Екатерина Риз - Мы играем в пистолеты. Серия «Город». Книга 2 Страница 4

– Съезжаешь, что ли?

Я в прихожей обувалась, ещё раз огляделась, чтобы удостовериться, что всё своё забрала, выпрямилась и на Славкину мать посмотрела. Она стояла с сигаретой, и дымила ею, как паровоз.

– Съезжаю. В общежитие.

– Поступила? – Она, кажется, была удивлена.

– А как же.

– А Славка?

– А Славка всё. В дальнейшие мои планы не вписывается. Адью. Простились со всей теплотой и благородством.

– Ишь ты.

– Да не переживайте вы, тёть Тонь. Он совсем чуть-чуть пострадает и успокоится. Вы только напомните ему, что десятого ему на сборы. А то ведь в загул уйдёт и забудет.

– Всю ты душу из парня вынула, – упрекнула она для порядка, а я кивнула и сумку с вещами подхватила.

В общежитии я прожила пару месяцев, мне там не понравилось. Там было шумно, неуютно, попадались абсолютно беспардонные личности, с которыми я не знала, как бороться и договариваться. Терпела, как мне показалось, долго, а потом пришла к Фае и призналась:

– Я в тупике.

Она на меня посмотрела и идеально выщипанную бровь приподняла:

– Деньги кончились?

– Не в деньгах дело, мне хватает стипендии и процентов, что с отцовских денег получаю. Там немного, но хватает. Куда мне их тратить, деньги эти?

– Действительно. Зачем молодой девушке деньги?

– Ты меня не слушаешь, – обиделась я.

– А зачем? Я и так всё знаю.

– Я ведь не альтруистка.

– Я понимаю.

– Просто нужно двигаться вперёд. В институт я поступила, а дальше что? Пять лет прожить в общежитии, чтобы потом стать учителем английского в школе? У меня совсем другие планы.

– Так следуй этим планам. Какого совета ты от меня ждёшь?

Я сунула в рот конфету.

– Не совета, Фая. А помощи. Есть у меня знакомый, в институте нашем учится, физмат заканчивает, Олюшкин Денис.

Фая фыркнула.

– Дурацкая фамилия.

Я рассмеялась.

– Дурацкая.

– Влюблён?

– Говорит, что да.

Фая внимательнее вгляделась в моё лицо.

– А тебе бы не мешало посетить косметолога. Бледненькая какая-то, под глазами круги.

Я отмахнулась.

– Зубрю.

– Ну, и зубри себе на здоровье, но круги под глазами это не дело. Отдыхать нужно, сон – это лучшее лекарство. И от кругов под глазами, кстати, тоже.

– Я запомню. Так что с Денисом?

– А что с ним? Приводи, оценим.

Денис на самом деле был в меня влюблён. Он смотрел на меня, затаив дыхание, слушал и кивал, что бы я ни говорила, даже если это была откровенная глупость. Рядом с ним я чувствовала себя царицей, правда. Он и относился ко мне соответствующе. Цветы дарил постоянно, даже после свадьбы не перестал этого делать. Он был милый, мягкий, сердечный, хотя, после свадьбы, то, что казалось мне достоинствами, превратилось в недостатки, и я пришла к выводу, что он скорее слабохарактерный и даже мямля, особенно в отношениях со своими многочисленными родственниками. Но, не смотря ни на что, я к Денису очень хорошо относилась. Он был тихий, залюбленный родителями мальчик, единственный сын, и выгодная партия для такой бесхозной девчонки, как я.

Сейчас мне часто говорят, что я красивая. Витя мною гордится, не жалеет денег на мои наряды, по мере возможности, конечно, я себя люблю и о себе забочусь, и в отличие от своего мужа прекрасно понимаю, что моя красота – это результат многолетних трудов и стараний. Да, природа меня наградила, но любая награда со временем тускнеет, её чистить нужно, Фая мне это с ранних лет в голову вдалбливала, вот я теперь и стараюсь. А тогда, в свои девятнадцать-двадцать лет, когда особи мужского пола замирали рядом со мной и на глазах глупели, я только фыркала и смеялась им в лицо, не веря ни единому их слову. У меня были длинные светлые волосы, которые я зачастую забирала в простецкий хвост, огромные сияющие глаза, я знать не знала, что такое макияж, и удивляла всех румянцем во всю щёку, который сейчас бы посчитала неприличным. Хотя, если честно, я просто не помню, что такое румянец, банально разучившись смущаться и краснеть. В общем, семь лет назад я считала себя симпатичной, но не более, загадочной, но не слишком, независимой, но в меру. И, вероятнее всего, эта смесь несмешиваемых вещей, сбивала всех мужиков без разбора с толка. А я не то что бы этим наслаждалась, просто анализировала и наблюдала как бы со стороны и впечатления свои записывала, точнее, мотала на ус. Мотала, мотала, а потом пришла к выводу, что мне всё это на фиг не нужно, и вышла замуж за своего Дениску, свято поверив в то, что с ним-то точно буду счастлива. Не в том смысле, что люблю без памяти и всё остальное не важно, а в несколько меркантильном. Денис был сыном ректора нашего института, мама его преподавала вокальное искусство, фактически, участвовала в «семейном бизнесе», и вообще у них была династия учителей и преподавателей, дедушка профессор, интеллигенты в седьмом поколении, уважаемая в городе семья, и мне очень захотелось ко всему этому примкнуть. То есть, тоже стать интеллигентной и заиметь царственную осанку свекрови и некоторые её права и привилегии.

