Памела кент - Кукушка в ночи Страница 4

На ней было очень простое и очень дорогое платье. Джанин не сомневалась, что день, когда Крис не будет одета во что-нибудь простое и дорогое, никогда не наступит. Ее платье, по-видимому из китайского шелка, было цвета светлого меда, с которым чудесно сочетались анютины глазки на кайме. В ушах посверкивали красивые серьги, а на запястье — тяжелый золотой браслет. На ногах были маленькие туфельки, очень модные, белого цвета, на каблучках, которые оставляли вмятины в земле, по которой она шла.

Но одного взгляда в ее огромные глаза было достаточно, чтобы понять: она страдает от сильного внутреннего напряжения. Это выдавал и бледный цвет лица. Но она была все так же элегантна, как прежде, и двигалась все так же грациозно.

— Привет, дорогая! — воскликнула Крис хрипловатым голосом, и затем, к ужасу сестры, разразилась слезами, прижавшись к ней. — Я так рада, что ты приехала! — выдавила она сквозь слезы. — Так рада!

Раньше Джанин никогда, даже в раннем детстве, не видела, чтобы Крис плакала, Поэтому она несколько растерялась и нежно обхватила поникшие плечи сестры, почувствовав при этом, как та похудела — настолько, что у нее под кожей четко обозначились все косточки.

Крис похудела за последние два года так, как ни одна женщина в ее возрасте не должна худеть, если она здорова и счастлива. Кроме того, Крис выглядела подавленной, поразительно подавленной, особенно если вспомнить, что раньше она всегда была веселой и беззаботной. Если эта перемена связана с ее браком со Стивеном, значит, что-то здесь не так.

Стивен, наблюдавший за этой сценой с явной досадой, подошел к ним и погладил жену по плечу.

— Ну, если ты действительно рада приезду Джанин, то не должна плакать, — сказал он с некоторой долей иронии. — Если будешь себя так вести, она возьмет и уедет. Только представь, что Джан о нас подумает после такого приема!

Крис прижималась к сестре, словно не хотела ее никогда и никуда отпускать, и это само по себе уже выглядело необычным, поскольку она не отличалась особой сентиментальностью. Вдруг она подняла голову и громко рассмеялась.

— Прости, Джан, — извинилась она, вытирая глаза краешком носового платка. — Я глупая, знаю, но ты просто не можешь себе представить, как я хотела увидеть тебя!

Она глубоко вздохнула, глядя на сестру, и ее лишь слегка подкрашенные губной помадой губы внезапно задрожали и скривились.

— Раньше говорили, что ты — мое бледное отражение, — вспомнила она, грустно качая головой, — но теперь все по-другому. Это я — твое бледное отражение.

И это действительно было так. Сестры были почти одного роста, и долгое время у них был один вес, но теперь, по сравнению с Крис, Джанин казалась почти пухленькой, и ее покрытая легким загаром кожа излучала здоровье. Ее волосы были несколько темнее золотистых тициановских волос Крис, а глаза были не зеленые, а серые... Но в ней чувствовалась жизненная сила, которая начисто отсутствовала у Крис. Стоя рядом, одна в милом, но недорогом дорожном костюме, а другая в подлинном шедевре французских модельеров, они эффектно контрастировали, и все же по отдельности их можно было принять одну за другую.

Может быть, все дело в двух годах разницы? Но теперь никто не принял бы младшую сестру Скотт за старшую, и наоборот.

— Пойдем, — сказала Крис, потянув сестру в дом.

Когда они вошли, Джанин показалось, что ее сразу окутала атмосфера старой Англии. Дом был большим и прохладным. Они миновали просторный холл и попали в гостиную, где пахло расплавленным воском, ароматическими смесями и сухими цветочными лепестками. Потолки были довольно низкими, полы блестели начищенным паркетом.

Крис с хозяйской гордостью оглядела гостиную и спросила сестру, нравится ли ей цветовая гамма, в которой оформлена комната. Зеленовато-серые жемчужные тона и шелковая узорчатая обивка мебели показались Джанин излишне помпезными. Все же она постаралась как можно искренне высказать одобрение по поводу увиденного и не смогла сдержать возглас восторга при виде великолепного огромного рояля, стоявшего в углу.

Однако она не могла согласиться с подбором картин, который сделала ее сестра. Все они были в довольно темных тонах и заключены в массивные рамы. Среди них Джанин заметила даже несколько семейных портретов, один висел над камином, другие — на противоположной стене. Казалось, что пристальные взгляды людей с портретов преследуют вас, когда вы двигаетесь по комнате, и от этого возникало ощущение какой-то напряженности.

Стивен позвонил и распорядился подать чай. Хорошенькая горничная принесла поднос, и Крис опустилась в низкое кресло перед чайным столиком. Она не умолкала ни на минуту, стараясь беспечной болтовней заполнить паузы. Ее бескровные руки пытались справиться с тяжелым серебряным чайником, вес которого, казалось, был ей не по силам.

— Я знаю, как ты любишь выпить чашечку чаю, — сказала она сестре. — Ты всегда была чаевницей... А я, видно, никогда не отвыкну от кофе. — Она закурила сигарету, вставив ее в длинный мундштук из слоновой кости, затянулась и только после этого отпила из чашки. — Я подумала, что ты захочешь сначала немного отдохнуть, прежде чем поднимешься в свою комнату. Кстати, скажи, ты хорошо доехала? Ты выглядишь такой удивительно свежей, что я и не спрашиваю, устала ли ты.

— Швейцарский воздух, — напомнил Стивен, задумчиво глядя на Джанин. — Он явно пошел ей на пользу. Ты поднималась в горы, Джан? Или это развлечение не для тебя?

Однажды они вместе бродили по горам во время каникул в Шотландии, поэтому ему следовало бы знать, как она относится к этому развлечению. Очевидно, он забыл... Казалось, ему не слишком приятно вспоминать о том, что произошло. Об этом свидетельствовало выражение его лица.

— Нет, я не поднималась в горы, — ответила Джанин.

Крис держала чашку в руках, время от времени делая маленький глоток. Она не прикоснулась ни к сандвичам, ни к маленьким пирожным, ни к бисквитам. Миранда, мастиф, лежала свернувшись на ковре у ее ног. Когда Стивен высказался в том смысле, что собака слишком велика для гостиной, это вызвало у Крис неожиданную вспышку раздражения, поразившую Джанин. На Крис это было абсолютно непохоже, на ту Крис, какой она была прежде, — хладнокровную, насмешливую, улыбчивую. В те времена Крис относилась к слабостям других людей со сдержанным снисхождением. А теперь она положила руку на ошейник собаки, словно пыталась ухватиться за какую-то важную жизненную нить.

— Я просто не могу представить, что ее не будет рядом со мной! — заявила она. — Мы всегда пьем чай вместе! И она ночью спит в моей комнате, — добавила она, многозначительно глядя на сестру.