Екатерина Романова - Притяжение II Страница 4

– Генри, что бы между вами ни произошло, ты еще можешь все исправить.

– Она не любит меня! – едва не крикнул он. Но добавил уже спокойно: – а заставить я не могу. Только не ее.

Миссис Эллингтон рассмеялась в голос и не удержалась, чтобы не встать и не обнять сына.

– Милый мой, глупый мой сын. Такой взрослый, но такой несмышленый в сердечных делах, – она гладила мужчину по голове, а он, прикрыв глаза, позволил себе в объятиях матери побыть слабым. Он любил эту женщину. Безгранично. Всем сердцем. – Я-то думала, произошло что-то страшное. А ты из-за какой-то глупости страдаешь. У нас есть более серьезные проблемы – твоя жена.

Он снова скривился, но приготовился выслушать.

* * *

Дни потянулись бесконечной вереницей. Я практически перебралась жить в офис, обустроив его под собственные вкусы. Эти вкусы приглянулись и Майку, и Питерсону, которые частенько заходили в мой кабинет, чтобы разглядывать рыбок или подумать, расхаживая взад-вперед по массажному ковру, или просто побеседовать со мной за чашкой кофе о планах на будущее. Мои планы были грандиозными и они в полной мере их разделяли. Мне доверили несколько серьезных проектов, из-за которых я практически перестала спать и есть. Очень сильно похудела. Лицо осунулось, а под глазами легли глубокие то ли мешки, то ли синяки. Мне самой было сложно разобрать. Но я научилась очень хорошо маскировать их косметикой. Вслед за бессонницей пришли тошнота и головокружения. Одри была недовольна, поскольку это первые признаки истощения. К слову, мы практически перестали общаться, потому что дома я бывала три, от силы четыре ночи в неделю. Именно ночи.

Депрессия углублялась. Пустота внутри бесконтрольно росла, перемежаясь с тьмой. Бесконечной тьмой. Сознание упорно твердило, что я должна обдумать произошедшее и хоть как-то выразить к нему свое отношение. Но я не могла. Стоило только на секунду задуматься о произошедшем, как липкая паутина страха сковывала все естество, грозя разрастись во всепоглощающую панику. Помогало закрываться и не думать ни о нем, ни о том, что было. Красивая сказка из прошлой жизни. Я стала более жесткой, менее чувствительной. Несколько раз звонила мама, чтобы узнать, как я переживаю разрыв и почему бросила мистера Эллингтона. Пришлось соврать, что предпочла карьеру и выслушать кучу нелицеприятных выражений о том, как горько я об этом пожалею. Жалею ли я о том, что совершила? Несомненно. Но разве у меня был выбор? Конечно, был! Я могла стать девушкой на подхвате. Греть его постель, в те редкие дни, когда Шарлин в отъезде или мучается с месячными. Но что это за отношения и что за жизнь? И кем была бы я… Предпочесть унижение или страдание? Я выбрала страдание.

Из зеркала смотрела моль с огромными глазами. Совершенно точно я была похожа именно на моль. Худая и бледная. Даже прихлопнуть хотелось, чтоб пальто не сожрала. Вдобавок снова тошнит.

– Амелия, ты должна поесть. На тебя же смотреть страшно, – возмущалась подруга.

– Не могу, нужно закончить правку договора, – я отошла от зеркала и села за компьютер.

– Все, с меня хватит, – Одри захлопнула крышку моего ноутбука и наткнулась на полный гнева взгляд. – Ой, эти взгляды для своих подчиненных оставь! Я вызываю тяжелую артиллерию!

Через четверть часа я сидела на диване и переводила взгляд с Одри на Итана и обратно.

– Ну что, подруга? Тебе самой еще не надоело? – поинтересовался Итан.

– Что именно? – я устало потерла виски и, чтобы унять головокружение, откинулась на спинку дивана.

– Играть в супер женщину, которой неведомы чувства, и которой для поддержания жизни не требуются еда, вода и отдых.

Я закатила глаза, но отчасти Одри была права. Отсутствие сна и еды давали о себе знать. Но что я могла сделать? Стоит только дать волю моему подсознанию и раскисну. До сих пор как следует не осознала произошедшее, не позволила себе спуститься в рефлексию, оставив анализ своей жизни и работу над ошибками на потом. На очень не скорое и даже скорее мифическое потом. Которое, надеюсь, никогда не наступит.

– Что вы предлагаете?

– Ресторан-психотерапевт-умопомрачительный секс, – Одри сияла, заверяя, что только такая схема позволила ей дожить до ее возраста без седых волос. Посмеявшись над упоминанием о возрасте, Итан постеснялся спросить, как часто она прибегала к подобным схемам и сколько успела сменить парней. А их у подруги было немало. Влюбчивая, она каждый раз открывала сердце и каждый раз думала, что нашла того самого. Как бы и мне научиться с такой легкостью переживать потрясения?

