа в этой смене считалась самой хлопотной во всем отделении общей хирургии. Еще большей властью обладал лишь главный хирург-ординатор, который отвечал за свою смену и амбулаторную клинику.

– Надеюсь, это ненадолго, – пробормотала Пирс вслух, приближаясь к закрытой двери кабинета завотделением. Рядом с дверью висела скромная пластиковая табличка, гласившая: «Эмброуз П. Рифкин, доктор медицины, заведующий отделением».

Пирс постучала в дверь.

– Входи, – услышала она.

Стол заведующего стоял в дальнем углу кабинета под углом к двум высоким окнам, к которым Эмброуз Рифкин сидел спиной, словно внешний мир его отвлекал или по меньшей мере не вызывал у него ни малейшего интереса. Кроме того, так солнце светило ему в спину, а его посетителям – в глаза. Он всегда умел занять выгодную для себя позицию.

– Пирс, – поприветствовал ее Эмброуз Рифкин, сделав приглашающий жест в сторону двух кресел, стоявших перед его широким столом из орехового дерева. Темная мебель и ковры с толстым ворсом придавали кабинету классический вид, основательный и богатый, подходивший его владельцу. Хотя завотделением было за пятьдесят, в его густых черных волосах не было и намека на седину. Он обладал аристократичным орлиным профилем и подтянутым телом (благодаря игре в сквош дважды в неделю). Эмброуз Рифкин излучал ауру человека, привыкшего командовать. Он действительно был таким.

– Сэр, – обратилась к нему Пирс, усаживаясь в кресло.

Они виделись вчера вечером, когда она ассистировала ему во время резекции нижней передней части толстой кишки. Во время операции они не разговаривали. Пирс лишь изложила ему историю болезни пациентки, а он попросил ее обрисовать ход операции по удалению опухоли. Ее ответ был лаконичным и точным. На протяжении полутора часов после этого Эмброуз Рифкин не проронил ни слова. Закончив, он отошел от операционного стола и сказал:

– У меня встреча, зашей ее.

И вышел, не дожидаясь ответа. Пирс поняла, что задумалась, когда хорошо поставленный баритон вернул ее к действительности. Оказывается, она прослушала то, что он ей говорил, и уловила лишь последнее слово «ординатор».

Пирс выпрямилась, опершись руками на деревянные подлокотники кресла. Она проследила за тем, чтобы не вцепиться в кресло и не выдать свою нервозность.

– Простите, сэр. Я не поняла, о чем вы.

Эмброуз Рифкин нахмурился, посмотрев на нее пронзительным взглядом своих голубых глаз.

– Я сказал, что мы берем еще одного ординатора.

– В январе?

Ординатура обычно стартовала первого июля, и начинать ординаторскую практику в какие-то другие сроки было очень странно. Пирс не могла припомнить ничего подобного.

– У нас есть свободная позиция для ординатора третьего года, раз уж Элиот решил, что не может ее сократить. Теперь мы можем ее заполнить. Ты чем-то недовольна?

– Нет, сэр, но почему он меняет программу в середине года?

Эмброуз Рифкин криво усмехнулся.

– Не он, а она.

Пирс покраснела, прекрасно зная, что ее собеседник обрадовался этому нечаянному подтверждению того, что хирурги-ординаторы обычно были мужчинами. Более того, по мнению Эмброуза Рифкина и его коллег-ровесников, хирургами-ординаторами должны быть только мужчины. Пирс была одним из немногих исключений в этой ординаторской программе. И хотя хирургов-женщин год от года становилось все больше, эта специальность оставалась привилегией мужчин. Пирс предпочла промолчать, чтобы не угодить в новую ловушку.

– Чисто технически она ординатор четвертого года, но она пропустила полгода по… личным обстоятельствам, после чего несколько месяцев, проработала в отделении «скорой помощи», – сказано это было пренебрежительным тоном. – Но у нее хороший послужной список, и я знаком с руководителем ее программы. Он говорит, что у нее золотые руки.

Это был наивысший комплимент, какой один хирург мог сделать другому. Для хирурга лучше быть самым искусным, чем самым умным. Когда привозили пациента с разорванным сосудом, и человек мог умереть через двадцать секунд от потери крови, мозги могли и не помочь. В такой момент важнее всего было то, что у хирурга не трясутся руки.

– Когда она приступает?

– Она должна прийти в семь утра.

– Сегодня?

– У Вас какие-то сложности, доктор Рифкин?

– Нет, сэр, – быстро ответила Пирс, мысленно меняя свой распорядок дня. Каждый вечер, уходя из больницы, она тщательно проверяла расписание операций, чтобы убедиться, что ничто не изменили без ее ведома. Ничто не могло разозлить хирурга перед операцией сильнее, чем отсутствие свободного ординатора, который должен был ему ассистировать.

К сожалению, иногда секретари отменяли или, хуже того, добавляли операции, не уведомляя об этом ординаторов, но именно на них в таком случае валились все шишки. Пирс уже распределила всех ординаторов на текущий день – никого не оставалось, чтобы ввести новенькую в курс дела.

– Э-э-э, может быть, Конни позаботится о ней сегодня утром, пока я закончу с аневризмой? – предложила она.

Конни Лэнг была администратором факультета и занималась ординаторами.

– Позвони Дзуброву и скажи, что он будет ассистировать на этой операции. Его дела в лаборатории подождут.

Пирс едва сдержалась от того, чтобы возразить. Резекция аневризмы брюшной аорты относилась к серьезным операциям, где обычно ассистировал дежурный старший ординатор, а сегодня им была она.

Пирс пыталась заполучить все возможные крупные операции, чтобы в следующем году стать главным хирургом-ординатором. Среди других ординаторов четвертого года Генри Дзубров был единственным ее реальным соперником. Предполагалось, что следующие полгода он проведет в травматологической лаборатории, но, как казалось Пирс, он оказывался в операционной при любой возможности.