Аманда Мэдисон - Друг семьи Страница 4

Она знала, что из-за разницы во времени между Португалией и Калифорнией, Жоан часто ведет деловые переговоры поздней ночью. Семья де Сакадуро-Кабрал владела виноградниками и винодельнями в Португалии и в Северной Калифорнии. Калифорнийские винодельни целиком зависели от Жоана, а его отец и младший брат курировали португальские.

Патрисия дождалась, пока Жоан выйдет, и внимательно посмотрела на гостью. Пожилая женщина явно собиралась выяснить, почему та старательно избегает ее взглядов.

Время шло. Домоправительница не двигалась.

Рейчел не выдержала затянувшейся паузы и подняла глаза.

– Да, Патрисия!

– Ты беременна, не так ли?

– Нет! – инстинктивно воскликнула она, прежде чем поняла, что скрывать что-либо от проницательной португалки бесполезно.

– Родители знают?

– Они в отпуске.

– Стало быть, ты беременна. – Патрисия скрестила руки на груди. – Хорошо, что ты приехала к нам. Жоан позаботится о тебе.

– Нет! Нет, Патрисия, это совершенно невозможно. Жоан и я… Нет! Никогда!

Экономка выглядела озадаченной.

– Чем тебе не нравится мой Жоан?

– Милая Патрисия, Жоан замечательный, но это совершенно не его проблема. У меня все в порядке. Я не нуждаюсь в помощи.

– Но ты не замужем.

– Мне не нужно выходить замуж для того, чтобы родить ребенка.

Патрисия неодобрительно покачала головой.

– Ты ничего не знаешь о детях. Быть матерью не так-то просто, поверь мне.

– Ничего, я научусь! – Рейчел порывисто вскочила. – Я всегда хотела иметь детей. Это так прекрасно! И я не стыжусь того, что не замужем.

– Тогда почему ты ничего не сказала ему?

– Не сказала мне – что? – спросил Жоан, появляясь в дверях кухни. Он сел на свое место и с интересом взглянул на обеих женщин. – О чем я должен был узнать?

– О моей новой работе у Лидфордов, – быстро ответила Рейчел, послав домоправительнице предупреждающий взгляд.

Патрисия нахмурилась и отвернулась к мойке с грязными кастрюлями. Жоан снова посмотрел на Рейчел.

– У Лидфордов?

– Да, именно у них, – подтвердила она, все еще умоляюще глядя на Патрисию. – Лидфорды решили перепланировать свой парк.

Кастрюли загрохотали. И Рейчел пришлось повысить голос:

– Этому парку больше сотни лет!

Кастрюли загремели с новой силой, но она храбро продолжила:

– Я целый год добивалась этой работы. Реальная возможность для меня добиться известности – вот что это такое!

– Патрисия! – вмешательство Жоана заставило кастрюли умолкнуть. Домоправительница фыркнула и занялась чем-то другим, производящим меньше шума. – Продолжай, дорогая, – повернулся он к Рейчел. – Я внимательно слушаю твою историю.

– Это не история, всего лишь моя работа. – И мой шанс, мысленно добавила она.

– Твои родители сказали мне, что Лидфорды переговорили с шестью ландшафтными архитекторами, причем из американцев была только ты.

– Странно, не правда ли?

– И они выбрали тебя.

– Да. – Рейчел не могла скрыть гордости и удовольствия. Парк Лидфордов считался красивейшим в Калифорнии. – Ты не представляешь, как я довольна! Это не работа, а мечта! Я восхищалась владениями Лидфордов, еще будучи маленькой девочкой. Их парк волшебно красив, и теперь я смогу прикоснуться к этому волшебству своими руками.

– Это с ними ты сегодня виделась?

– Да. Я готовилась к этой встрече несколько месяцев. И незамедлительно приступлю к реализации проекта.

Жоан высоко поднял свой бокал.

– За тебя, дорогая! Я горжусь тобой. Ты добилась больших успехов!

Они со звоном сдвинули бокалы, и Жоан улыбнулся собеседнице сквозь прозрачный хрусталь. Однако Рейчел, едва прикоснувшись губами к темно-красной влаге, поставила бокал на стол и снова занялась рагу.

– Ты не пьешь? – удивился Жоан.

Для него, сына одного из известнейших виноделов Португалии, казалось странным, что кто-то может отказаться от «крови лозы».

– Мне завтра рано вставать, я должна быть в форме, – ответила Рейчел.

– Ну конечно, – тихо произнес Жоан, внимательно глядя на нее.

Патрисия неожиданно повернулась в их сторону.

– Я приготовлю тебе ланч на завтра. Рулет, немного фруктов, мясо и сыр. Как насчет йогурта? Я приготовлю и его на случай, если тебя все еще будет тошнить.

– Спасибо, Патрисия, – прошептала Рейчел, растроганная заботой. Она вдруг вспомнила пикники, на которые они ездили, будучи детьми. На них всегда была самая вкусная еда на свете. – Я не хочу доставлять тебе дополнительных хлопот.

– Никаких хлопот, – заверила ее домоправительница. – Ты член семьи. И так было всегда.

То же самое совсем недавно сказал ей Жоан.

Неожиданно Рейчел почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Перед мысленным взором промелькнули наполненные болью годы, начавшиеся после смерти Теренса. Ей мучительно захотелось, чтобы жизнь сложилась по-иному. Но никому не дано повернуть время вспять. Теренс ушел навсегда, а дружба с Жоаном никогда не станет такой, какой была прежде.

– Спасибо тебе, Патрисия, – повторила Рейчел, проглотив комок в горле. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Несмотря на бурные протесты Рейчел, Жоан дошел с нею до машины, для того чтобы помочь вытащить чемодан с вещами.

– Боишься, что я убегу?

– Нет, не убежишь, потому что у меня ключи от дома твоих родителей, – усмехнулся Жоан, для наглядности помахав ими в воздухе.

– Ты не доверяешь мне.

– А должен?

– Я сегодня надела трусики, честное слово!

– Брось свои шуточки! Я совершенно не нахожу их смешными.

Рейчел неожиданно приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. Она ощутила тонкий аромат сандала и цитруса, исходивший от кожи Жоана. Парфюмерию привозили ему из Европы – один из многих знаков богатства и роскоши, лежавших на всем, что окружало этого человека.

– Ты никогда их не понимал, Жоан. Я вечно над тобой потешалась, когда была маленькой.

Его золотистые глаза блеснули, отражая свет луны. Рейчел подумала, что ее спутника тяготит какая-то забота.

– Ты словно бы похудела, – произнес Жоан через некоторое время. – Сидишь на диете?

– Ты же всегда предпочитал девушек, тощих, как швабры.

Уголки его губ дрогнули, озарив мрачноватые, правильные черты лица улыбкой. Жоан никогда не старался быть обаятельным, обаяние было неотъемлемой его частью так же, как способность дышать, например.

– Но, Рейчи, – тепло произнес он, – ты же никогда не хотела быть тощей.

Жоан все еще не мог понять, что она выросла. Все еще видел перед собой шестнадцатилетнюю соплячку!

– Мне уже двадцать восемь лет, Жоан. Рейчи умерла. Осталась только Рейчел.