Стасс Бабицкий - Перелётный жених. Книга первая Страница 4

– Такой же точно рот хотел сожрать Майкла Дугласа в финальной сцене «Челюстей», – пробормотал Лев, радуясь что здесь чужая страна и местные не понимают по-русски.

– Да что б вы понимали, юноша! Там совершенно точно играл Рой Шайдер, – с лёгким акцентом, но довольно сносно изложила мысль билетерша. – А если захотите нахамить кому-то ещё в Хельсинки, выбирайте людей помоложе. Наше поколение ещё помнит советский язык.

И опять зевнула.

Лев постыдно сбежал в сторону бара. Тот притулился в маленькой нише, чуть левее кинозала. Тесное местечко. Всего три высокие табуретки и узкая стойка, покрытая россыпью неоттираемых пятен. Или правильнее сказать – разливом?

Он кивнул финке необъятных размеров, невесть каким чудом втиснувшейся в закуток за стойкой. Барменша долго всматривалась в его щетину, бормотала неодобрительно. Но пиво выдала, смахнув стикер и деньги под прилавок: две пол литры в удобной таре. Лев сразу отхлебнул, тут же, не отходя от кассы и утопая носом в пене. Хорошо. Вот теперь хорошо!

К окошку билетерши возвращался с большой осторожностью, чтобы не расплескать. Да и почву прощупать, может она уже все забыла… Нет, судя по поджатым губам. Нетушки. Старушка молча выдала билет, оторвала контрольную полоску и отвернулась. Обиделась, значит. Подумаешь! Через несколько часов он уйдёт отсюда и даже не вспомнит про этот эпизод.

Когда несёшь в руках две пол литры, билет держать уже неудобно. Выскользнет из пальцев, придётся наклоняться за ним. А вдруг внутри, в кинозале, потребуют предъявить? Лев сунул картонный квадратик в рот и слегка прикусил. Ненадолго же, тут всего три шага шагнуть.

Возле занавески, прикрывающей вход, топтались прыщавые подростки. Смотрели заискивающе, но не на руссо туристо, а на пиво в его руках.

– Olut2, – заговорщицки прошептал толстый.

Высокий же указал пальцем на табличку, прикрученную к стене у поворота к бару. Там сообщалось какое-то местное бла-бла-бла, и судя по красной цифре 18 у мальчишек не было шансов купить напиток крепче кока-колы.

– Olut? – теперь оба шмыгали носами и протягивали горстки монет.

А Лев и сказать ничего не мог: билет мешал. Промычал что-то понимающе, протянул стаканы горячим финским парням. На мелочь рукой махнул: зачем она нужна, только в кармане звенеть. Широкая душа, гуляй народ! Взял в пивном закутке ещё пару ёмкостей и отправился смотреть кино.

Детектив. Про ограбление спичечной фабрики в далёкой северной глуши. Да ещё и на совершенно незнакомом языке, без переводчика и субтитров. Уже к пятой минуте Лев допил пиво, к одиннадцатой стал клевать носом, а в середине фильма похрапывал на весь зал. Кстати, совершенно пустой. Мальчишки куда-то исчезли. Впрочем, засыпая, он прекрасно их понимал: для тех, кто нарушил закон – выход один: бежать!

3

Лев Мартынов :-( в замешательстве

3 апреля, 16:45

Центральный полицейский участок, Хельсинки

Закрытая запись

– Как тебя угораздило? – Жуков вышел из машины, на ходу стреляя в небо тугим куполом зонта.

Черт, и тут муми-тролли! Они бесили с тех самых пор, как ушла Оля, любовь всей жизни. Два года назад, получается, да? Тогда депутат как раз выиграл очередные выборы в далёком аграрном регионе. Лев вернулся домой из долгой командировки и обнаружил на холодильнике послание. Обычное такое, глуповато-женское: цветочек без солнышка вянет, мне не хватает внимания, я устала, я ухожу… Записку удерживал магнит с муми-троллем и его фрекен, сидящими на облачке. Бумагу он разорвал. Магнит хотел выбросить, но не стал. Прилепил обратно на холодильник, как напоминание: больше никогда не заводить серьёзных отношений. Девушек вокруг много, а сердце внутри одно. На всех не хватит… И вот попал в город, где весёлые бегемотики буквально на каждом шагу. Даже на зонт к солидному чиновнику пробрались. Лев стоял на крыльце полицейского участка и с нескрываемым злорадством наблюдал, как по разноцветным рожицам бьют крупные капли дождя.

Хотя «солидный»… Тут он погорячился, конечно. Жук – мелкий бес, хитрый, вертлявый и скользкий, уже давно за сорок, а все по-прежнему называют Сашкой. Такому незнакомые люди даже посторожить велосипед на улице не доверили бы. А знакомые тем более. Но сейчас другого союзника не найти.