– Итан. Ты поддерживаешь это бредовое предложение? – я уцепилась за парня как за разумную соломинку.

– Минуя вторую ступень, да.

– Согласна только на первую, – нехотя торговалась я. И то только потому, что Майк запретил сегодня выходить на работу. Я, кажется, третий или четвертый день к ряду ночевала в офисе. Поскольку гардероб, да и добрая половина гигиенических принадлежностей, перекочевала в мой запасной дом, они об этом узнали не по запаху. Уборщица выдала. Меня заставили ехать в мой настоящий дом, выспаться, отъесться и после этого с новыми силами, но уже в понедельник, то есть через три дня, браться за новый проект. Который, судя по их заверениям, потребует от меня полной концентрации, хладнокровия и собранности.

* * *

– Генри! – от ее гневного вопля разве что люстра ходуном не ходила, – немедленно спускайся, ты, неблагодарный отпрыск!

Миссис Эллингтон неистовствовала.

– Миссис Эллингтон, Генри отдыхает, не могли бы вы не орать как оголтелая? – запахивая халат, с лестницы спускалась Шарлин. Она более всего походила на принцессу вампиров. Черноволосая, белокожая, с острыми скулами и одетая в красный шелк.

– Какие люди соизволили порадовать нас своим присутствием, – ехидно заметила женщина. – Где мой сын?

– Повторю, Генри спит, – она подошла к холодильнику и, налив стакан апельсинового сока, полностью его осушила. – Он так вымотался за ночь.

– Распутница, – вспыхнула Алисия. – Это все ты, ты виновата.

– Не из-за меня он стал таким, – довольная собой, женщина развела руками и облокотилась об арку, ведущую на кухню. – А из-за этой маленькой выскочки.

– Чего ты добиваешься? Ты чуть не сломала его однажды. Думаешь, он никогда не узнает о твоих делишках с Кристофером Алленом?

– Угрожаете? – она картинно вскинула бровь. – Или думаете, он предпочтет мать собственной жене? Генри находится целиком в моей власти.

– Я вижу, что это за власть! Пока мой сын пустился во все тяжкие, Аллен скупает его фирму за гроши. Думаешь, я не вижу, что ты делаешь, дрянь?

– Попробуйте это доказать! – нахальное заявление.

Звон оплеухи эхом разлетелся по гостиной.

– Мама! – гневно вскрикнул Генри, подлетая к жене. – Что ты творишь?

– Это что ты творишь, сын? Очнись, наконец, пока не проснулся у разбитого корыта с полным нулем на счетах. Ты уже лишился Амелии из-за этой дряни. Теперь решил потерять Тринити? Ничего, сын. Еще пара месяцев и твое кресло займет твой злейший враг. Когда будешь способен хоть час обойтись без алкоголя, – она вырвала из рук Генри стакан и со всей силы запустила в стену. – Набери мой номер. Если ты его еще помнишь!

Она ушла. В напоминание о миссис Эллингтон осталось только мокрое пятно на стене и звук каблуков, эхом отдающийся в его голове.

– Ничего, – елейным голоском пропела Шарлин, – я налью тебе новый.

– Лучше налей кофе, – отрезал он.

– Брось, Генри. Ты так любишь бурбон, – легкие поцелуи пробежали по набухшей на шее вене. – Тебе нужно расслабиться.

– Я сказал кофе, – сжав кулаки, мужчина вышел.

* * *

После плотного обеда в нашем любимом ресторане, Итан и Одри делали ставки. Нет, они на полном серьезе делали ставки на то, как долго я продержусь в кабинете некой…

– Доктор Штраус, – Итан смеялся во весь голос. – И ты, правда, думаешь, что доктор Штраус способен вывести нашу малышку из состояния полной фрустрации? Пять минут. Ну, максимум десять, если чисто из любопытства.

– Брось, Итан. Ей станет значительно легче. Психотерапия – великая наука и она помогла не одному поколению женщин пройти через потрясения.

– Да, ее там хорошенько потрясет. Все ваши психотерапевты – шарлатаны. Я тебе говорю. Деньги на бочку.

Плюнув на друзей, в прямом смысле, я нахмурилась и зашла внутрь. Стерильная обстановка, ударившая по глазам безупречно белым светом, исходившим отовсюду, отпугнула мгновенно. Запах хлорки и розмарина. Ужас. Предполагается, что это должно успокаивать. Постеснявшись присесть на белоснежное кожаное кресло – ненавижу кожаные кресла – я подошла к фикусу. Он единственный в этом мертвенном месте выглядел живым. Точнее, доживающим. Тягостно вздохнув, я обернулась на звук шагов. Вот она – Доктор Штраус.