Влад Потёмкин - Браки рождаются на небесах. Не было счастья, да несчастье помогло Страница 4

Но, неприятное состояние страха уже вселялось в неё и с каждой секундой нарастало, все больше и больше. Ей захотелось вниз, к Аусту, чтобы он успокоил её и вселил в неё, хоть какую-то часть своей могучей уверенности.

Идэн стала останавливать качели.

Ауст, видя, что движения замедляются, перестал играть и стал приближаться к ней, все ближе и ближе. По мере того, как уменьшалась, раз от раза, амплитуда качания уменьшалось и расстояние между ними. Она почувствовала, его приближение и сердце, вновь забилось внутри, словно загнанный в колесе бельчонок. Она в растерянности отпустила канат и полетела вниз. Её волнение передалось Аусту – он, еле успел подхватить девушку у самой земли.

– Как, ты, меня напугала, – в сердцах выпалил «Мореход» и понёс девушку на руках, легко и непринуждённо, что ей показалось – это эльфы несут её на нежных крыльях. Ей хотелось смеяться от счастья, безудержно, радостно и от всей души. Она, тут же, забыла про кукушкино гадание и даже переборов стеснение, не стала вырываться из его объятий, хотя сердце продолжало биться, по-заячьи колотясь о стенки её души, а наоборот – Форсет прижалась к нему, ещё крепче, сама не осознавая почему – ради подстраховки, чтобы не упасть или ради удовольствия?!!

Внутри Ауста напряжение, также росло. Он прекрасно понимал, что разрешить это состояние он сможет, лишь выразив, в своём признанием в любви к Идэн. Однако голос его не слушался, а подымающиеся из глубины чувства застревали, где-то в районе горла, встав комом. В этот самый момент, Идэн посмотрела на него, таким радужном, опьяняющим взглядом. Взором, такой притягательной силы – брызнув, из-под длинных, вспрыгнувших ресниц задором обворожительных красивых глаз и располагающей взаимности. И этот блеск счастливых глаз и задор её лучезарной улыбки, предали ему ту самую уверенность, которой так не хватало его действию, что он тут же выпалил:

– Я тебя люблю!

Сказав это – он, окончательно и навсегда, связал свою жизнь с ней, прекрасно понимая – после этого шага, уже, не может быть обратного хода.

– Наконец-то, – подумала она.

Услышанное радостно понеслось внутри неё.

После приземления, она, в очередной раз, смутившись, отвела свои глаза, но от слов признания она подняла, вспыхнувшее лицо и их глаза встретились и засияли.

– Я тебя люблю, – повторил он.

Сердце Форсет продолжало неистово колотиться, перерастая в дрожь. Она не осознавала, что происходит внутри. Откуда столько пляшущих, дурманящих сознание звуков. Девушка почувствовала нехватку воздуха, она хотела сказать:

– Нет, – но внутренний голос почему-то молчал. Смутное состояние тревоги и сомнений куда-то исчезло. От набежавших ощущений и недостатка воздуха, у неё закружилась голова, она машинально силилась выдавить очередное «нет», но воздуха не было в её груди, чтобы сказать – это «нет». Она глубоко вдохнула, глядя на Ауста, в его сияющие счастьем, голубые, бездонные глаза, точно – глубокое озеро, – и вместе с воздухом – она вздохнула в себя ЕГО – целиком и без остатка, словно это и был её единственный воздух, ради, которого она родилась, жила на свете и будет жить дальше. Ради него одного и их безраздельного счастья вместе.

Поведение Ауста возымело своё действие – она успокоилась и, положив голову на его плечо, закрыла глаза.

Глава III

Глаза они открыли одновременно. Маленькие птички сидели на ветках и смотрели на них, не шелохнувшись. Завораживающая тишина стояла вокруг. Цикады притихли. А солнце и луна были скрыты наползающими из-за моря тучами.

– Ах!!.. Вот – от чего, притих мир?!! – сказал Ауст. – Должно быть дождю?

Идэн ничего не ответила.

Легонький ветерок пробежался по листве, подтверждая прогноз Ауста.

– Бежим! Радость моя, – восторженно обратился он. – А то, мы вымокнем!

Но, Форсет словно не слышала его – она наслаждалась, его заботой о ней. Лишь, когда первые капли дождя упали на них, он решительно, протянул ей руку, заставляя её бежать к укрытию.

Грозовая туча властно застелила все небо. Деревья закачались, под сильными порывами ветра. Молния, ярко сверкнув, озарила округу. И тут же, резкий раскат грома прогремел, среди нависших, темных туч. Удар прогрохотал такой силы, что небо и горы задрожали, а вода шквалом хлынула на землю. Ливень, все нарастал и нарастал, заливая сушу.

Ауст, чтобы дождь не замочил Идэн растянул над ней свою рубашку, но она тут, же промокла.

