Дебора Смит - Роковой рубин Страница 4

— Ах вот как! — Александра откинулась на спинку стула. — Никому нет дела до моего счастья. Так почему я должна переживать оттого, что сделала несчастным кого-то?

Франни опустилась перед ней на корточки и неловко коснулась ее руки.

— Ты знаешь, я всегда беспокоюсь о тебе. Но мне казалось, что брак с судьей Вандервеером — это именно то, чего ты хочешь.

Александра горько рассмеялась и накрыла руку Франни своей.

— Ты живешь в своем мире — книги, мечты. Тебе легко говорить. Ты даже отдаленно не представляешь себе, что происходит, да?

— Я знаю, что ты не вышла бы за него замуж, если бы не хотела.

— Как ты не понимаешь? — Александра стиснула руку сестры. — Я хочу стать кем-то. Так меня воспитали: или девушка удачно выходит замуж, или она никто.

— Ты говоришь совсем как мама и папа. — Франни высвободила руку, задумчиво продолжая: — Но существует ведь и многое другое. Женщину нельзя мерить только лишь положением, которое занимает ее муж.

— Черт возьми, Франни, ты как дитя, ей-богу, а чем же еще нас мерить? Я хотела пойти на юридический. Ты помнишь, что мне сказали? «Это ничего тебе не даст, это пустая трата времени, забудь об этом». Конец дискуссии. Брось! Это мужчины могут выбирать. У женщины же только одна возможность — взять все, что можно, пока не растолстела и не покрылась морщинами, так что никто и не взглянет, и воспользоваться этим в полной мере. Что ж, это я и собираюсь сделать — и никому не советую мне мешать.

Франни чуть подалась назад, в изумлении глядя на сестру.

— Так, значит, ты и правда уговорила судью Вандервеера дать тебе этот рубин.

— Черт возьми, конечно! Чтобы доказать, что я могу. И уже никогда не выпушу его из рук. — Она потрясла сжатым кулаком перед носом Франни. — Сара Рейнкроу и так имеет больше, чем заслуживает. Никто не запрещал ей делать что хочется. Боже мой, она вышла замуж за того, кого любила, несмотря на то, что ее избранник — индеец!

— Так ты хотела поссорить своего мужа с его сестрой?

— Я хотела, чтобы он делал то, что я велю ему делать. Отныне будет только так. Это единственное, что может женщина, и я не намерена от этого отказываться.

— Ты не любишь его! Ты поклялась в любви к нему и солгала!

— Ему это без разницы. Он хотел меня — он меня получил.

— Нет, он тебя любит. По-настоящему любит.

— Оставь, ему сорок лет — какая любовь в таком возрасте! Черствый хлебушек. Важно, что он может меня иметь, а за это надо платить

Шок, охвативший Франни, прошел. Глаза ее пылали праведным гневом. Она встала и тихо произнесла:

— Я все знаю про этого студента, Оррина Ломакса. Я знаю, что ты даже после помолвки бегала к нему на свидания. — Сутуля плечи, она неуверенно повернулась к двери. — Почему ты не вышла замуж за него? — Это прозвучало громче самого неистового крика.

Александра молчала. Ее глаза вновь наполнились слезами.

— У Оррина полно амбиций, но нет ни денег, ни положения. Если бы я вышла за него замуж, мне пришлось бы продать даже лошадей.

Лошадей?! Александра безумно любила верховую езду, два ее арабских скакуна были самых благородных кровей. Она холила, нежила и лелеяла своих несравненных красавцев, но выходить замуж за нелюбимого, чтобы иметь возможность содержать лошадей? Франки в унылом недоумении покачала головой.

— Ты любишь Оррина и выходишь замуж за другого, чтобы сохранить своих лошадей? Это же… это же… — Франни просто не находила слов.

Александра рассердилась:

— Думаешь, твое будущее окажется другим. Полагаешь, ты сможешь делать то, что тебе нравится?

— Во всяком случае, постараюсь.

— Франни, Карл Райдер — это первый урок реальной жизни, и тебе еще предстоит великое множество подобных неприятных открытий.

Франни во все глаза уставилась на нее. Даже простое упоминание о Карле Райдере болезненно отозвалось в ее сердце.

— Что ты имеешь в виду? — слабым, прерывающимся голосом спросила она.

— Ты что, вправду так глупа или притворяешься?! Мама с папой устроили так, чтобы твоего солдатика убрали подальше. Неужели ты всерьез думаешь, что они позволят тебе якшаться с сыном фабричных рабочих? Ты можешь все, что угодно, говорить о социальном равенстве и сколько угодно воротить нос от наших денег, называя нас снобами, ты можешь разливаться соловьем насчет свободы и братства, пока не посинеешь, но на самом деле ты ничего не можешь. Ты даже не представляешь, на что замахиваешься. Когда тебе исполнится столько лет, сколько мне сейчас, они так же принесут на алтарь респектабельности и твою судьбу. Я выбрала для себя наилучший вариант, и ты сделаешь то же самое.

Франни прислонилась к двери и ухватилась, чтобы не упасть, за ее холодную хрустальную ручку.

— Они избавились от Карла?

— Разумеется, избавились. И так будет с каждым, кто не подходит Дьюкам. Они угрожали, что лишат меня наследства, стоило мне лишь заговорить о браке с Оррином. И если я ничего не смогла с ними поделать, то почему, скажи на милость, ты думаешь, что это удастся тебе?

— Но… но почему ты так беспокоишься о том, что они лишат тебя наследства?

— Потому что я не хочу быть никем, дурочка. Я не желаю бороться за сколько-нибудь сносную жизнь в дешевой квартирке вместе со студентом-юристом, чтобы меня считали идиоткой!

По спине Франни пробежал ручеек холодного пота. Она открыла дверь, уже собиралась уходить, но оглянулась и несчастными глазами посмотрела на сестру.

— Я не хочу потерять Карла. И я не собираюсь становиться такой, как вся наша семья. Пропади они пропадом — успех любой ценой и это ваше вечное: «Подумай, как ты будешь выглядеть в глазах других». Просто ты выбрала легкий путь, — прошептала Франни. — Ты сама это знаешь и потому плачешь.

Александра провела рукой по заплаканным глазам — этот горестный полудетский жест на мгновенье приоткрыл ее истинную незащищенность перед жизнью. Но когда она опустила руку, взгляд ее был тверд.

— Главное — не раскрывай моих тайн, Франни. А об остальном я позабочусь сама.

Франни слабо улыбнулась, уходя в дверной проем, как в другую жизнь.

— Ты ведь моя сестра.

И, произнеся эти слова как клятву, она убежала, оставив Александру в одиночестве.

Франни задумчиво бродила по саду между цветущими азалиями. Сад растянулся вверх по склону, огни Хайвью остались далеко внизу. Там празднично сиял полный музыки дом, где Дьюки танцевали с Вандервеерами, демонстрируя друг другу безукоризненную вежливость. Александра с мужем уехали час назад в сверкающем «Эдзеле», осыпанные рисом и конфетти. В сердце Франни глубоко запечатлелся прощальный образ сестры — улыбающаяся, стройная, в ореоле светлых волос, как ангел, спустившийся на грешную землю, — и кровавая капля рубина, поблескивающая в глубоком вырезе жакета.