– Представляешь, сходил в кино! Угостил юнцов пивом, а им поплохело. Прямо в фойе. Билетерша с расспросами: что, как, откуда. Эти валенки тут же раскололись. А грымза старая полицию вызвала, меня прямо из зрительного зала забрали, – Лев говорил, сунув руки в карманы брюк, слегка покачиваясь, переступая с пятки на носок и обратно: вся его поза должна была излучать беспечность и спокойствие, но получалось не очень, временами скрытая истерика прорывалась и левый глаз взрывался нервным тиком. – Вот и настигли, думаю, а сам молчу в тряпочку. Они же вопросы задают по-фински. Видят, нет контакта. Поволокли к машине, привезли в участок. Здесь уже пожилой служивый снизошёл до русской речи: оказалось, меня обвиняют в продаже пива несовершеннолетним. Ерунда! А скажи, здесь и вправду только старики по-нашему говорят?

Дипломат зашикал на него и поскорее свёл с крыльца. Отошли к служебному автомобилю, но садиться пока не стали. Стояли под одним зонтом, говорили вполголоса, почти шептали.

– Здесь почти все по-русски понимают, просто молодёжь принципиально не разговаривает на языке Большого Соседа, – машинально ответил Сашка, растягивая слова, но тут же затараторил. – А насчёт пива ты зря так радуешься. Финны дико переживают за здоровье нации и спаивание молодежи воспринимают как серьёзное преступление. Если бы ты голый прыгал вокруг этих мальчишек, нацепив красный носок на свой urososan3, да ещё склонял бы их к крепкой мужской любви… О, тут толерантные европейцы сказали бы: каждый имеет право на свободу сексуального самовыражения. Но пиво – это диверсия. Удар по будущему. Сколько стрясли?

– Штраф 92 евро. Только потому, что я с мальцов денег не взял. А так бы ещё и за торговлю без лицензии добавили, – улыбнулся пивной диверсант.

– Везучий! – Жуков открыл дверцу машины, приглашая гостя на заднее сиденье и вдруг остановил, вцепившись ему в плечо. – Постой! А паспорт? Ты ведь не мог оплатить штраф без паспорта!

Лев улыбнулся ещё шире.

– Ещё как мог. Соврал им, что забыл документы в гостинице. Вспомнил название, которое видел на рекламе во время прогулки. Китаяночка, как-то так, или очень похоже. Предложили проехать за паспортом, но я сделал грустное лицо и сказал: там жена ждёт, злющая из-за того, что я от неё сбежал пиво пить. Если пьяный приеду – скандал. Попросил завтра навестить, в любое удобное время, а я, дескать, дождусь пока супруга уснёт и проберусь в номер тихонечко. Эти лопухи посмеялись и сказали: ок, завтра.

Теперь Сашка поменял вектор и наоборот, стал активно заталкивать приятеля в салон.

– Балда ты, дубина занозистая, – приговаривал он. – Смеялись они потому, что в этой ситуации и вправду много юмора. Катаянокка – это бывшая тюрьма, которую перестроили в современный отель. Выбрал ты удачно, видимо инстинктивно потянуло в застенок. А с финской полицией нельзя договориться, они тут сплошь параноики. Никому не доверяют. Уверен, что уже звонят в гостиницу и проверяют у портье, в каком номере остановился мистер…

– Иванов, – подсказал Лев.

– А, ну конечно! Сам мистер Иванов! А ты знаешь, что у Ивановых, как правило, не бывает лишних денег на заграничную турпоездку. Эта фамилия встречается в загранпаспортах гораздо реже, чем, к примеру, Бабаян, уж поверь канцелярской крысе… Молись, чтобы эти, – Жуков дёрнул головой в сторону крыльца и захлопнул дверь машины, – не поспешили тебя проверить.

Сам он сел на переднее сиденье, продолжая что-то бубнить, но в присутствии водителя тему развивать не стал. Хотя и так все понятно: узнав, что Иванов ненастоящий, полицейские захотят копнуть глубже. Найдут сообщение Интерпола с фотографией, опознают и сообщат куда следует. Начнётся охота, будут гонять Льва по всему городу, как дикого зверя. Тогда идея пересидеть в тихом уголке накроется цилиндром муми-папы…

Пару кварталов проехали в молчании. Потом Сашка спохватился, что радушный хозяин должен гостя кормить, поить, в баньке парить – иначе слишком подозрительно выглядит ситуация. Он потёр ладошки, нарочито громко хлопнув при этом и, подмигнув водителю, заговорил:

– А что, можем двинуть в ресторан, есть тут один элитный, в русском стиле. Там медвежатину тушёную в бруснике подают. Пробовал? Нет? Давай туда. Правда, от обилия кокошников и балалаек в интерьере глаза взрываются. Но вкусненько. У них слышь-ка, блюдо есть – на длинном шампуре зажаривают куски свинины, баранины и говядины. Выносят к столу прямо на этом вертеле. Называется «Меч Ивана». Говорят, ещё в брежневские времена, приезжал с официальным визитом товарищ Громыко. Повели его туда и ради высокого гостя перевели меню на русский язык. Позвали какого-то потомка белогвардейцев, а он возьми да и пошути: вместо «меч» написал другое слово из трёх букв, матерное. Ну, ты понимаешь. И вот приносят советскому министру блюдо. Он, понятное дело, как называется? Смотрит меню, а там… скандалить не стал. Однако резолюцию после визита написал короткую: «Они нам …, и мы им то же!»