Гроза, молниеносно начавшаяся, также быстро и закончилась, оставляя после себя бесконечные лужи. Солнце, вновь, засияло на небосводе в альянсе с улыбающейся Луной. Убегающий ветер, стряхнул с намокшей листвы остатки дождя. Капли звучно падали в образовавшиеся лужи, пуская по поверхности воды разбегающиеся круги. Ветер стих окончательно, лишь время от времени лёгкое дуновение, покачивало остов прошлогоднего камыша, играющего своей метёлкой.

– Непонятно, как его сюда – в горы, занесло? – подумал Ауст, глядя на стебель осокового растения, нашедшего пристанище в узкой гранитной расщелине.

Ауст взял из рук Идэн свою рубашку и стал её выжимать. Они, неотрывно, смотрели друг на друга и улыбались, довольные и счастливые.

Голос отца привёл их в чувства. Первым – это осознал Ауст. Беспорядочные мысли вновь за будоражили в голове Идэн. Лицо покраснело. Повторный окрик заставил её отозваться, только возгласа не последовало – порыв так и застыл, не вырвавшись с её уст. Она улыбнулась, сражённая своим бессилием. Ауст улыбнулся ей в след, прекрасно понимая состояние любимой.

– Иди, – посоветовал он. – Я приду позже.

Лишь на третий окрик отца она отозвалась.

Девушка сбежала с палубы по трапу и по дорожке направилась к дому, пытаясь на ходу что-то петь, чтобы скрыть своё волнение. Только, как она не старалась, песня не получалась – голос не слушался, но Идэн не останавливалась. Со стороны – это выглядело нелепо, однако отец не подал вида.

– Сколько можно работать?!! – похвалил «Курчавая Голова». – А где Ауст?

– Не зная, – ответила дочь и ещё – больше покраснела.

Из ложбинок, после столь сильного, проливного дождя, подымался туман. Промозглость от чрезмерной влажности пробежала по телу прохладой, плечи Идэн задрожали, а сердце, вновь, начало колотиться.

Смятение не покидало её, а наоборот – бурный поток ощущений нарастал, и от этого, ей становилось, ещё неудобней. В ушах шумело. Голова кружилась. Перед глазами медленно плыли, какие-то мельтешащие точки, опускаясь до определённой черты, они вспрыгивали вверх и опять начинали ползти – до той же самой черты. Она молча шла рядом с отцом. Он ей что-то рассказывал. По крайней мере, у него открывался рот и шевелились губы, но она не слышала его – слова-признания Ауста заполнили всё её внутреннее пространство.

– Я тебя люблю!!! Я тебя люблю!!! – слышала она и ничего другого.

Сославшись на усталость, дочь стала подниматься к себе, пожелав отцу: «Спокойной ночи».

– Люблю! Люблю! – пульсирующие удары били по вискам и точно эхо, разносили эти звучания по телу. Они звучали, не стихая – точно набат, призывающий на тушение пожара, но она не хотела тушить, этот пожар.

– Люблю! Люблю! – опьяняло её – всё больше и больше.

Это разбушевавшееся пламя, как вихрь, как ураган уносило Идэн из прошлой жизни; точно лавина, с которой бесполезно бороться – она всё сметает на своём пути. Так и Ауст, словно лавина, схватил её и закружил в своих объятиях. Закружил её, словно соломинку в водовороте счастья.

– И нет смысла этому счастью противиться! Идэн Форсет рада быть, этой счастливой соломинкой!!! – заключила девушка.

– Это судьба! – решила она. Далёкий раскат грома, уходящей грозы подтвердил это.

– Такого ощущения у неё ещё не было!.. Может потому, что Хальв, не говорил ей такого? – подумала Форсет, но, тут же, отогнала эту мысль. Набежавшая мысль о Хальве, показалась ей, какой-то не естественной и нелепой. Ей показалось, что – думая о Ирвинге – она оскверняет, свои чувства к Аусту и Ауста к ней. Теперь, конунг Хальв Ирвинг был для неё посторонним человеком. Он, отныне ничего для неё не значит. И ничего, кроме неприятностей, если думать о нём, ей не принесёт. Её сейчас заботило – не своё состояние, а состояние Ауста, а то, что – эти думы – будут неприятны для её любимого, она была уверена.

Не желая больше погружаться в воспоминания, она подошла к окну. По небу медленно плыли вереницы белых облаков, словно эскадры кораблей под белыми парусами, среди которых есть и их корабль с Аустом. Она закрыла глаза.

– Я люблю тебя, – клокотало внутри, заполняя всю её.

Далёкие всполохи молний, сквозь сомкнутые веки продолжали тревожить её сознание. А чувства продолжали пылать – точно огонь по весне, бушуя и расползаясь по прошлогодней, иссохшей траве и забираясь все в новые и новые – не изведанные, ещё даже ею самой потаённые места и вспыхнув – мгновенно запылав, продолжая неистово разгораться, все сильнее и сильнее… Видимо много было неистраченных дров в печурке госпожи Идэн и горели они чисто, без пепла и копоти.