Джуд Деверо - Талисман любви Страница 4

С тяжелым вздохом мистер Фразьер поднялся с любимого кресла и отправился на поиски жены, но в дверях остановился.

— Ваша мать придает этому особое значение, и потому я требую, чтобы вы прекратили над ней насмехаться. Если она хочет быть леди, она, черт возьми, имеет право ею стать. Усекли?

После его ухода на целых две минуты в комнате воцарилась тишина, после чего трое младших сыновей снова принялись хохотать.

Ланни, третий по старшинству, обратился к Колину, самому старшему, который один не смеялся:

— Эй, хватит напускать на себя серьезный вид. Разве ты не думаешь, что это жутко смешно?

Колин приподнял бровь.

— Что мне действительно хотелось бы знать, так это то, как далеко готова зайти наша мать в своем стремлении сделать нашего отца графом.

Перегрин, второй по старшинству сын, которого все в семье звали просто Пер, сказал:

— Думаешь, она заставит папу купить ей замок?

— Со рвом и крепостной стеной? — подхватил Ланни.

Пер, зажав в руке воображаемый меч, пошел на Ланни в атаку.

— Так что мы, братья, станем смертельными врагами и будем сражаться друг с другом за графский титул!

Шеймас тут же принялся зарисовывать шутовскую дуэль братьев.

В этот момент в комнату вернулся мистер Фразьер.

— Если вы, мальчики, что-нибудь сломаете, стоимость испорченного имущества будет удержана из вашей ренты.

Прыснув от смеха, братья разошлись по местам. Отец говорил с ними так, словно они все были детьми, хотя Колину недавно исполнилось двадцать семь, а Ланни и Перу соответственно двадцать пять и двадцать шесть.

— Как мама? — спросил Колин.

— Нормально. — Мистер Фразьер выразительно взглянул на Колина, давая понять, что все это только начало. Когда миссис Фразьер за что-то бралась, то превращалась в настоящее стихийное бедствие вроде торнадо, сметающее все на своем пути. И похоже, эта затея с графским титулом грозила стать ее очередным «крестовым походом».

Все это произошло три года назад, но недавно старый дом в Англии, что принадлежал графам Риптонам, был выставлен на продажу, и мистеру Фразьеру пришлось применить все свое обаяние, чтобы отговорить жену от покупки дома. В результате достигнутого компромисса было решено приобрести все до единой хранящиеся там бумаги — «нашу историю», как она это назвала, — и переправить домой, в Виргинию.

Когда миссис Фразьер вернулась из своей поездки в Англию (она отправилась туда в одиночестве), ее домочадцы думали, что она, вероятно, купила штук десять коробок со старыми документами. Но «Федерал экспресс» доставила шесть контейнеров, содержащих профессионально упакованные сундуки, корзины, ящики и даже чемоданы, набитые пожелтевшими от времени бумагами.

Нельзя сказать, что мистер Фразьер обрадовался, узнав, что ему придется убрать из гаража гостевого дома два старинных автомобиля, чтобы сложить там сделанные его женой приобретения.

— Элея, — стараясь не выходить из себя, сказал мистер Фразьер, глядя на приобретенное ею имущество, — кто будет все… это… изучать?

— Не волнуйся, дорогой. Я уже обо всем позаботилась. Я позвонила Фредди, и мы с ним имели весьма долгую и плодотворную беседу насчет того, как решить эту задачу. И он предложил воистину блестящий план.

— Фредди? — спросил мистер Фразьер, стиснув зубы. Фредерик Джей Таунсенд был ректором университета, в котором училась его жена, и… ее давним бойфрендом. За этого мужчину она едва не вышла замуж. — И как поживает старина Фредди? — не разжимая зубов, поинтересовался мистер Фразьер.

— Отлично, как всегда. Он пришлет мне резюме дюжины молодых людей, которым по силам выполнить эту работу, вероятно, аспирантов, соискателей на степень доктора философии. Я выберу нескольких из них, и они приедут сюда на собеседование. Что скажешь, дорогой?

Мистер Фразьер прищурился. Он знал, что жена его многое недоговаривает. В частности, она ни словом не обмолвилась о жалованье, которое она, вероятно, уже предложила соискателям, и о том, сколько времени этот человек будет на них работать. И, поскольку она настояла на складировании закупленных ею документов в гараже гостевого дома, у мистера Фразьера имелись догадки насчет того, где этот студент будет жить.

— Я думаю, — медленно проговорил он, что нам с тобой стоит сесть за стол, и ты расскажешь, что именно затеваешь.

— Конечно, дорогой, — ответила миссис Фразьер улыбаясь. — Я с удовольствием обо всем тебе расскажу.

В тот же вечер за ужином семейству поведали о планах нанять кого-то, кто будет жить в гостевом доме и проведет в их поместье года два или более, изучая документы из Англии.

— Два года? — потрясенно переспросил Пер.

Ланни сказал:

— Об одном прошу: пусть это будет женщина. Молоденькая и симпатичная.

— Я думаю, что трех подружек, с которыми ты встречаешься сейчас, тебе вполне достаточно, — строго сказала миссис Фразьер, но Ланни лишь ухмыльнулся в ответ.

Миссис Фразьер обратилась к своему старшему сыну.

— Колин, что ты скажешь?

Все в семье знали, что Колин предпочитает держать свое мнение при себе.

— Я думаю, — медленно проговорил Колин, — что тебе этот проект пойдет во благо.

Тогда он думал о том, что Шеймас, самый младший из пятерых детей, на следующий год поедет учиться в колледж и матери их будет одиноко. Только Колин жил в Эдилине, однако проводил в городе столько времени, что в семье его видели так же редко, как если бы он жил в другом штате. Некто, проживающий в гостевом доме и слагающий истории о прошлом семьи, вероятно, развлек бы мать. Возможно, общаясь с этим студентом, она могла бы на время забыть о том, что ее родных детей жизнь раскидала по всей стране.

Но сейчас, спустя несколько месяцев с того памятного вечера, Колин уже жалел о том, что занял выжидательную позицию. Он успел познакомиться с двумя кандидатами на должность семейного летописца, и ни один из них ему не понравился. И молодой человек, и девушка были высокими и худыми, как русские борзые, и одеты дорого и с шиком. Женщина смотрела на Ланни глазами, в которых, казалось, неоновыми огнями вспыхивал свадебный торт, и Колин заметил, что молодой человек взял тарелку и, перевернув ее, посмотрел на клеймо производителя. До сих пор ни одному из этих двоих не пришло в голову заглянуть ни в одну книгу, и меньше всего, казалось, их интересовало содержимое грязных коробок в гостевом доме.

Колин почти воочию видел будущее. Наемный историк будет болтаться по дому, забредая куда его душа пожелает, и, в конечном счете, найдет предлог, чтобы втесаться в доверие и стать членом семьи. Широкая натура матери была тому порукой. Колин живо представил, как этот поджарый молодой человек переезжает к ним жить. Проходит двадцать лет, а он по-прежнему здесь. И в ответ на недоуменные вопросы его мать говорит: «Но дети меня покинули, так почему бы не усыновить Кирка, который готов составить мне компанию?»