Желание единственного сына жениться на мне, светловолосой и ясноокой, у них, по понятным причинам, воодушевления не вызвало. А я изо всех сил старалась родственникам Дениса понравиться, прекрасно понимая, сколько от этого зависит. Я разговаривала с его бабушкой по-французски, пыталась запомнить истории из жизни его деда и на полном серьёзе предложила тому сесть за мемуары, чем поразила старика в самое сердце, и никогда не спорила с Денискиными родителями. Свекровь моя, позже, когда дело уже шло к разводу, как-то заявила, что я всё это делала специально, то бишь попросту притворялась, в доверие втиралась, а я даже спорить с этим не стала. Конечно, притворялась, и даже скрыть этого не пыталась никогда, но при этом проявляла чудеса такта. Я ведь даже не смеялась никогда над их семейкой и их устоями. Правда-правда, никогда. Относилась ко всему совершенно спокойно, не особо страдая из-за постоянного зуда свекрови над моим ухом – как я должна выглядеть, как одеваться, когда говорить, а когда молчать. По её словам выходило так, что я им всем обязана. Что разрешение дали за их сыночка замуж выйти, что в квартире их живу, что фамилию их ношу. Зато моя мать была просто счастлива, видимо на самом деле не ожидала, что я способна сделать такую хорошую партию. В её глазах я была совсем пропащей. Вот она-то мою свекровь всегда открыв рот слушала, что меня, если честно, смешило.

– Роди им ребёнка, – говорила мама, когда недовольство родственников моего мужа мною дошло до крайней точки.

– Обойдутся.

– Ника, ты что, не понимаешь, что происходит? Элла тебя попросту выживает. Она вас с Денисом разведёт!

– Мама, я сама с ним разведусь. Он мне надоел.

– Ты с ума сошла?

Я покачала головой. К тому моменту мы с Денисом прожили вместе три года и терпение моё закончилось.

– Думай, что хочешь.

Я взглянула на кольцо с бриллиантом на своём пальце (не какой-то новодел, а семейная реликвия), потом улыбнулась Альке, которая принесла мне показать свою новую куклу.

– И останешься на улице!

– Не останусь, – успокоила я её.

– Ну конечно! Ты же у нас умная и расчётливая! А все вокруг дураки.

– Мама, я знаю, что я делаю.

– Нет, ты не знаешь. Это всё Фая, она тебя с толку сбивает. Она четырёх мужей пережила, ты так же хочешь?

– Она думает, что всю жизнь будет сверкать, – ухмыльнувшись, проговорил отчим, входя в комнату. И на меня посмотрел. – Да, Никуля?

Я ему улыбнулась. Как могла пленительно. Мама стояла ко мне спиной, повернувшись к мужу, и я, воспользовавшись этим, закинула ногу на ногу, зная, что отчим внимательно за мной наблюдает. Его глаза сверкнули, а я усмехнулась. Я его насквозь видела и всегда этим гордилась. Пофигист он – это да, но бабник отъявленный. А мама либо на самом деле этого не замечает, либо закрывает глаза на этот небольшой, по её мнению, недостаток мужа. И на меня он посматривал, с тех самых пор, как в моей жизни появился Славик, и сексуальность из меня через край попёрла. Он смотрел, я это замечала, но знала, что руки он никогда ко мне не протянет. Просто мне нравилось иногда его дразнить, когда мама этого не видела.

– И что, разведёшься и вернёшься в отчий дом? – Он закурил, потом оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что моей матери поблизости не видно.

– Вот ещё. Они мне квартиру купят.

Артамонов захохотал.

– Конечно. И как я не догадался?

– Думаешь, не раскручу?

Он на меня посмотрел. Сначала в лицо, потом взгляд опустился ниже и отчим хмыкнул.

– Ну, если постараешься.

– Я постараюсь, – пообещала я. – От тебя-то всё равно толка никакого. Хотя мог бы и помочь… приёмной дочери.

– Чем это?

– Деньгами, чем.

– О-о, это не ко мне. Сама разбирайся.

– Почему-то я так и подумала.