Ольга Арсентьева - Испытание верностью Страница 4

Совсем, в общем, другие ощущения, чем были, когда она носила Ленку.

Мальчик, неизвестно почему уверилась Аделаида.

Хорошо-то как! Подарю ему сына.

Аделаида по-прежнему, как ни в чем не бывало, ходила на работу, выполняла директорские обязанности. Это не тяготило ее, наоборот, она старалась, в преддверии близкой уже разлуки, выполнять эти обязанности с удвоенным рвением и с удвоенным же вниманием относиться к людям.

Люди же, если и догадывались о ее намерениях, вида никакого не подавали. Да и разговоров и сплетен за ее спиной было на удивление мало – завхоз постаралась.

Накануне последнего звонка в школе появились крепкие молодые люди с рулетками и планшетами, из городской ремстройконторы.

Мэр держал свое слово насчет спортзала.

Аделаида, усмехнувшись, вспомнила, сколько времени ей пришлось обивать различные пороги, сколько прошений составить в различные инстанции, вплоть до областного Министерства финансов, чтобы получить средства на ремонт, – и все напрасно.

Причем напрямую ей никто не отказывал, просто отвечали, что ваша, мол, заявка принята к сведению и будет рассмотрена в ближайшее время.

Когда в школе появился иностранный гость, завхозу даже пришлось запереть спортзал, повесив на двери табличку «Ремонт», чтобы не позориться.

А получилось так, что именно благодаря гостю вопрос был решен наконец в пользу Аделаиды.

Только и надо было профессору выпить с мэром на одной административной тусовке и искренне, от души, посмеяться над его анекдотами. Ну и еще пообещать, что в следующем году он приедет снова и привезет с собой всю лицейскую баскетбольную команду – для соревнований в стенах школы и дальнейшего укрепления дружеских международных связей.

Нет, мужчинам, даже директорам школ, живется несравненно легче, чем женщинам!

Аделаида, вздохнув, убрала в нижний ящик стола давно уже подготовленное заявление об уходе и вместе с завхозом спустилась вниз.

Молодые люди держались надменно, на скудный спортивный инвентарь посматривали с нескрываемой усмешкой; один из них, отковырнув со стены кусочек краски, тут же брезгливо вытер пальцы бумажным платком, другой, присев на корточки перед самой крупной щелью в полу, осведомился, как же можно было дойти до жизни такой.

Аделаида, смутившись и покраснев, собралась, по старой памяти, объясняться и оправдываться, но тут вперед выступила завхоз.

8

– Вас прислали сюда не для того, чтобы болтать языком, – уперев руки в бока, грозно произнесла она, – вас прислали работать. Вот и начинайте. И имейте в виду, к июлю все должно быть закончено.

Молодые люди в растерянности переглянулись.

Потом решили, что, видимо, эта узкоглазая говорит с ними таким тоном потому, что имеет право.

На Аделаиду они сразу же перестали обращать внимание, чему она была только рада. Благодарно улыбнувшись завхозу, директор покинула спортзал, а Екатерина Алексеевна осталась вести дальнейшие переговоры.

Большое окно в холле первого этажа было распахнуто настежь, две технички сбрызгивали его жидкостью «Секунда» и оттирали насухо старыми газетами.

В холл беспрепятственно лился майский свет и аромат цветущей сирени, такой сильный и буйный, что временами он забивал даже запах «Секунды», от которого у техничек слезились глаза и щипало в носу.

Аделаида вышла на крыльцо и глубоко вдохнула этот чудесный аромат близкого лета и неминуемого, несмотря ни на что, окончания учебного года.

Аромат свел ее с крыльца и потянул вправо, за угол, туда, где у самых окон школьной столовой гнулись под тяжестью белой и сиреневой пены тонкие зеленые ветви.

Сирень – магическое растение. Если зарыться носом в цветущие грозди и закрыть глаза, то достаточно ничтожно малого мысленного усилия, чтобы очутиться в Сиреневой стране.

Из Сиреневой же страны можно попасть куда угодно, в любое место, где цветет сейчас хотя бы один, пусть чахлый и слабый, кустик сирени. Но, конечно, туда, где сирени – целое море, попасть гораздо легче. Миг – и ты уже там.

В Питере, например, больше всего сирени на Марсовом поле.

После каждого сданного в летнюю сессию экзамена Аделаида с подругой ходили туда – отдохнуть, поесть мороженого (сливочный пломбир в вафельном стаканчике за девятнадцать копеек!) и помечтать о будущем.

У них на Марсовом поле появилась своя, любимая, скамейка с видом на Неву и примета – если скамейка свободна, то и следующий экзамен пройдет успешно.

Если же скамейка оказывалась занята… ну, в конце концов, кто же верит в приметы во времена разрядки международной напряженности, покорения космоса и всеобщего неуклонного продвижения вперед?

Подруга, фантазерка и мечтательница, развлекала Аделаиду сочиняемыми на ходу историями про будущую, интересную и такую непохожую на нынешнюю, жизнь.

Она в любом случае должна была быть прекрасной и неповторимой. И романтичной, потому что главное в жизни – это любовь.

Лучше всего выйти замуж за ядерного физика и уехать с ним в Дубну или Серпухов, говорила подруга, ученые там вот-вот откроют термоядерный синтез и тем самым произведут переворот в мировой науке и экономике.

Или за астронома и отправиться с ним в Крым – тоже очень интересно и перспективно.

Говорят, они там ловят разные сигналы со звезд и вот-вот вступят в контакт с иными цивилизациями (подруга, учившаяся на филологическом, обожала братьев Стругацких и сама собиралась стать писателем-фантастом).

Про Сиреневую страну тоже она придумала и рассказала Аделаиде.

Сиреневая страна понравилась той гораздо больше, чем байки про управляемый термояд или голоса неба.

Было в этой истории что-то трогающее душу.

Не мощные катаклизмы в мире элементарных частиц, наблюдаемые бесстрастным интеллектуалом с холодными голубыми глазами, и не звездные дороги, на которых заблудился взъерошенный, ошалевший от бессонницы астроном, мечтались ей на сиреневой скамейке…

9

А маленький домик на берегу реки или озера, синий лес, тишина… Сирень, конечно же, вокруг, а еще – яблони, груши, кусты малины…

И кто-то с удочкой, сидящий на краю длинных деревянных мостков.

Облик рыбака виделся неясно, но домик, кусты, солнечные блики на безмятежно-ленивой воде представлялись двадцатилетней Аделаиде совершенно отчетливо.

Потом она вышла замуж за Бориса, и Сиреневая страна постепенно забылась вместе с другими мечтами (хотя чего-чего, а сирени в нашем городке всегда росло предостаточно).

С подругой-фантазеркой, не ставшей писателем, зато успешно защитившей диссертацию и согласившейся работать на кафедре филологии, Аделаида пару раз в год обменивалась поздравительными открытками.