Джоанна Рид - Фиктивная помолвка Страница 4

— Прошу прощения… я не заметила, как бежит время. — Опустив глаза, Одри уставилась на ковер с длинным ворсом, страстно желая, чтобы пол разверзся и поглотил ее.

— Слабое оправдание.

— Поэтому я и извинилась, — пролепетала она, не поднимая глаз.

Да ей и нет необходимости поднимать глаза. Она прекрасно представляет стоящего перед ней Филиппа Мэлори — огромного и безжалостного, похожего на хладнокровного убийцу. В его присутствии Одри всегда чувствовала себя неуклюжей, не говоря уж о том, что постоянно испытывала страх и волновалась. И все же он чертовски привлекательный мужчина, не могла не признать она.

Смуглое худощавое лицо Филиппа несло на себе легкую печать порока и в то же время имело столь правильные черты, что нашлось бы не много женщин, способных устоять при одном взгляде на этого мужчину. У него были густые блестящие черные как смоль волосы. Темно-карие глаза в лучах света вспыхивали и начинали искриться, приобретая серебристый оттенок. Крупные чувственные губы, волевой подбородок. Поразительно привлекательный экземпляр самца, однако при взгляде на него Одри до костей пробирал мороз.

Поразительные глаза Филиппа всегда смотрели холодно и неприветливо, улыбка появлялась на красивых губах лишь в тех редких случаях, когда ее вызывал чей-нибудь промах, тонкие черты придавали лицу выражение безжалостности и отчужденности, которое пугало. Внешность его источала сексуальность, подобно тому как магнитное поле источает электрические заряды, но Одри вполне могла гордиться, что оставалась единственной из всех работающих в банке женщин, обделенной вниманием Филиппа Мэлори. Стоило этому парню просто повести бровью, и представительницу прекрасного пола бросало в жар.

С опозданием заметив, что молчание затянулось, Одри прервала свои размышления и подняла глаза. Зрачки ее расширились от ужаса, а сердце бешено заколотилось, когда она увидела, что лицо босса искажено недовольством, а сам он бесшумно кругами ходит вокруг нее, сверля глазами.

— Что-то не так? — сбитая с толку столь странным поведением, выдавила из себя Одри.

— Что тут может быть так? — Он еще больше помрачнел, и Одри втянула голову в плечи. — Выпрямись… перестань горбиться! — тут же приказал он.

Покраснев, Одри подчинилась. У нее немного отлегло от сердца, когда Филипп отошел и присел на край своего письменного стола, где царил безупречный порядок.

— Помнишь ли ты условия подписанного тобой контракта о приеме на работу?

Одри напрягла память, но затем виновато покачала головой. За один день ей пришлось заполнить и подписать бесчисленное количество форм.

— Ты не потрудилась изучить контракт, — скривив губы, сделал заключение Филипп.

— Мне так была нужна работа… я подписала бы что угодно.

— Но если бы ты прочитала, то знала бы: наличие долгов — повод для немедленного увольнения.

Побледнев, Одри в ужасе уставилась на босса. Филипп, подобно акуле, заметившей добычу и готовящейся к последнему броску, смотрел на нее, затем молча протянул лист бумаги, который Одри взяла дрожащей рукой. Сердце ее ушло в пятки, она судорожно хватала ртом воздух: перед глазами плыли те же имена и суммы, что преследовали ее ежечасно, и от этого все переворачивалось внутри.

— Служба безопасности в ходе регулярной проверки всех служащих банка выявила это сегодня утром, — невозмутимо сообщил Филипп.

— Вы меня увольняете, — пошатнувшись, высказала догадку Одри.

Резким движением Филипп схватил стул и поставил его рядом с девушкой.

— Присядьте, мисс Флетчер.

Одри без сил опустилась на сиденье. Она ждала неминуемых расспросов, каким образом занимающая столь малозаметное положение служащая банка ухитрилась наделать долгов, выражающихся такими цифрами. Одри с готовностью объяснила бы, как в результате череды недоразумений, а вовсе не по ее вине возникла подобная ситуация.

— У меня нет ни малейшего желания выслушивать слезливую историю, — вновь присев на край письменного стола и расслабив мышцы Своего сильного поджарого тела, предостерег ее Филипп.

— Но я хочу объяснить…

— Нет необходимости. Подобного рода долги сами за себя говорят. У тебя замашки особы, предпочитающей жить не по средствам и устраивать праздники…

Сжавшись от осознания того, что ему известно все об этих числящихся за ней постыдных долгах и о неспособности оплатить их, Одри вновь попыталась объясниться:

— Нет, мистер Мэлори. Я…

— Если ты еще раз прервешь меня, то помощи от меня не жди, — ледяным тоном оборвал ее Филипп.

Не до конца поняв смысл сказанного, Одри, недоуменно уставившись на него, воскликнула:

— Помощи?!

— Я готов предложить тебе другую работу.

В полном замешательстве Одри хлопала ресницами.

— Если ты возьмешься сыграть отводимую тебе роль, она потребует от тебя полной отдачи.

Окончательно сбитая с толку, но готовая ухватиться за малейшую возможность сохранить работу, подобно тому как утопающий хватается за соломинку, Одри яростно закивала.

— Я не боюсь трудной работы, мистер Мэлори.

Очевидно, он клонит к тому, чтобы понизить меня в должности. Хотя куда уж ниже? Одри терялась в догадках. Пошлет мыть полы? Филипп с улыбкой посмотрел на нее.

— У тебя не та ситуация, чтобы отвергать мое предложение.

— Я знаю, — униженно согласилась Одри, вздрогнув от мысли, что всегда испытывала неприязнь к этому человеку.

Очевидно, она заблуждалась относительно характера Филиппа Мэлори. У него есть законное право уволить ее, но он, похоже, не прочь предоставить ей шанс. И пусть это означает, что придется мыть полы, ей следует от всего сердца поблагодарить его и согласиться.

— Максимилиану стало хуже.

Одри, приведенная в еще большее замешательство резкой сменой темы разговора, пробормотала:

— Судя по тому, что он писал, он еще не вполне оправился от приступов боли в груди, мучивших его весной.

Филипп помрачнел.

— Сердце его слабеет с каждым днем.

Эта новость стала последней каплей, переполнившей чашу выпавших на долю Одри неприятностей. Слезы покатились из глаз, и она полезла в карман за платком. Но ужасное известие о болезни Максимилиана прояснило причины столь необычного для Филиппа Мэлори долготерпения и его явное желание оставить ее в банке, пусть и в другом качестве.